Анастасия Никитина - Права и обязанности некроманта

Под пристальным взглядом Лэнгли-Ланга я осторожно носком сапога поправила амулет, видневшийся в разорванной горловине рубахи. Вот теперь бывший жених одарил меня таким взглядом, что по коже продрал озноб. Он понял, на что я намекаю.

И тут тишину разорвали хлопки. Лэнгли медленно сводил ладони: раз, ещё раз. И мне вдруг показалось, что я уже мертва, а удары — это молотки могильщиков, заколачивающих мой гроб. Радикалы радостно загалдели, выражая восхищение. Но я подняла ладонь, требуя тишины.

— Это ещё не всё, мой лорд, — проговорила я. — Зверю можно отдать любой приказ.

Я обвела равнодушным взглядом обширный двор, поймав себя на том, что мне хочется зажмуриться и зажать уши, чтобы хоть так отгородиться от происходящего вокруг кошмара. Кошмара, который творила я сама.

Я видела ярость, исказившую красивое лицо Дона, и его безуспешные попытки высвободиться. Видела ужас в глазах скорчившегося хозяина поместья, которого била мелкая дрожь. Видела страх в рваных движениях подгоняющих народ радикалов. «Всего минута, — мысленно взмолилась я, медленно выплетая вокруг Ланга основу антимагического щита. — Постой спокойно всего одну минуту!».

— А теперь убей! — приказал вдруг он, жадным взглядом пожирая распластанного по земле человека.

— Убей, — эхом отозвалась я, указав химере цель.

Костяной хвост взметнулся в воздух. Короткий свист, и голова старого Ликаста покатилась по земле. «Прости, Дон, — мысленно повинилась я, пропуская мимо ушей многоголосый вскрик. — Но после того, что он тут рассказал, ты и сам бы его убил. А тебе репутация ещё пригодится».

— Да не этого! — с раздражением воскликнул Лэнгли. — Убей урода!

— Ты! — безумный, полный ярости визг перекрыл шум. — Ты специально! Ты ему подыгрываешь! Ещё тогда, когда сюда притащилась!

Я недоуменно моргнула, уставившись на растрёпанную тетку, в которой только при известной доле воображения можно было бы узнать свежеиспечённую вдову.

— Хочешь, чтобы твой любовничек стал тут хозяином?! — продолжала визжать она. — Ничего у тебя не выйдет! Наследник — мой сын! Мой! Этому уроду ничего не достанется!

Сообразив, что при всех своих усилиях чуть сама не подарила Дону самую нежелательную славу, какая только может быть, я резко развернулась и взрывной волной отшвырнула крикунью обратно в толпу.

— Глупые бездарки, — прошипела я.

— Так убей его, и все вопросы будут исчерпаны, — прищурился Ланг.

— Это не интересно, — холодно отозвалась я и активировала щит. — Вот что интересно. Поразмыслив, я решила, что смогу навести порядок куда успешнее, чем вы, мой бывший лорд. В вас слишком много эмоций.

Я болтала не зря. Опешив от таких откровений, Лэнгли-Ланг упустил момент, когда ещё, возможно, смог бы прорвать щит или хотя бы отдать приказ своим прихвостням. А в следующее мгновение ему стало уже не до приказов. Артефакты, вшитые под кожу, не находя подпитки извне, потянули на себя его собственный резерв. Закрывшись самыми мощными ментальными щитами, на какие только была способна, я неподвижно наблюдала, как артефакты один за другим начинают взрываться, расплескивая плоть и кости одинаково мелкими брызгами. Благо безумный артефактор настолько наполнил своё тело магией, что щит воспринимал эти ошметки как магические и не пропускал дальше своих границ.

С непроницаемым выражением лица я следила за тем, как теряют сознание женщины и давятся рвотой мужчины. И снова благодарила богов, что обладаю Зелёным даром некроманта. Именно он позволил мне ещё до этого кровавого представления усыпить детей. Чары, конечно, не слишком нежные, и тошнить малышей будет после этого ещё не один день, но, по крайней мере, они не увидели ни химеру, ни отлетающую в сторону голову Ликаста, ни то месиво, в которое превратился Лэнгли.

Опустив веки, я бросила такое же заклятие в Дона. Мне надо было увести отсюда осатаневших от крови радикалов. И бывший жених, второй раз за полчаса в порыве совершенно ненужного героизма нарывающийся на быструю и болезненную кончину, мне бы только помешал.

То тут, то там раздавались всё более громкие возгласы:

— Тиссари! Тёмная леди тиссари!

Мне захотелось завыть от безнадежности и тоски. Вот тебе и надежды на спокойную жизнь после кончины бессмертного.

— Я жду вас в своём поместье, тисы, — холодно проговорила я. — В бывшем поместье Мэй, если у кого-то не хватает ума меня понять. Опоздавшие будут наказаны.

Я позволила себе ещё один короткий взгляд вокруг, убеждаясь, что те, кому положено спать, — спят. «Прощай, Дон», — промелькнула в голове мертвенно-спокойная мысль. Но на этот раз я была к ней готова. На костяной шее химеры между двумя позвонками нашлось вполне уютное местечко, напоминающее седло. Я взлетела туда, помогая себе левитацией, и снова бросила в пространство перед собой:

— Не переношу непунктуальность. Как и всевозможную инициативу.

Химера взмахнула крыльями, закручивая потоками воздуха столбы пыли и мелкого мусора, и взмыла в воздух. А внизу уже вскакивали в сёдла напуганные моим представлением радикалы. Никто не желал стать опоздавшим. Я криво улыбнулась: по крайней мере, никому и в голову не придёт тронуть обитателей поместья…

Господский дом в поместье Мэй почти не пострадал. Немного осыпалась кладка левого крыла. Но оно и без того большую часть времени стояло закрытым. А вот слуг и вообще кого бы то ни было не наблюдалось. Похоже, все разбежались, едва появились «мальчики» Лэнгли. Взглянув на часы, я убедилась, что, даже если теперь уже мои «мальчики» загонят лошадей, они всё равно не появятся здесь раньше чем послезавтра к обеду. Любого любопытного одним своим видом отпугнёт химера. В итоге у меня есть больше суток, чтобы подумать о своём поведении в тишине, покое и одиночестве.

Давненько у меня этого не было. Особенно не хватало уверенности, что «тишина, покой и одиночество» продлятся достаточно долго. «Неплохой повод порадоваться, если я вообще всё ещё способна на такие человеческие чувства», — криво усмехнулась я, шагая по коридору. Сквозняк из разбитых окон шевелил тонкие драпировки на стенах и играл портьерами. А мои шаги отдавались звонким эхом в гулкой тишине пустого дома.

Размышлять о том, всё ли я сделала правильно, хотелось ещё меньше, чем радоваться нежданному покою. И так стоило лишь прикрыть глаза, как перед мысленным взором возникала словно выжженная с обратной стороны века картинка: распластанный на земле Дон и его горящий ненавистью и отвращением взгляд.

— Ну не могла я тебе что-то объяснять… — пробормотала я себе под нос. — Да и зачем? Ну объясню. А толку? У тебя сын и вся жизнь впереди. А у меня руки в крови не по локоть, а по самые плечи, по мнению обывателей. Кто поверит, что за все время я убила только одного человека, твоего ублюдка-папашу? Я очень постаралась, чтобы не поверил никто… Ах да. Есть ещё сомнительный титул тёмной тиссари и непререкаемый авторитет среди радикалов. Наверное, теперь бы Тори почувствовала себя удовлетворённой. Её грандиозные планы сбылись.