Елена Кисель - Серая радуга

— Раньше они как-то иначе говорили, — заметил он тихонько.

— Наверное, у них еще и третья позиция есть, — предположила Мелита…

Дара не принимала участия в разговоре, сидела с белым лицом и только шевелила губами, повторяя одно и то же: «Не смей, не смей, не смей…»

Ковальски просто прикрыл глаза, когда Алый Магистр помянул Майру и ее «ложные пророчества». Понимание оказалось прямым и холодным — будто второй удар клинком в еще саднящую грудь. Единства между Магистрами нет. Аметистиат… да, вон он болезненно хмурится… откопал эту Печать, с ней и настоящего защитника Одонара, и мальчишка с Печатью явно не всем удобен. Но они нашли способ развернуть ситуацию в свою пользу: сейчас казнят этого птенца, потом сымитируют нападение на Одонар, потом — ох ты ж, сюрприз, этот ваш Оплот облажался с Печатью, оказывается он не тот, кто нужен, мы продолжим поиски, а как он стал Оплотом, говорите? Расследование, вероятная казнь Дары и остальных, смещение Экстера Мечтателя…

Сейчас им нужно убрать мальчишку — раз моими руками не получилось. Ну, я уже говорил Бестии, что у меня несколько больше вариантов, чем просто выигрыш и проигрыш.

Алый Магистр тем временем продолжал живописать, какие ужасы могли бы произойти — упаси Светлоликие! — если бы на месте Оплота Одонара в нужный момент оказался самозванец. Он воздал должное Максу и его стратегическим качествам, пообещал детальное расследование всем-всем-всем и он порядком увлёкся своим красноречием, вплетая все новые параллели — и с битвой Альтау, и с государственными ошибками — так что не сразу заметил, что Макс Ковальски что-то произнес. Но тут Желтый Магистр пихнул ритора в бок, и все смолкло.

— Это я, — повторил Ковальски, и трибуны ахнули. — Самозванец — я.

Если кто-то после этого и вздохнул с облегчением — так это благородный Гиацинт, который начал мало-помалу с ужасом осознавать — чем ему грозит проигрыш в Правом бою. Дара попыталась вскочить, но ее удержал Кристо. Парень только и мог бормотать себе под нос: «Да не может быть… чтобы он купился на такой трюк?»

И тут со своего места встал Дремлющий.

Зрители, из которых немногие были свидетелями таких пробуждений, замолчали мгновенно. Тишина, глухая и мягкая, сама собой накрыла арену, сомкнулась вокруг Макса Ковальски, который единственный смотрел на Восьмого Магистра без особого почтения и без страха.

Бояться было поздно. Он прекрасно знал, на что идет, когда выговаривал это свое геройское «я буду драться».

— Повтори, — молвил Дремлющий. Вид у старца был гневный и величественный, под стать ситуации, вот только заспанные щелочки-глаза размыкаться никак не хотели и портили общую картину.

Макс повторил, в своем духе.

— Меньше спите, больше слушайте. Самозванец — я.

— Как же ты тогда одолел в Правом Бою?

— А вы поищите в своих рядах, — великодушно предложил Макс, изо всех сил стараясь не посматривать в сторону Синего Магистра. — Мне, знаете ли, помогли со жребием. Пришлось постараться, чтобы мне не досталась сталь, которую этот правый молокосос наверняка разрубил бы деревом. И ещё больше пришлось постараться победить так, чтобы не было ни одного разрубленного меча.

На трибуне стало тяжко дышать. Нэриум Гхалл, Великий Дремлющий, стоял на трибуне так, словно был молод. Пригвоздив взглядом к арене одного иномирца.

— Как ты занял место Оплота?

У Кристо мороз прошел по коже — ну, вот и все. Прощай, работа, свобода, свадьба, здравствуй, Тюрьма Целестии… интересно, ему светит Сердоликовый Блок — ну, чтобы хоть блаженное безумие получить?

Макс засмеялся — и морозные мурашки на коже Кристо побежали быстрее.

— Что я там занял? Место-то было свободно. Мне нужно было выкручиваться. Ваше боевое звено меня чуть не прикончило — ну, я и ляпнул им, мол, я избранный и все такое. А так — просто стечение обстоятельств и эти ваши туманные пророчества, под которые я, как выяснилось, отлично подхожу.

— Откуда юным магам было знать об этом предсказании? — пророкотал голос с трибуны. Дремлющий обладал отменной дикцией. Нотка гнева звенела в каждом звуке.

Ковальски хмыкнул и пожал плечами.

— Мне откуда знать? Провидериум. Библиотека. Всё в открытом доступе. Хотите — спросите юных магов.

Сейчас их не будут спрашивать смысл-то, когда все так торопятся завершить начатое. Потом, а до этого «потом» ребятишки выдумают с десяток правдоподобных версий, и еще пяток им подкинет директор Экстер. Проходили, было дело. Макс изловчился и едва заметно подмигнул Даре — девочка глазела на него со своего места, широко распахнув глаза, и, видно, не совсем понимала, что тут происходит.

Что ж, кажется, абсолютным пониманием того, что есть и того, что будет, тут могут похвалиться двое: он и Дремлющий.

Восьмой Магистр взмахнул рукой. В холодной, застывшей тишине арены Макса швырнуло на колени перед трибуной Магистров. Верный бронежилет сорвала какая-то сила, наручи тоже, а меч он выронил через секунду после этого, сам, понимая, что все равно не пригодится.

Он поднял на Магистра вызывающий, яростный взгляд — и Дремлющий, да и все остальные долго еще помнили этот взгляд человека, который вроде бы стоял на коленях. Из-за этого взгляда Дремлющий замешкался со своим вопросом:

— Есть ли у тебя, что сказать?

Ответ прозвучал, резкий и отрывистый, как выстрел из любимой «беретты», сказанный с почти нескрываемой ненавистью:

— Не смей тянуть!

И тогда Дремлющий поджал губы и взмахнул рукой в последний раз. Невидимая волна пронеслась по воздуху, и, когда она коснулась Ковальски, бывший агент, наемник и гид перестал дышать. Пару секунд, не больше, он оставался еще в прежнем положении, потом свалился набок.

Мертвый.

Что его не стало — это они поняли не сразу. Но секунды текли, а он все не шевелился и не менял выражения лица — оно осталось напряженным и вызывающим, никакого умиротворения там не было и близко. Теплый ветерок Целестии тихо-тихо шевелил отросшие волосы и разносил по песку что-то невесомое, красно-золотое — прядь Лорелеи, то, что осталось от пряди, единственное, что Макс решился взять с собой на арену помимо оружия. И Кристо почувствовал, как с губ сползает неуместная ухмылка, а глаза недоверчиво вылезают на лоб — этот фарс не мог кончиться так, что за бред, Макс…

А потом рядом с ним вскочила Дара, и он отвлекся, чтобы вцепиться в нее и зажать ей рот, а Мелита уже перехватывала руки девушки, самое опасное ее оружие. Артемагиня извивалась в руках у Кристо, в глазах у нее творилось такое, что он чуть не шарахнулся, как увидел, и вдруг к нему самому пришло понимание: доигрались. Они доигрались, и теперь ему придется удерживать девчонку от непоправимой глупости, вроде мести или, того хуже, попытки исправить ситуацию.