Оро Призывающий - Чужеродный избранник [СИ]

— Спустить им всё с рук? — холодно заметил Каин. — Нет. Вот уж это точно было бы ошибкой.

Он отложил газету в сторону.

— Знаете, что мне нравится? То, что они отрицают свою вину. Гневно, грозно, поливая нас грязью — но отрицают, оправдываются. Не хотят, чтобы об их делишках узнали люди — хотя, казалось бы, с таким могуществом что им за дело до людей?

— А до людей и никакого, — вполне разумно пожал плечами Саул. — Но они не единственные игроки такого масштаба в политике Империи. Есть много тех, кто воспользуется любой их слабостью, использует любую вину — настоящую иди вымышленную — чтобы втоптать их в грязь, а самим встать на их место.

— Нужно учитывать это, — кивнул Каин. — Учитывать это и помочь таким кланам — по мере наших сил.

— Выйти на контакт? — удивился Саул. — Первыми? Я думал, что это могут сделать они, но не мы…

— Нет! — покачал головой Каин. — Если мы выйдем на контакт, явно — это может подставить и нас, и их. А наша задача — подставить Каледов.

Он оглядел собравшихся.

— Как, например, насчёт расследования тёмных делишек Каледов? Если верить статье Монса, у них и до этого дела было полно преступлений, только лучше скрывавшихся. Но, как мы теперь знаем, Каледы — плохие мастера маскировки, и опирались на свою репутацию…

— Теперь они об этом жалеют, — согласился Саул. — И, возможно, в спешке заметают следы.

— Да, — кивнул Каин. — Найти такие следы раньше них. Изучить старые архивы, затем отправить наших людей на место…

— А найдя, передать доказательства врагам Каледов? — сощурился Матор. Кажется, он справился с кратковременной слабостью, и теперь снова был собранным и уверенным в себе. — Да. Это хороший план.

— Каин, — заметил Саул. — Между прочим, враги Каледов ничуть не лучше их. Это такие же акулы, политиканы без души и сердца, и…

— Я понимаю, — кивнул Каин. Уж на кого-кого, а на политиков он насмотрелся вдоволь. — Но враг моего врага — друг мой.

На этом обсуждение было закончено. Каин продолжал лечиться; рёбра зарастали быстро — возможно, во многом из-за обещаний, что он произносил под шумок. В конце концов, энергия исцеления была ему подвластна, а в госпитале целителей и целебных артефактов было в избытке.

Тем не менее, Каин постоянно помнил о том, что к нему сейчас — и, похоже, надолго — прикованы все взгляды публики. Он не злоупотреблял своей силой, чтобы не выдать себя. Так что это выглядело просто как быстрое лечение — но не что-то магическое.

В конце недели, как и обещал, приехал доктор Морау. Он осмотрел Каина прямо в этой палате и велел снимать гипс. Каин… Он уже и сам несколько дней как начал ощущать искусственную руку. Это было странное, забытое чувство.

Да — она прижилась прекрасно. Конечно, до полноценной живой руки этой механической конечности было далеко. Тем не менее, Каин теперь был снова двуруким, а вовсе не калекой.

Он неожиданно задумался о судьбе своей настоящей левой руки. Она ведь не могла умереть. Не могла и не может. Плюс — та частица кристалла в ней, что выжила.

Нет, не выжила. Непреложное обещание вывело из его тела все кристаллы. Но в руке осталось… то, что он не учёл. Нечто нематериальное. То, из-за чего кристалл начал зарождаться снова.

Он тогда ещё сомневался, что ему предпринять: попытаться решить проблему другим, менее радикальным способом — или отрезать руку вместе с записанным на ней Непреложным Обещанием, да и дело с концом.

Огненные равнины стали лишь последней каплей. Да, никому не охота превратиться в вечно живой обугленный скелет, неспособный ни на одно движение просто потому, что все мышцы и связки сгорели дотла.

Это был выбор между окончательной смертью — и вечным Адом. Каин выбрал смерть — и был награждён жизнью.

Теперь же он продолжал осваивать свою металлическую руку. В принципе, Морау был прав — обычная робо-конечность, способная что-то брать, удерживать, переносить… Из-за телесного покрытия она была издалека неотличима от живой руки, и только вблизи осознавалась разница.

— Всё же не советую вам перегружать её большим весом или нагрузками, — заметил Морау перед уходом. — Да и повреждать руку — что живую, что механическую часть — лучше не стоит. Механическую часть ещё можно будет починить, но вот если откажет живая — надежды восстановить всё ещё раз уже не будет.

Разумеется, Каин поблагодарил доктора и пообещал строго выполнять все его советы. Рекомендации специалиста и правда были дельными, а выполнять их было несложно. В конце концов, он уже привык к однорукой жизни…

Тем не менее, у жизни были свои коррективы к его планам.

Случилось это в тот день, когда он, наконец-то, добрался до своего дома. Путь оказался недлинным — больница клана Амос была недалеко от его с отцом особняка — и Каин, по сути, планировал просто перейти на постельный режим у себя дома. Травма ещё не зажила до конца.

Весть о том, что сделать это не получится, принёс им с Саулом тот, от кого этого меньше всего ожидали. Крыса.

Он ворвался в гостиную отца, где они сидели вдвоём, обсуждая новые планы.

— Нам конец, — выдохнул он. — Нам всем конец. Чёрт… теперь и мне конец. Всё из-за вашей должности. Будь я наследником один — никогда бы не рассорился с Каледами, и этого бы не случилось, а теперь…

— Авель, — окрикнул его Саул. — Успокойся и скажи нормально, что там произошло.

Каин покачал головой.

— Нет, вы не понимаете. Какое там «нормально». Мы с Каином не переживём следующей недели, понимаешь, отец? Просто сдохнем, и сдохнем в мучениях!

— Это ещё почему? — Каин насторожился. От Каледов он ждал любой подлянки, но сказать, что он был к ним готов — значило, соврать. Готовым можно быть к чему-то конкретному, а не к расплывчатой угрозе.

— Новый наследник Каледов и его сестра вызвали нас с тобой на Суд Пантеона, — выдохнул Каин. — Нам крышка. Мы умрём.

Каин резко помрачнел. Он понятия не имел, что такое этот Суд Пантеона, но с таким названием ждать ничего хорошего не приходилось; особенно от Каледов.

— О… — кратко выдавил из себя Саул. — Неужели они…

— А чего ещё было ждать от этих садистов?! — завопил Крыса. Затем он повернулся к Каину. — А это всё ты! Ты и твои многоходовочки, и если бы ты не стал…

— Помолчи, — отмахнулся от него Каин. — Я пытаюсь придумать, как нам выжить. Всем, и тебе в том числе.

— А как? — Крыса сейчас ещё сильнее оправдывал своё прозвище, напоминая крысу, загнанную в угол. — Бежать за границу? В Республику или на Острова? Они и там нас достанут. Это смерть! Нам с тобой предстоит сразиться с наследниками Каледов, а они — бойцы почти чемпионского уровня!

Ага, вот что такое этот Суд Пантеона. Сражение. Что-то похожее — под названием Суд Божий — было и в родном мире Каина. Считалось, кажется, что кто победил — тому и благоволил Бог, а кто погиб, тот сам виновник. И здесь то же самое, верно?