Елена Кисель - Серая радуга

А там, на арене, стальной меч опять ударил по щиту с нарциссом. Несильно, но зарубка осталась. Макс отмахнулся деревяшкой — и её тут же чуть не перерубили (в очередной раз). Васильковые глаза казались темными, тинторель дышал сквозь зубы и рвался в бой. Макс выглядел немного хладнокровнее, но не сказать, чтобы лучше.

— Значит… насмерть… — выдохнул он то, что не давало ему покоя. Гиацинт коротко выдохнул, шагнул вперед, сделал обманный финт, потом боковой рубящий, Макс дернулся влево, чудом уберегся от стального лезвия в уклоне, прохлопал удар щитом противника — и колющий на излете получил не по щиту, а в середину груди, как ответ: да, насмерть, насмерть! Бронежилет спас от острия, но не от ушиба, Макс опять разорвал дистанцию и заключил мрачно:

— Ну, и черт с тобой.

Деревянный клинок стал продолжением руки, как наставлял мастер на занятиях «с применением реквизита», как учила Бестия — финт, финт, финт, уклон, обманные маневры, и опять принять удар Гиацинта на щит, но удар слабый. Рыцарь растерялся — не ожидал такой атаки, не ожидал такой динамики и даже (наивный) не ждал, что Макс пошлет к чертям разом все правила боя, что его нельзя будет предугадать, что с деревянным клинком можно вообще атаковать сталь, хотя что тут удивительного: подставляешь под меч противника щит, обтекаешь сбоку и лупишь деревяшкой в переносицу. То есть, да, это сложно, но он же семерницу с Бестией отрабатывал такие техники противостояния, и в любом случае — настырные попытки Гиацинта отправить его на тот свет уже порядком достали.

Так что пора было заканчивать, а подумаем после. Как там говорила Бестия — у тебя нет меча, но есть кое-что другое? И как там говорил я? Мне нужен только один сильный удар противника. Только один…

Макс замедлился и перестал менять дистанции, подставив щит под удар тинтореля. Рыцарь атаковал с упоением, первый удар соскользнул, Макс вильнул в сторону, подставил щит еще раз, и разочарованный Гиацинт как следует вложился в удар…

Лезвие, направляемое мощной молодой рукой, разрубило и без того пострадавший щит до середины, но, когда Гиацинт дернул меч назад, с места не двинулось. Меч слился со щитом в страстном объятии, которое Гиацинт не смог нарушить с первого раза — а второй попытки ему уже просто не дали.

Макс выпустил щит из рук — тот тут же повис всей тяжестью на правой руке тинтореля — и Гиацинт получил в незащищенную скулу полновесный удар деревянной рукоятью, а одновременно со вторым ударом — в висок — ему резко вывернули кисть, так что он выпустил меч из руки. Рыцарь попытался ударить щитом, но Ковальски уже растянулся на земле, почти одновременно проводя удар по голени и подсечку.

Щит он вышиб из рук противника уже во время его падения.

Гиацинт грохнулся не по-благородному: распластавшись, раскинув руки и ноги, и хотя он в ту же секунду сделал попытку подняться, он сам понимал: бой проигран. Макс Ковальски извернулся ужом, сделал короткий бросок в сторону, наступил на собственный щит и выдернул из него стальной клинок. Деревянный он успел отшвырнуть в сторону ногой. Гиацинт дернулся было за своим щитом, но в незащищенную шею уже упиралась холодная сталь.

— Так значит, насмерть?

Макс выдохнул сквозь сжатые зубы. Надо же, правда получилось, ну и Холдон с этим, что теперь-то делать? Ладно, отдышаться, подумать. О чем это он бишь начал догадываться?

Гиацинт с ненавистью смотрел из положения лежа — и явно полагал, что жульничать с сеншидо было нечестно. Со сталью против палки — гораздо честнее, ага. Шутки в сторону, этот мальчишка убил бы его, не моргнув благородным глазом, и что теперь, ведь молодой балбес — наверняка настоящий Оплот Одонара?

Трибуны молчали, Магистры тоже не торопились с заявлениями. Или с ликованием. Проклятие, взглянуть бы на них, что ли… надо понять. Семицветник, который так не торопился с помощью насчет Прыгунков. Ты же сам предполагал, что Алый может быть причастен, с чего они тогда нарыли этого мальчишку и Печать? Почему никто не торопится нестись на помощь тинторелю? И раз так, разве не легче… одно движение сверху вниз…

«Я об этом пожалею», — мрачно подумал Макс, делая шаг назад. Он повернулся лицом к трибуне Магистров и своим резким, не особенно мелодичным голосом произнес:

— Ну? Демонстрация закончена?

Гиацинт икнул от изумления, когда понял, что его никто не собирается убивать. Впрочем, может быть, у рыцаря извне есть другой кодекс…

Алый Магистр молчал полноценную минуту — так, что на трибунах успели смолкнуть шепотки, и опять всколыхнуться, а потом опять смолкнуть. Фелла Бестия воспользовалась моментом и приструнила восхищенных учеников. Кристо попробовал было подергать за рукав Дару — так, впечатлениями обменяться — но оказалось, что она уставилась на директора и не собирается отвлекаться.

Экстер Мечтатель, как всегда, изображал вселенскую скорбь, при виде которой хотелось плевать сквозь зубы. Ну, может, сегодня она была несколько более вселенской.

Алый наконец склонил голову и произнес согласно:

— Ты храбро бился, — Макс только хмыкнул в ответ на это заявление. — Вы оба бились храбро. Демонстрация закончена, и победа за тобой — никто не будет спорить с этим. Оплот Одонара.

Он осмотрел трибуны и Магистров, как будто кто-то действительно хотел спорить, но таковых не нашлось. Синий совершенно скис. Янтариат восхищенно улыбался, Фиолетовый откинулся на спинку кресла и потирал подбородок с задумчивым видом. Дремлющий перестал похрапывать. Теперь он издавал тихое сопение, как человек, который вот-вот проснется.

— И значит, — чуть тише прибавил Магистр, но это его «значит» услышали гораздо лучше, чем каждое предыдущее слово. — Алая Печать, Печать Защитника Одонара — теперь твоя. И ты — напророченный защитник Одонара в этой сотне лет. Мы же разберёмся, кто обманул наш взгляд ложными знамениями и ввёл нас в заблуждение. Ибо опасность того, что в тревожный час в артефактории вместо Оплота окажется самозванец была бы…

Он помолчал, чтобы его слова произвели эффект нужной степени грозности. Эффекта не было: трибуны молчали, только Дремлющий перестал сопеть совсем. Кристо ухмыльнулся себе под нос: Алый что, пытается воззвать вроде как… к совести Макса Ковальски? Ага, сейчас.

— …ужасные последствия! — вновь красивая пауза и вновь никакого результата. Мрачный Гиацинт поднимался с земли, погромыхивая доспехами; хмурый Макс уставился на трибуну, так и держа в руке ненавистное оружие. — И раз ты отказался быть ладонью рока — взяв правый меч! — то нам, которые хранят Целестию — придется самостоятельно казнить того, кто пытался занять место предначертанного…

Макс только застонал, услышав проклятое слово. Кристо с удовольствием пронаблюдал, как перекосилось лицо Ковальски.