Сергей Панарин - Сила басурманская

– Да заберите, подавитесь! – сдался лоточник и бросил добычу в пыль.

– Эй, кто кошелек потерял? – заорал Иван, тайно рассматривавший вариант экспроприации денег, но посовестившийся.

Купец прибежал, как служебный песик, долго благодарил за находку, но не дал ни копейки. Торговец под шумок растворился в толпе.

– А про краденый каравай – это ты про себя, что ли? – поинтересовался Старшой у Колобка.

– Да нет, в целом… Но каковы хлюсты! Один стянул, второй «спасибом» отделался!

– Угу, прикольный результат, – сказал Егор.

– Прикинь, а если слово «результат» прочитать наоборот, то получится «тать-лузер»! – сделал неожиданное открытие Иван.

Брат оценил. Хлеборобот не понял.

– Но каков нахал! – с оттенком одобрения сказал Колобок.

– Кто же он такой? – задумчиво протянул Егор.

– Это офеня.

– Кто-кто? – спросил Старшой.

Колобок поглядел на него снизу вверх, как на темного:

– Офеня. Ходебщик, разносчик, кантюжник, щепетильник [6] Торговец «щепетильным», то есть мелким, вмещающимся в щепоть товаром. , коробейник, мелочной торгаш вразноску-вразвозку…

– Погоди-погоди, – прервал Иван. – Ладно, коробейник. Это я и без тебя догадался. А почему офеня?

– Никто не знает. Они сами врут, что был такой народ офенский, кто-то говорит, что это выходцы грецкого града Афины, а я думаю, не все ли равно, – рассудил Хлеборобот.

Пройдя ярмарку насквозь, парни закупили в дорогу еды да питья. Сев на лошадок, двинулись по извилистым улочкам Мозгвы к деревне Мутищи.

Первое задание Карачуна было выполнено, и братья смотрели в будущее с оптимизмом.

Знали бы они, с каким чувством на них смотрит само будущее…

Три дня и три ночи лечила ведьма Егора заговорами да травами. На четвертое утро вышел богатырь из старенькой избушки, свистнул молодецким посвистом, крикнул молодецким покриком:

– Братишка! Ты где? Ефрейтор Емельянов снова в строю!

Стог, стоявший за домиком, зашевелился, и оттуда выглянули две головы – Ивана и травницы с говорящим именем Котена. В свободное от врачевания время эта молодая, не без цыганской кровушки, жгучая брюнетка делила со Старшим сеновал. Надо же где-нибудь спать, пока в хате болезный обретается.

– Да ты времени не теряешь! – рассмеялся Егор, пока брат натягивал порты.

Котена вообще пренебрегла одеждой, прошлась до дома нагишом, заставив ефрейтора почувствовать, что он действительно полностью здоров.

– Хороша, да? – Иван похлопал брата по плечу.

– Сто пудов, – согласился ефрейтор Емеля.

Травница приготовила сытный завтрак. Егор налегал на щи, обильно заедая их пышным хлебом.

– Откуда фше эфо? – спросил он, аппетитно чавкая.

– Известно откуда, хлеб и капуста из Мутищ, остальное сама собрала да сварила, – ласково ответила Котена.

Иван любовался девушкой. Легкость, с которой она жила – лечила брата, закрутила со Старшим роман, – подкупала. Воистину, Емельяновым не приходилось встречать более открытого человека. Котене было многое дано, но она не кичилась умениями, принимая их спокойно и обыденно. Иван вспомнил, как в первый же день она пристыдила его:

– Почему ключ еще в твоем кармане, а не у Егория?

А ведь ни в письме Неслуха, ни в первом разговоре с Котеной о ключе и обещании Старшого передать его брату речи не велось. Добытый предмет тут же перекочевал к больному.

Когда же Иван впервые мысленно прикинул шансы затащить ведьму на сеновал, та рассмеялась и велела потерпеть до вечера. Вечером Старшой не разочаровался.

Днем позже Котена на миг пригорюнилась и выдала:

– Ты хитрый слишком. Вот брат твой… Он надежнее.

На все страхи и тяжкие думы Ивана у травницы были ответы-намеки. За трое суток она успела высказаться почти по всем волновавшим его темам, хотя большую часть времени провела у постели Егора. Емельянов-младший бредил, окуриваемый дымом специальных трав. Девушка вливала в его приоткрытый рот отвары, втирала мази в пораженную руку. И ни разу Старшой не увидел Котену уставшей. Выскочит из избы, подмигнет, пробежится к березке, обнимет на полминуты и снова – будто неделю отдыхала.

Сейчас Егор уплетал вторую плошку щей, а Иван задумался над мимолетным обещанием Котены: «Не изводись понапрасну, станешь таким же сильным, насколько силен твой брат, только на другом поприще».

– Станешь-станешь, – подтвердила травница, прочитав мысли Старшого.

– А что, не обижают в Мутищах? – поинтересовался ефрейтор Емеля.

– Нет, богатырь, – по обыкновению улыбчиво ответила Котена. – Меня, конечно, боятся из-за моего дара. Народ всегда опасается недоступного простому разумению. Но все знают, что моя сила кончается за версту от этого домика. Потому хожу спокойно, покупаю и вымениваю нужные вещи и еду. Зато к дому ни один лиходей за версту не подойдет! Только по крайней нужде ко мне люди наведываются.

Днем Егор колол дрова, потом братья подремонтировали домик, вечером сходили на озеро, купали лошадей, мылись сами, а затем сели ужинать.

Котена положила ручку на ладонь Ивана:

– Ну, красавец писаный, нынче греть тебе стог в одиночестве. И не ревновать! Иначе лечение останется незавершенным. Завтра распрощаемся.

Часом позже Старшой валялся на сене, глядя на светлое от звезд небо, и удивлялся тому, что ни ревности, ни каких-то этических затыков не испытывает. Даже о Рогнеде и Василисе не вспомнил. Во владениях жгучей ведьмы было заведено именно так, а не иначе. Парень принял правила игры.

Спалось великолепно.

Егору и Котене тоже. Правда, чуть-чуть в другом смысле, но это уже их личное дело.

Солнце еще не выглянуло из-за деревьев, а близнецы и травница уже прощались. Сейчас ведьма вела себя с Емельяновыми, как сестра. Обнялись.

Котена поцеловала богатырей каждого в лоб, и в тот же миг ребята забыли самое деликатное из того, что с ними произошло в гостях у ведуньи. Словно не было ни ночей Ивана на сеновале, ни последних часов Егора. Как корова языком слизала. Сильна Котена!

Ничего не заметившие дембеля сели на коней. Колобок, которого не было видно все четыре дня, выкатился из можжевеловых кустов и виртуозно заскочил на Егорова тяжеловоза.

– Спасибо, – сказал ефрейтор.

– Прощай, – добавил Старшой.

– Удачи, – ответила красавица. – Ах, да! Там, на пути, увидите капище, не торопитесь проезжать, поклонитесь кумирам.