Лин Оливер - Пришелец-суперзвезда

– И что это?

– Тебе лучше присесть.

– Почему? Я выгляжу так, будто мне нужно сесть?

– Это авокадо, – сказала Кэссиди. Я непонимающе уставился на неё. – Фрукт, – пояснила она.

Никогда о таком не слышал. В кино я встречал людей, которые ели яблоки, бананы, апельсины, виноград, ананасы, арбуз и другие ягоды. Но только не авокадо.

Я забил слово «авокадо» в свой земной словарь и получил следующее определение: плод в форме груши с грубой неровной кожей, гладкой съедобной мякотью и крупной косточкой в центре.

Звучало это, конечно, не очень аппетитно. Но я дошёл до крайности и был готов попробовать что угодно. Меньше чем через шесть часов должно было состояться торжественное мероприятие на красной дорожке, а я чувствовал себя настолько слабым, что даже не мог представить, как в нём участвовать.

– Где взять эти плоды авокадо? – поинтересовался я.

– Я искала Мэри, чтобы узнать, нет ли у неё этого фрукта, но так и не нашла. Жюль сказал, ей пришлось уйти, чтобы забрать ребёнка из школы.

– И что нам теперь делать? – спросил я.

– Не волнуйся. Я всё продумала, – успокоила меня Кэссиди. – Я отведу тебя туда, где мы обязательно найдем авокадо. И увидим настоящую Америку.

– Мы пойдём к реке Миссисипи?

– Нет, дурачок, – рассмеялась она.

– В Скалистые горы?

– Нет.

– Тогда куда?

– Бадди, мой друг-пришелец, мы идём в супермаркет.

Мы сказали Делорес, что обеденный перерыв проведём с Луисом. Она этому не обрадовалась.

– Тебе нужно учить текст, – напомнила она Кэссиди. – Ты же знаешь, звёздами не рождаются. Звёздами становятся благодаря большому количеству…

– …упорного труда и преданности делу, – закончила Кэссиди одновременно с матерью. Видимо, она слышала эти слова много раз.

– Не исчезай надолго, – предупредила Делорес. – Как только Дуэйн тебя отпустит, нужно будет привести твои волосы в порядок к сегодняшнему вечеру. А потом разобраться с одеждой и втиснуть тебя в чёрное платье. То же самое ждёт тебя, Бадди.

– Спасибо, но платья мне не очень идут.

– Ты понимаешь, о чём я говорю, умник. Нужно будет переодеть тебя. Сегодня вечером Бадди Бургер сообщит этому миру: «ВОТ ОН Я!» Ты готов?

Меньшей готовности и представить себе было нельзя.

Кэссиди уже позвонила Луису и спросила, не заедет ли он за нами в обеденный перерыв. Она не сказала ему, куда нас отвезти, но пообещала, что будет весело.

– Ха! Люблю секреты, – признался он. – И веселье. И ещё люблю вас, ребята. Так что считайте, что я сказал «да».

Луис подогнал свой старенький кабриолет прямо к дверям студии, и мы забрались внутрь. На нём, как всегда, был костюм Франкенштейна, за исключением головы, прикреплённой к заднему сиденью.

– Через сорок минут я должен вернуться на работу, – предупредил он. – Куда мы едем?

– В супермаркет, – ответила Кэссиди.

Луис дал по тормозам.

– Я думал, ты сказала, что будет весело, – заныл он. – Не обижайтесь, детки, но бродить по супермаркету в поисках консервов с тунцом – это не по мне.

– Никакого тунца, обещаю, – сказала Кэссиди. – Мы будем искать авокадо.

– Об авокадо я знаю всё! – воскликнул Луис. – Моя бабушка каждую неделю перебирает целые ящики и готовит свой всемирно известный гуакамоле. Чтобы попасть в её ресторан, люди выстраиваются в очередь на улице.

– Что такое гуакамоле? – спросил я. И вспомнил, что однажды Луис уже упоминал это слово, но я так и не удосужился проверить его в своём земном словаре.

– Ты что, из космоса прилетел, чувак? Как можно не знать, что такое гуакамоле! Это лучшая еда на планете. Чистое наслаждение для твоего языка.

– Но нам нужны плоды авокадо, а не гуакамоле, – возразил я.

– Гуакамоле – это пюре из авокадо, – пояснил Луис. – Добавь к нему сок лайма, щепотку соли, помидоры или чеснок по вкусу, а ещё полную столовую ложку любви бабушки Люпе – и получишь закуску, достойную короля.

Тут мою левую ногу пронзила острая боль, похожая на сильный спазм. Даже мышцы ног требовали еды. Я тихонько застонал. Я не хотел, но стон сам вырвался из груди.

– Как быстро ты можешь доставить нас в ближайший супермаркет? – спросила Кэссиди.

– А ну, ребята, отставить панику, – сказал Луис, выезжая из главных ворот и махнув рукой Скотти-охраннику. – Я беру это на себя. Когда звонят ваши вкусовые рецепторы, Луис принимает вызов.

Мы проехали по бульвару Вентура, минуя ряды суши-ресторанов, похожих на маленькие деревянные японские домики.

– Я люблю суши, – сказала Кэссиди. – А ты, Луис?

– Мог бы есть целыми днями. А как насчёт тебя, Бадди? Кусочек сырого тунца или, может быть, гигантский моллюск? Мне нравится, когда он продолжает пульсировать. После него энергия бьёт ключом!

Меня и без того подташнивало, а мысль о том, чтобы съесть сырую рыбу или, что ещё хуже, сырого моллюска, перевернула мои внутренности вверх тормашками. Я опустил голову и держал её между колен, пока мы не припарковались возле супермаркета «Валюрайт».

– Я привезу тележку, – сказала Кэссиди, поднимаясь с заднего сиденья. Пока она подвозила к нам тележку, меня заметил маленький мальчик, ехавший на детском сиденье тележки.

– Смотри, инопланетянин! – крикнул он, тыча в меня своим пухлым пальчиком. – И чудовище! – снова закричал он, увидев позади меня Луиса. – Мама, давай мы их купим?

Увидев нас, его мамаша ни капельки не удивилась. Она лишь улыбнулась и глотнула кофе со льдом.

– Вы, ребята, должно быть, работаете в студии Universal, и у вас обеденный перерыв? – предположила она. – А ты Кэссиди из Академии Чудиков. Мои дочери обожают это шоу. Не могла бы ты с нами сфотографироваться? Они будут так рады!

– И пришелец тоже! – вскрикнул маленький мальчик.

Она вручила Луису телефон, и я вылез из машины фотографироваться. Чтобы не рухнуть на землю, я опёрся о её тележку. У меня было жуткое ощущение, будто Земля вращается, а я остаюсь на месте. Отпустив тележку, я едва не упал.

– Повезите меня в тележке, – едва слышно пробормотал я.

– Чувак, это слишком странно, – возразил Луис. – Поблизости всегда может оказаться папарацци, который тебя сфотографирует.

Как только мы вошли на рынок, не меньше десяти человек указали на нас со словами: «Смотри-ка, это тот симпатичный пришелец, о котором все говорят!»

Всё, что я мог сделать, это слабо улыбнуться и повращать пару раз глазными яблоками.

Кэссиди завела меня в отдел фруктов и овощей и остановилась перед витриной с авокадо. Она взяла несколько штук и сжала их.

– Ты делаешь им больно, – заметил я.

– Фрукты и овощи не умеют чувствовать.

– Откуда ты знаешь? Как думаешь, почему лимоны такие кислые? Наверняка у них было ужасное детство!