Терри Пратчетт - Пирамиды

— Её здесь нет, — сказал старый царь — Она вышла, повинуясь зову природы, когда эти двое отправились обедать.

“Стало быть она как то выбралась, подумал Теппик. И — И где же она теперь?”

Диос обыскал всю комнату и остановился, медленно покачиваясь взад вперед как стрелка компаса. Взгляд его был прикован к царскому саркофагу. Большой, вместительный саркофаг. Во всем его внешнем виде сквозило нечто роковое.

Несколькими шагами Диос пресек комнату и откинул крышку.

— Можно не стучать — проворчал царь — я и не собирался никуда отлучаться.

Теппик не без страха заглянул внутрь. Мумия царя пребывала на положенном месте в совершенном одиночестве.

— Диос, ты уверен что с тобой все в порядке — спросил он.

— Да. Ваше Величество. Излишняя осторожность не повредит, Ваше Величество.

— По моему тебе лучше выйти на свежий воздух, — предложил Теппик, не в силах совладать с соблазном.

Растерянный, Диос производил зловещее впечатление, способное смутить кого угодно: Вас вдруг охватывало инстинктивное ощущение нереальности бытия.

— Да, Ваше Величество. Спасибо Ваше Величество.

— Присядь, а я пока попрошу кого-нибудь принести воды. Потом пойдем проведаем пирамиду.

Диос сел.

Раздался негромкий, но поистине ужасный хруст.

— Он сил на трирему. — прокомментировал царь. — Первая его шутка за все время нашего знакомства.

* * *

Применительно к пирамиде слова “массивный” обретало новый смысл. Она нависала над окружающим пейзажем, подавляя его. Теппику казалось, что сам ее вес, искажает пропорции предметов, расплющивая царство как свинцовый шарик.

Впрочем он понимал что это нелепо. Какой бы огромной пирамида не была, по сравнению скажем, с горами, она смотрелась крошечной.

Но по сравнению со всем остальным она действительно была гигантской. Но горы и предполагались большими, таковы была их идея, заложенная в системе мироздания. Пирамида же была рукотворной, размерами своими, превышая все отпущенные рукотворному границы.

А еще она была очень холодной. На черном мраморе граней белоснежный иней сверкал в лучах полуденного солнца. Теппик по глупости дотронулся до него пальцем и сразу отдернул руку — лоскуток кожи прилип к ледяной поверхности.

— Ну и холодная!

— Она уже накапливает энергию, о дуновение реки, — пояснил Птаклюсп, активно потея. — Иными словами — пограничный эффект.

— Я заметил, что ты остановил работы над погребальными покоями, — произнес Диос.

— Люди… температура… пограничные эффекты… слишком рискованно, — пробормотал Птаклюсп.

Теппик переводил взгляд с одного на другого.

— В чем дело? — спросил он. — Есть проблемы?

— M-м, — промычал Птаклюсп.

— Вы немного опережаете график. Блестящая работа, — признал Теппик. — Ты вложил в эту постройку столько труда…

— M-м. Да. Столько. Кругом было тихо, если не считать отдаленных голосов перекликающихся работников да тихого свиста ветра, рассекаемого острыми каменными гранями.

— Как только установим вершину, все будет в порядке, — наконец выдавил из себя строитель пирамид. — Когда она засветится — никаких проблем.

Он ткнул пальцем в навершие из сплава золота с серебром. Лежащий на козлах камень был на удивление небольшим — примерно фут или около того в диаметре.

— Хотим поставить завтра, — сказал Птаклюсп. — Надеюсь, ваше величество, вы почтите церемонию своим присутствием? — Не в силах скрыть волнение, он судорожно мял полы своей одежды. — Будут напитки, — запинаясь пообещал он. — И серебряный мастерок, который вы сможете взять на память. Все будут кричать ура и бросать шапки в воздух.

— Безусловно, — вмешался Диос. — Это большая честь.

— Для нас тоже, ваше величество, — заявил Птаклюсп с самым, что ни на есть верноподданным видом.

— Я и имел в виду тебя, — ответил жрец, поворачиваясь к широкому берегу, лежащему между основанием пирамиды и рекой, в два ряда уставленному изваяниями и стелами, которые отражали деяния царя Теппицимона< Тут ваятелям пришлось приложить максимум фантазии. Покойный царь обладал множеством прекрасных качеств, но способность творить великие деяния, увы, не входила в их число. Общий итог таков: число врагов, поверженных в прах его колесницей, = 0; количество тронов, сокрушенных его сандалиями, = 0; число случаев, когда он заставлял мир содрогаться, как колосса на глиняных ногах, = 0. Однако с другой стороны: периодов террора — 0; случаев, когда его собственный трон страдал от чужих сандалий, — 0; гонений на бедняков — 0, дорогостоящих военных походов — 0. Таким образом, жизнь его можно рассматривать как победу с ничейным результатом>.

— Да, еще, вот это — убрать, — добавил он, указав пальцем.

Птаклюсп взглянул на него с видом оскорбленной добродетели.

— Вот эту статую, — пояснил Диос.

— Ах эту… Понимаете, мы подумали, что, когда вы увидите ее на месте, при правильном освещении… Это Шляп, Бог Нежданных…

— Убрать, — повторил Диос.

— Вы, как всегда, правы, ваше преподобие, — униженно сказал Птаклюсп.

В данный момент судьба Шляпа мало его волновала, но вкупе с прочими проблемами архитектору уже начинало казаться, что изваяние буквально преследует его.

— Не появлялась ли здесь молодая женщина? — спросил Диос, наклоняясь поближе.

— На стройке нет женщин, мой повелитель, — удивился Птаклюсп. — Дурная примета.

— Такая, ну, вызывающе одетая… — описал Диос.

— Нет, нет, никаких женщин.

— Дворец недалеко. А здесь есть где спрятаться, — не унимался Диос.

Птаклюсп шумно проглотил слюну. Он и сам прекрасно это знал. Но как бы ему ни хотелось угодить Диосу…

— Уверяю вас, ваше преподобие… — пробормотал он.

Диос бросил на него гневный взгляд и повернулся посмотреть, где Теппик.

— Пожалуйста, попросите его ни с кем не здороваться за руку, — крикнул строитель вдогонку Диосу, поспешившему вслед за мелькнувшей вдали золотой маской.

Царь все еще никак не мог уразуметь, что люди меньше всего хотят, чтобы с ними обращались как с ровней. Работники, не успевшие вовремя смотаться, прятали руки за спину.

Оставшись один и обмахиваясь веером, Птаклюсп нетвердой походкой двинулся в тень под навес.

Здесь его уже поджидали Птаклюсп 2-а, Птаклюсп 2-а, Птаклюсп 2-а и Птаклюсп 2-а. Птаклюсп и без того чувствовал себя неуютно в присутствии бухгалтеров, но четверо счетоводов — это совсем чересчур, особенно если все они — одно и то же лицо. Трое Птаклюспов 2-б тоже были тут; еще двое — хотя теперь уже трое — остались на стройплощадке.

Птаклюсп примиряюще помахал рукой.

— Ладно, ладно, — промолвил он. — Какие проблемы сегодня?

Один из Птаклюспов 2-а сунул ему стопку вощеных табличек.