Фасо Буркина - Уловка Тортилы

уремар сегодня опять не смог наловить пиявок. Всему виной был прохудившийся сачок. Отремонтировать инструмент было некому, так как Дуребабу он выгнал — сука слишком ленива.

— О! Ебать-копать! Какой-то хер, пердолит Тортилу.

— Пикантное зрелище вернуло хорошее настроение. — Ну-ка гляну на его пенис…! Ни хера засадил! Ни фига не видно…. Давай я вас разойму…. Ох, ёба мать, плотно вставил, не могу растащить вас. Практически как Артемон той болонке. Тоже не смог их разодрать, и ёбанный пёс укусил тогда. Эти не укусят, бля…! Щас, я вас раздеру.

Пиявочник, наступил двумя ступнями на Тортилу, а самца, схватившись двумя руками за панцирь потянул вверх. Дело пошло, красный орган показался из вагины черепахи. Дюйм…, три…, пять…, рывком освободилась головка. Полностью красный орган, с большой головкой, схожей с гарпуном китобойца, медленно втягивался в тело самца.

— Чтобы тебе также было больно, чтобы твой член сидел в лоне твоей самки, и тебя раздирали! — послала проклятия Тортилаи нырнула под лист лотоса.

— Эх, вот это залупа, так залупа! Мне бы такой хуй…. — он на долю секунды поумнели спешно добавил: — Пропорционально моего тела, конечно!

В штанах зашевелился орган. Дуремар сунул в них руку.

— Вот это елдище! — пиявочник не сразу поверил своему приобретению.

Аналогичный черепашьему пенису, с красным гарпуном, его орган лежал в ладони, помещаясь в ней лишь на четверть.

— Та-а-ак! Срочно надо вздрочнуть, поглядеть какой он будет стоячим! — мужик закрыл глаза и постарался настроиться на эфир эротики в мозгах.

Вспоминался только Артемон, сгорбившись, охаживающий сучку-болонку. Дуремар припомнил, что Бара рассказывал о том, как он сношал Мальвину. Образ Бары, закинувшего длинную бороду за спину и совокупляющегося с известной порномоделью Мальвиной, сдвинул планку либидо — пенис дёрнувшись, подскочил в ладони.

Уставившийся в зенит орган величаво пошатывался на тяжелых яйцах. Красный цвет ствола слепил глаза, не позволяя разглядеть вены. Но большего внимания достойна огромная залупа — бордовый оттенок кожицы трезвонил о нервно-психическом возбуждении, требовал немедленного раздражения.

Пиявочник начал дрочить. Но привычной дрочки совершить не смог — большой венец не давал вернуться ладони со ствола на головку, приходилось перекидывать пальцы. Обильно изливающаяся смазка, орошала пальцы, доставляя удовольствие прохождения через огромный венец. Он проскакивал сквозь пальцы, сразу распрямлялся как крылья птицы.

Дуремар быстро приловчился к такой мастурбации, перекидывал ладони, будто поднимался по канату к вершине, не теряя в воображении раскоряченную Мальвину. Вот она стоит раком, похлопывается себя по ягодицам, приглашая Дуредушечку отъебать себя извращённым способом. По крайней мере нежно-коричневый анус, центром мишени, предлагал именно это. А похотливо свернутые губки, крашенные розовой помадой? На тебе, блядь, меж этих губок! Заглоти, сука!

Любопытные зверьки, унюхали запах смазки, потоком изливающийся из крупной уретры, приблизились, чтобы легче впитывать аромат и наблюдать за сумасшедшим дрочилой.

«Сука! И в рот тебя ебать? На, блядь, получи! Сосни глоткой, проститутка!» — именно эти мысли помогли наконец взобраться по «канату» на вершину «горы». Из глубин яиц, мощным извержением, вылетел первый комок спермы.

Огромная капля, долетела до ветки, на которой, наблюдая за онанизмом, сидела ворона. Заряд накрыл зазевавшуюся птицу, сбил ее с сучкá. Упала первая жертва на молодого ёжика, также зазевавшегося от эротизма. Сперма склеила птицу и игольчатого, хуёк, которого так точно всадился в клоаку вороны. Измазанный спермой Дуремара пенис, изрыгнул в клоаку птицы свою сперму.

И проникли два живчика в яйцо вороны, и понесла она чудо невиданное. Крылатое, усыпанное на концах перьев иглами, с двумя гарпунами — одним на кончике хвоста, другим же, на детородном органе.

Но ты, читатель, покуда не ссы — оно только залупилось.

Покуда проследи далее. Так громко оргазмировал он, что крики собрали всю живность вокруг. Белочки, зайчики, лисички и тому подобная живность, все были забрызганы безудержным потоком спермы.

Необычный член, как у того панцирного, который всего лишь стал жертвой судьбы, спрятался в панталоны осевшего на землю мужика.

Храбрая лиса, облизав с себя брызги эякулята, ведомая потустороннимисилами, подползла к Дуремару, начала облизывать залупу, торчащую из-под резинки. И вскоре елдак вновь отвердел, но недостаточно.

Сатир, в которого превратился Дуремар, схватил животное, не проверяя, самка ли это, засадил в него своё забавное орудие. Член, ощутил трепетное тепло, мгновенно отвердел! Животное взвыло, попробовало куснуть ёбаря за руку. Но кончик гарпуна, торчащий изо рта лиса, не давал повернуть шею. Сатир начал вынимать член из животного, сдирал ершом по пути все органы, перемешивал их в фарш.

Очень скоро тушка животного, набитая собственным мясом, уже не удовлетворяла Дуремара.

«Свинья! А ты хули стоишь, не надеваешься на залупу? Я же вижу, как ты хочешь испробовать её!» — произнеслось в пустой голове бывшего пиявочника.

Животные ещё не поняли в какой опасности они находятся. Предтеча зла, подкармливая преисподнюю, ходила по лесу, сношая всех и вся. Будь то свинья, белочка, зайка. Мелкие животные погибали сразу, большие мучились несколько секунд.

Особенно досталось лосихе. Какого спрашивается, хуя, она сюда забрела? Её сородичей, еще Робин Гуд истребил.

Убегая от ебаннутого ебуна, лосиха застряла рогами меж деревьев. Не так-то просто взять и изнасиловать копытное животное. Оно лягалась, пытаясь спастись. Вельзевул, подсказал Дуремару, как обезвредить задние ноги лосихи. Дуремар ударом ствола дерева переломал их. Животное упало на костяшки колен, тем самым обеспечив наилучшее расположение вагины.

Злорадствуя, Сатир начал медленно вводить хуйло. Греясь теплом вагины, наслаждался подходящим для его члена, размером влагалища. Слизь в нём облегчала возвращение гарпуна. Полноценный половой акт, расслабил Дуремара. Он не обращал внимания на вопли животного, трахал сосредоточенно. На ум ему пришла мысль проверить насколько приятно будет Мальвине повертеться на его хуе.

«Ах, ты ж, блядь, как призывно меня зовешь!? Жди, сучка, жди!»