Елена Кисель - Серая радуга

— …печальный день для Пиона и его работничков…

— Молчать! Я повешу на тебя все учебные часы и всех новичков, какие прибудут! Дара…

Дара схлопотала едва ли не самый серьезный разнос, но это были еще цветочки по сравнению с тем, как она себя чувствовала.

— Идиотка… как же, давайте налаживать отношения с новичками, давайте на них посмотрим, как на людей… заторможенность мышления! Речь! Реакция, выражение лица! И не догадалась проверить на артефакты подчинения! Меня нужно сдать в Хламовище! Я хуже вещи: вообще не умею мыслить!

Кое-кто из новичков воззрился на Дару с интересом. Кроме Наиды, которую уже успели прозвать в Одонаре «хворобой»: за вечное выражение лица и странные пристрастия. В данный момент творческая девочка сооружала что-то, похожее на темный артефакт, который во внешнем мире зовется куклой вуду.

В наказание за оплошность Бестия, уже подписавшая было приказ о возвращении Дары в оперативную работу, опять сняла артемагиню с боевых рейдов и затараканила ее присматривать за тем, как осваиваются самые неприспособленные новички. Мелита тут же присоединилась, хорошо зная, что расклад «Дара — младшие» на одной площадке чреват неприятными неожиданностями.

Кристо и Нольдиус составляли свиту Мелиты, так что каялась Дара прилюдно.

— Он же два слова сказать не мог, а ответы выдавал вообще непонятно по каким принципам — типичный признак контроля…

Кристо чуть приподнялся с травки, угрожающе глядя на напарницу. Дара, кажется, подумала, не стоит ли перед ним извиниться. Но не стала.

— Макс чуть не погиб из-за меня! Мне голову открутить мало…

— Попроси Бестию, она открутит, — мирно предложил Кристо. Нольдиус озадаченно прилизывал прическу и, кажется, пытался понять, что он пропустил и с какой стати Дара так волнуется за своего гида.

Мелита вышивала, вернее, с помощью артемагии задавала узор иголке. На фоне солнечной ткани расцветало что-то, похожее на синие морозные узоры: сочетание цвета было ужасным, но всё в целом завораживало. Новички, довольные тем, что «надзиратели» их не дергают, обсуждали одонарские обычаи, по временам затевая свалку.

Шло мирное и немного томное время после завтрака, и до Хмурого часа оставалось не меньше двух фаз радуги.

— Хет говорил, Озз сейчас мучается с Морком. Ну, который «иди ты в болото». Не знают даже, можно его спасти или нет, — легкий тон не подходил к словам. — Дара, ты не знаешь?

Артемагиня неохотно отвлеклась от самобичевания.

— Видала артефакт. Однонаправленный, пятиузловой, со структурой «пиявка»… — Мелита и Кристо застонали, а Нольдиус заинтересованно нагнулся вперед. — В общем, ремешок, который он таскал на лбу, направлял все усилия мозга на одно: убить Макса и никому не говорить об этой цели. Когда попытка не удалась, эта штука попыталась убить носителя. Фрикс прибежал вовремя. Хуже другое. Сам артефакт не слишком мощный, но комбинации узлов очень хитрые. Создан недавно. Создатель — очень сильный артемаг. Талантливый. Непохоже на обычных недоучек…

— Тамариск?

В последнее время это имя раздавалось в артефактории на каждом углу, правда еще с вариациями вроде «паж Витязя» и «ну, тот жухляк, который…». Дара покусывала травинку, поигрывала шариками оникса в руке и наконец ответила неохотно:

— Наверное, Бестия бы этого хотела.

На лужайке разворачивалась битва. Крет соорудил на досуге голову Холдона, очень реалистичную из-за червей и откуда-то набранных костей. Теперь он пытался запугать головой маленькую Сину, но та вдруг выпрямилась во весь рост, пискляво завопила: «Отвали от меня, дурак!» — и вмазала ему собственной туфлей, на которую тут же навесила узел боевой артемагии.

— Можно к остальным отправлять — прогресс налицо, — мимолетом заметила Дара. С утра она была в каком-то непонятном шоке. — Слушайте, вам приходилось видеть… знаете, потерянную Бестию?

На нее тут же поднялись три пары глаз в удивлении разной степени.

— И мне не приходилось. А сегодня, пока она на меня кричала… В ее кабинете было что-то не так.

— Не в ней? В кабинете? — удивилась Мелита, которая всё еще малость удивлялась тому, что подруга всё воспринимает через вещи. — Погоди-ка… в кабинете…

Ее взгляд так и замер на тонком кинжале, которым невзначай поигрывала Дара.

— Ты свистнула у Бестии кинжал? — Кристо невольно начал проникаться к напарнице уважением совсем особого типа.

— Взяла на время — послушать состояние владельца, — Дара брезгливо поднесла к глазам черненую рукоять. — Почти не желает показывать. Орет вместо этого, что выколет мне глаз, если не верну на место — у Бестии все вещи такие…

— То есть, ты у нее уже раньше что-нибудь тырила?!

Дара только хмыкнула в ответ. Нольдиус шустро отполз по травке подальше от «криминального элемента». Кристо, наоборот, придвинулся ближе.

— Ух! И как, говорит он что-нибудь о Бестии?

— Трудно услышать, но мне кажется, что это страх, — в глазах Дары заплясали зеленые искры. — Страх и растерянность… всё вместе.

Короткая тишина, в которой особенно ярко была слышна очередная кладбищенская песенка Наиды.

— Кинжал врет, — выдвинул простейшую версию Кристо.

— Вещи не обманывают, — отрезала Дара. — Они склонны скрывать, чтобы мы могли обмануться сами, поторопившись составить о них мнение. Но они не врут. Бестия …

Она все-таки не сказала этого вслух. «Бестия» и «страх» совмещались в одной фразе примерно как «Кристо» и «прилежание».

— А почему она… из-за того Тамариска, что ли?

— Потому что Бестия не хуже меня понимает, что если на той стороне настолько талантливые артемаги… глупо думать, что ими руководит Тамариск. И он бы не стал возрождать Арктурос — зачем, если можно создать другие артефакты с похожими свойствами. Все их объяснения… они все не просто натянутые, они будто специально себе глаза закрывают. На то, что у них под носом. Я говорила с Максом — он так же думает. И поцелуйша… ей незачем было с ним беседовать. Преподносить ему чей-то там чужой девиз. Она произнесла его как свой.

Нольдиус издал высокомудрое покашливание.

— Рискну заметить, Дара, что поцелуйши, как и прочая нежить, никогда не придерживались военных союзов с кем-либо — помимо, разумеется, Нежитного Пакта и альянсов между кланами… А также они не принимали девизы, не входили в отряды… кроме, разве что, одного раза, при…

И тут Кристо пронаблюдал сцену года: у всегда педантичного, прилизанного Нольдиуса медленно начали вставать дыбом волосы, потом принялась отвисать челюсть и вываливаться язык, а вслед за этим еще и глаза выпучились до крайних пределов. Встревоженная Мелита крутанулась по сторонам, ища предмет изумления, но предмет свистел и клокотал в горле Нольдиуса, выходя наружу по звуку: