Лин Оливер - Пришелец-суперзвезда

Я мог бы позвонить Луису и сказать, что так и не устроился у Кэссиди. Он бы спросил, что случилось, и я бы придумал историю, будто в её доме много кошек, а у меня на них аллергия. Но вдруг у Луиса тоже есть кошки? Что сказать тогда?

Я почесал голову и даже в таком тревожном состоянии оценил мягкую пушистую текстуру человеческих волос. Я задался вопросом, вдруг жители моей планеты прежде тоже имели волосы? Может, мы растеряли их в процессе эволюции из-за высоких температур нашего красного карликового солнца?

– Знаешь, в халате единорога ты выглядишь довольно глупо.

Я вздрогнул, никак не ожидая услышать голос из коридора.

– Кэссиди? Я думал, ты пошла за шоколадным мороженым…

– Я так и сделала, но меня перехватила мама. Она вырвала мороженое у меня из рук ещё до того, как я успела откусить, а взамен дала это. – Кэссиди подняла большой стебель сельдерея. – В нём всего шесть калорий, плюс одну ты расходуешь на то, чтобы пережевать эту дрянь.

Мой земной словарь подсказал мне, что калория – это количество тепла, необходимое для повышения температуры одного грамма воды на один градус Цельсия. Почему мать Кэссиди беспокоят такие вещи?

Заметив моё замешательство, Кэссиди добавила:

– Моя мама – профессиональный счётчик калорий.

– О, она и химик, и менеджер одновременно? – спросил я. – Это очень впечатляет.

– Это скорее хобби, нежели профессия, – возразила Кэссиди. – Она подсчитывает калорийность всего, что попадает в мой рот.

– Зачем?

– Думаю, на вашей планете нет такого понятия, как инопланетянин с избыточным весом, – объяснила Кэссиди. – Но здесь, на Земле, если хочешь быть телезвездой, ты должен выглядеть определённым образом. По крайней мере, так считает моя мама. Она, как ястреб, наблюдает за всем, что я ем. Это так угнетает!

– Но ты должна есть, когда испытываешь голод, – сказал я. – Для этого он и существует: с помощью голода тело даёт понять, что ему требуется питание.

– Скажи об этом моей маме, – хмыкнула Кэссиди.

– С удовольствием. Где она сейчас?

Кэссиди прошла в спальню. К моему удивлению, девочка плюхнулась на стул рядом с кроватью, взяла пушистую бежевую подушку в форме щенка и крепко вцепилась в неё, положив себе на колени.

– Моя мама думает только о том, чтобы я оставалась звездой, – сказала она, гладя подушку-щенка. – Моя карьера – это вся её жизнь.

– А как насчет её жизни? – спросил я. – Собственная жизнь её не волнует?

– Она всегда мечтала стать актрисой, но ничего не вышло. Сколько бы уроков актёрского мастерства она ни брала, сколько бы прослушиваний ни посещала, её талант так и не был раскрыт. Не повезло, наверное.

– О, ей не нужно было брать пух и перо, – вспомнил я и кивнул. Кэссиди странно на меня посмотрела. – Так говорят актёры, знаешь ли.

– Да, знаю, – сказала Кэссиди. – Я тоже актриса, если ты забыл.

– Мне жаль твою мать, – искренне признался я. – Она, должно быть, очень разочарована, ведь судя по всему, что я видел до сих пор, актёрское мастерство – это очень весело.

– Она пообещала себе, что у меня будет успех, которого она так и не добилась, – продолжала Кэссиди. – Но самое ужасное то, что я всегда должна быть для неё идеальной. Всё во мне должно быть идеальным. Когда я была маленькой, она заставляла меня сниматься в рекламе детского питания. Затем стала запихивать в один детский конкурс красоты за другим. У меня никогда не было времени, чтобы просто поиграть с другими детьми. Я должна была участвовать в конкурсах талантов и носить платья с блёстками и тонны лака для волос.

