Терри Пратчетт - Пирамиды

Птаклюсп принялся кланяться, вне себя от радостного волнения.

— Хорошо, ваше величество, — сказал он и решился приступить к главному: — Осмелюсь предложить вашему величеству взглянуть на последние чертежи.

— Царь уже одобрил чертежи, — вмешался Диос. — И если я не ошибаюсь, пирамида полным ходом сооружается?

— Да, да, конечно, — согласился Птаклюсп, — но мы подумали, что на этой аллее, вот здесь, видите, перед входом, можно было бы поставить статую, ну скажем, Шляпа, Ястребоглавого Бога Нежданных Гостей, отдают по себестоимости…

Диос бросил взгляд на чертежи.

— А это у него что — крылья?

— Даже не по номиналу, не по номиналу… — в отчаянии повторил Птаклюсп.

— А это — нос?

— Скорее клюв, скорее клюв… Выслушай меня, о жрец, как насчет того, чтобы…

— Вряд ли, — ответил Диос. — Нет, определенно нет.

Он поискал взглядом Теппика, обозрел карьер, громко застонал и, сунув кипу чертежей архитектору, бросился бежать.

Теппик шагал по тропинке к ожидающим неподалеку колесницам, с тоской поглядывая на суетящуюся вокруг свиту, но решил задержаться возле работников, обтесывающих угловой камень. Почувствовав на себе взгляд царя, они застыли робко и покорно, как стадо овец.

— Так, так, — произнес Теппик, внимательно рассматривая плиту, хотя все, что он знал об искусстве отделки камня, можно было бы высечь на песчинке. — Экая глыбища!

— Ты ведь каменотес? — спросил он, обращаясь к ближайшему из работников, у которого при виде царя отвисла челюсть. — Интересная, должно быть, работа?

Бедняга вытаращил глаза и уронил зубило.

— M-м, — с трудом выдавил он.

Диос уже мчался к месту происшествия, его одежды грозно развевались. Он подхватил расшитые полы и пустился в галоп, сандалии шлепали, едва не сваливаясь на бегу.

— Как тебя зовут? — спросил Теппик.

— А-а-аргл, — в ужасе захлебнулся работник;.

— Что ж, рад познакомиться, — сказал Теппик и, взяв безвольную руку, энергично потряс ее.

— Ваше величество! — проревел Диос. — Нет!

Вырвав руку, каменщик запрыгал, завертелся на месте, схватившись за правое запястье, корчась и вопя, как от боли…

Крепко ухватившись за подлокотники трона, Теппик бросил на верховного жреца испепеляющий взгляд.

— Это всего лишь дружеское рукопожатие. Там, откуда я приехал…

— Неважно откуда — важно, что вы приехали сюда — прогремел Диос.

— Но отрубать руку? Какая жестокость! Диос приблизился к трону. Голос его снова звучал масляно:

— Жестокость, ваше величество? Но все будет сделано чисто и аккуратно, даже с обезболиванием. Можно не сомневаться, пациент останется жив.

— Но зачем?

— Я уже объяснял, ваше величество, теперь каждое его прикосновение будет кощунством. Каменотес — человек набожный и сам прекрасно осознает это. Видите ли, ваше величество, вы — бог.

— Но ты же можешь ко мне прикасаться. И слуги могут!

— Я жрец, ваше величество, — мягко ответил Диос. — А слугам этот грех отпускается особо.

Теппик прикусил губу:

— Какое варварство!

На лице Диоса не дрогнул ни единый мускул.

— Этого нельзя допустить, — заявил Теппик. — Я — царь, и я запрещаю рубить ему руку, ты меня понимаешь?

Диос поклонился. Теппик узнал поклон номер сорок девять — “Презрительный Ужас”.

— Ваша воля будет исполнена, о источник мудрости. Но должен предупредить, что в таком случае этот человек возьмет дело в свои руки, простите невольную игру слов…

— Что ты имеешь в виду? — прервал его Теппик.

— Его коллеги, ваше величество, едва остановили его, когда он пытался сделать это сам. Зубилом, насколько мне известно.

“Да, я чужой в собственной стране”, — подумал Теппик, пристально посмотрев на жреца.

— Понимаю, — кивнул он наконец. Потом, немного подумав, добавил:

— Тогда я хотел бы, чтобы операция была сделана как можно более аккуратно и чтобы этому человеку назначили пенсию.

— Как вам будет угодно, ваше величество.

— Хорошую пенсию.

— Разумеется, ваше величество. Золотую кисть для рукопожатий, — бесстрастно произнес Диос.

— И, может, подыскать ему какую-нибудь несложную работу при дворце?

— Работу для однорукого каменщика? — левая бровь Диоса взметнулась вверх.

— Любую, Диос.

— Непременно, ваше величество. Как вам будет угодно. Я лично проверю, где у нас не хватает рук.

Теппик сверкнул на него глазами.

— Повторяю, я — царь. И ты это знаешь, — резко сказал он.

— Это первое, о чем я думаю каждое утро, наше величество.

— Диос! — окликнул его Теппик, увидев, что жрец собирается уходить.

— Ваше величество?

— Несколько недель назад я приказал доставить из Анк-Морпорка пуховую перину и подушку. Тебе случаем не известна их судьба?

Диос выразительно взмахнул руками:

— Да, ваше величество, припоминаю. Но за последнее время у Халийского побережья появилось столько пиратов, столько пиратов…

— Наверное, те же пираты повинны и в исчезновении эксперта Гильдии Ассенизаторов и ныряльщиков?< Ныряльщик — человек, отвечающий за выгребные ямы. Профессия хлопотная, но одновременно пользующаяся большим уважением — особенно в Анк-Морпорке, где водораздел находится практически на уровне земли. Ныряльщики в Анк-Морпорке столь уважаемы, что им уступает дорогу все и вся >. — язвительно спросил Теппик.

— Да, ваше величество. Или разбойники.

— Или их унесла огромная двуглавая птица, — добавил Теппик.

— Все возможно, ваше величество, — лицо верховного жреца лучилось учтивостью.

— Ступай, Диос.

— Осмелюсь напомнить вашему величеству, что посланники Цорта и Эфеба будут ждать ваше величество в пятом часу.

— Да, да. Ступай.

Теппик остался в одиночестве, по крайней мере в таком одиночестве, которое подразумевало постоянное присутствие двух слуг с опахалами, дворецкого, двух стражников-великанов из Очудноземья, торчавших в дверях, и двух служанок.

Ах да. Служанки. Теппик так и не привык к служанкам. Скорее всего, их подбирал все тот же Диос, и, надо признать, жрец проявил отменный вкус: гладкая оливковая кожа, точеные груди, длинные ноги. Прикрывающей их наготу одеждой едва ли можно было накрыть маленькую соусницу. И вот что странно — эффект получился прямо противоположный. Служанки выглядели ничуть не привлекательнее, чем дворцовая мебель, такими же бесполыми, как колонны. Теппик со вздохом вспомнил женщин из Анк-Морпорка, которые, даже от подбородка до лодыжек закутанные в парчу, умудрялись вогнать в краску весь класс поголовно.

Он потянулся к блюду с фруктами. Одна из девушек молниеносным движением перехватила его руку, мягко отвела ее в сторону и сама взяла кисть винограда.

— Только, пожалуйста, чистить не надо, — попросил Теппик. — Кожура — самое ценное. В ней множество витаминов и минералов. Хотя, скорее всего, ты про это даже не слышала, их открыли совсем недавно. — И больше для себя добавил: — То есть шесть-семь тысяч лет назад, не позже.