Роберт Шекли - Обмен разумов

Достаточно сказать, что все это было, что путешествие по горам длилось много дней и принесло много переживаний. Но, наконец, оно завершилось.

С гребня последней горы Марвин глянул вниз и вместо ледяных полей увидел зеленые луга, холмистые леса под летним солнцем и деревушку, приютившуюся в речной извилине.

– Это… это… не… – начал Марвин.

– Да, сын мой, – тихо сказал Вальдец. – Это село Монтана де лос трес Пикос, провинция Аделанте, страна Ламбробия, в долине Последождика.

Марвин поблагодарил своего гуру [17] Гуру – наставник (инд.) – никаким другим словом не обозначишь роль, сыгранную лукавым, безгрешным Вальдецом, – и стал спускаться в пункт обнаружения, где должен был поджидать Кэти.

Монтана де лос трес Пикос! Здесь среди прозрачных озер и высоких гор простые добродушные крестьяне неторопливо трудятся под лебедиными шеями пальм. В полдень и в полночь по амбразурам стен старинного замка прокатывается жалобное эхо гитарных переборов. Шоколадно-коричневые девы собирают палые гроздья винограда, а за ними надзирает усатый каюк с дремлющим кнутом, намотанным на мохнатую кисть. В этот-то странный, но привлекательный осколок отошедшей эпохи и привел Флинна верный Вальдец.

Сразу за околицей села, на живописном пригорке, стояла гостиница, или посада. Туда-то и устремился Вальдец.

– А это действительно лучшее место для ожидания? – спросил Марвин.

– Нет, не лучшее, – с всеведущей улыбкой ответил Вальдец. – Но, выбрав его, а не запыленную городскую площадь, мы избегли ошибки «мнимо-оптимального варианта». К тому же тут гораздо уютнее.

Марвин склонился перед высокой мудростью усатого спутника и устроился в посаде как дома. Он сел за вкопанный в землю стол, откуда хорошо просматривался двор и дорога за ним. Он подкрепился фляжкой вина и в соответствии с теорией поиска приступил к выполнению своей теоретической функции, а именно – стал Ждать.

Час спустя Марвин заметил, что по белой глянцевой ленте дороги медленно движется крохотная фигурка. Она приблизилась, и Марвин увидел перед собой уже немолодого человека, согнутого под бременем тяжелого цилиндрического предмета. Но вот человек поднял изможденное лицо и взглянул Марвину прямо в глаза.

– Дядя Макс! – закричал Марвин.

– А-а, Марвин, здравствуй, – отвечал дядя Макс. – Будь добр, налей мне стаканчик вина. Дорога уж очень пыльная.

Марвин налил стакан вина, с трудом веря собственным глазам: ведь дядя Макс таинственно исчез лет десять назад. В последний раз его видели, когда он играл в гольф при загородном клубе «Фэйрхэвен».

– Что с тобой приключилось? – спросил Марвин.

– На двенадцатой лунке угодил в искривление времени, – ответил дядя Макс. – Если вернешься на Землю, Марвин, поговори об этом с директором клуба. Я ведь никогда не был кляузником; но мне представляется, что финансовую комиссию надо поставить в известность, пусть обнесет аварийный участок забором или какой-нибудь изгородью. Я-то ладно, а вот если исчезнет ребенок, будет большой скандал.

– Конечно, поговорю, – сказал Марвин. – Но дядя Макс, сейчас-то ты куда направляешься?

– У меня свидание в Самарре [18] Намек на восточную легенду, известную в пересказе Сомерсета Моэма. Некоему вельможе бросился в ноги раб. Он рассказал, что встретил на базаре Смерть, которая грозила ему пальцем, и стал умолять господина, чтобы тот дал ему коня. Раб решил спастись от Смерти, сбежав в город Самарру. Вельможа подарил рабу коня, и тот умчался, а сам на другой день пошел на базар и, встретив Смерть, спросил: «Зачем ты пугала моего раба? Зачем грозила ему пальцем?» – «Я его не пугала, – ответила Смерть. – Просто я очень удивилась, встретив его в этом городе, потому что в тот же вечер мне предстояло с ним свидание в Самарре» , – отвечал дядя Макс. – Спасибо за вино, мальчик, и побереги себя. Кстати, знаешь ли ты, что у тебя в носу что-то тикает?

– Знаю, – сказал Марвин. – Это бомба.

– Надо полагать, ты отдаешь себе отчет в своих поступках, – сказал дядя Макс. – До свидания, Марвин.

И дядя Макс устало потащился дальше по дороге; сумка для гольфа покачивалась у него за спиной, а клюшка №2 была вместо посоха. Марвин возобновил прерванное ожидание.

Полчаса спустя Марвин заметил, что по дороге спешит какая-то женщина.

В нем всколыхнулась было надежда, но он тотчас же тяжело опустился на стул. Это была отнюдь не Кэти, а всего-навсего его мать.

– Далеко ты забралась от дома, мамуля, – сказал он спокойно.

– Знаю, Марвин, – откликнулась мать. – Но меня, понимаешь, схватили торговцы живым товаром.

– Господи, мамуля! Как это случилось?

– Видишь ли, Марвин, – рассказала мать, – я пошла отнести рождественские гостинцы одной бедной семье в переулке Вырвиглаз, а там, как на грех, полицейская облава, и вообще много чего приключилось, и меня опоили наркотиками, и очнулась я в Буэнос-Айресе, в роскошной комнате, а возле меня стоял человек, делал мне глазки и на ломаном английском языке спрашивал, не хочу ли я побаловаться. А когда я сказала «нет», он сгреб меня с явно гнусными намерениями.

– Ух ты! А что потом?

– Да что ж, – сказала мать, – на мое счастье, я вспомнила прием, которому меня научила миссис Джесперсон. Ты знаешь, что человека можно убить, если сильно ударить пониже носа? Не хотелось мне так делать, Марвин, но это оказалось наилучшим выходом. И вот я очутилась на улицах Буэнос-Айреса, а потом потянулось то, другое, одно за одним, и вот я здесь.

– Вина выпьешь? – предложил Марвин.

– Спасибо за внимание, – сказала мать, – но мне, право же, пора.

– Куда ты?

– В Гавану, – ответила мать. – У меня поручение к Гарсии. Марвин, ты не простужен?

– Нет, это я гнусавлю оттого, что у меня в носу бомба.

– Побереги себя, Марвин, – сказала мать и заторопилась дальше.

Шло время. Марвин пообедал на веранде, запил обед графином Сангре ди Омбре урожая ..36-го года и расположился в густой тени беленого палладиума. Золотое солнце потянулось к горным вершинам. По дороге мимо гостиницы поспешно шел какой-то человек…

– Отец! – закричал Марвин.

– Добрый день, Марвин, – поздоровался отец, умело скрывая, как он ошарашен. – Должен тебе заметить, что ты мне попадаешься в самых неожиданных местах.

– Могу сказать о тебе то же самое, – ответил Марвин.

Отец нахмурился, поправил галстук и переложил чемоданчик в другую руку.

– В том, что я здесь, нет ничего удивительного, – сказал он сыну. – Обычно твоя мать отвозит меня со станции домой на машине. Но сегодня она опоздала, и я пошел пешком. Раз уж я шел пешком, мне взбрело в голову срезать угол и пройти по площадке для гольфа.

– Понятно, – произнес Марвин.