– Ты приклеивала волосы лаком? – поинтересовался я. – Зачем? Ты что, была лысой? Нет, не то чтобы это плохо – быть лысым. На моей планете все такие, включая меня.

Этот комментарий, казалось, вернул Кэссиди к реальности. Она вскочила со стула, уронила подушку-щенка и смущённо посмотрела на меня.

– На какое-то время я забыла, что ты пришелец, – призналась она. – Я только что разговаривала с Бадди.

– Ты и сейчас разговариваешь с Бадди, – возразил я. Затем, осознав, что мои ножки с присосками всё ещё торчат из-под халата единорога, добавил: – Просто не опускай взгляд ниже моих колен.

– А какой ты настоящий? – спросила Кэссиди. – Пришелец со странными пальцами-присосками и диким хоботом за спиной? Или Бадди Ч. Бургер, славный парень?

– И то и другое, – ответил я. – Внутри я инопланетянин. Снаружи – человек. Но они оба – часть меня настоящего.

Кэссиди долго размышляла над моими словами.

– На самом деле, это прямо как у меня, – сказала она. – Снаружи я звезда, а внутри – настоящая я.

– Мне нравятся обе твои сущности, – признался я. – Может быть, и тебе удастся принять обе моих?

– Честно говоря, твои пальцы меня напугали.

– О, это можно исправить, – сказал я. – Хочешь посмотреть?

– Почему мне кажется, что я буду об этом сожалеть?

– Страшно не будет, – заверил её я. – Это называется биологическим изменением, или трансформацией. Если я сожму в руке амулет и сосредоточусь на том, чтобы стать Зейном Трейси, я полностью преобразуюсь.

– Зейн Трейси? Кто это?

– Один из моих любимых киноактёров, – объяснил я. – Ты когда-нибудь смотрела фильм «Подросток-истребитель зомби»? Фильм был снят в тысяча девятьсот пятьдесят втором году.

– Даже моя мама не родилась в тысяча девятьсот пятьдесят втором году, – пробурчала Кэссиди. – Я и не знала, что тогда снимали фильмы.

– Ещё как! И какие отличные! Мы с бабулей Морщинкой пересмотрели их все до одного. Я люблю фильмы про зомби, поэтому для создания моего человеческого облика бабуля Морщинка разрешила выбрать лицо и тело Зейна Трейси.

– Подожди, я не понимаю, – сказала Кэссиди. – Ты действительно Зейн Трейси?

– Нет, но кожа – его.

Видимо, для Кэссиди это было уже слишком.

– Мне пора, – сказала она и направилась к двери. – Я не хочу быть свидетельницей того, как твоё лицо взорвётся и заляпает стены.

– Пожалуйста, останься! – умолял её я. – Ты увидишь, как это работает. И поймёшь, что внутри я – всегда я, независимо от того, как выгляжу снаружи.

– Хорошо, но я оставляю за собой право уйти, если зрелище станет слишком тошнотворным.

Кэссиди осторожно прислонилась к стене рядом с дверью. Она была готова убежать в любую секунду. Я стиснул в ладони амулет и закрыл глаза, заставляя себя сосредоточиться. От этого мгновения зависела моя дружба с Кэссиди.

– Стань Зейном, – произнёс я. – Стань Зейном сейчас.

– Ты разговариваешь сам с собой? Ты псих.

– Ш-ш-ш, – прошипел я, – ничего не говори. Я должен сосредоточиться.

Я снова и снова повторял заклинание. И потерял связь с земным миром, когда почувствовал знакомую электрическую вспышку в своём теле, а затем ощущение стянутости в спине и ногах. Образовавшаяся человеческая кожа обернулась вокруг моего сенсорного усилителя и спустилась вниз по ногам до самых ступней. Когда я открыл глаза и посмотрел вниз, то увидел две человеческие ноги и десять шевелящихся человеческих пальцев. Мой сенсорный усилитель был плотно спрятан под человеческой кожей. Я встал и поклонился.