Айзек Азимов - Весь Азимов. Прощание с Землёй

Карадок уверенно заявил:

— На этой планете не существует ни единого мыслящего существа, кроме, конечно, живущих здесь людей.

— Могут ли Колеса не быть разумны?

— Вы так полагаете, потому что ваш сын заявляет, что он с ними общался?

При этих словах голос советника зазвучал очень сердито, а лицо покраснело и стало почти такого же цвета, как его волосы.

— Нет-нет, что вы. Но некоторые из докладов утверждают, что Колеса действительно мыслящие существа. Вспышки, которые они испускают, различаются и по цвету, и по частоте.

— У светлячков на Земле процесс происходит аналогично, — сострил Карадок.

— Тут вы не правы. Процесс свечения земных жуков совершается много проще. Вспышки же, в силу своей сложности, вполне могут быть средством общения. А если это так, значит, следует вывод, что данные существа разумны. И планета должна быть предоставлена им.

— Такие рассуждения я слыхал, — раздраженно перебил инспектора советник. — Уже в течение нескольких лет кто-нибудь то и дело заводит об этом разговор. Но серьезных свидетельств разумности по-прежнему не имеется. Никто не может доказать, что вспышки являются средством коммуникации. Как долго наш мир должен дожидаться решения?

— В ваших словах есть доля справедливости, — учтиво ответила инспектор, — но дайте нам несколько дней на то, чтобы прийти к окончательному разрешению вопроса. К тому же скоро праздник Рождества, и нет причин, по которым мы не могли бы дождаться его окончания, прежде чем вынести решение. Мне известно, что вы получили с Земли большую елку, так почему бы не отложить на некоторое время деловые вопросы и не отпраздновать веселое Рождество?

Карадок покачал головой.

— Не вижу причин, почему бы вам не дать нам ответ прямо сейчас, а потом уж праздновать Рождество. Тогда и у нас будет повод веселиться.

— Но в таком случае как бы нам не пришлось радоваться решению, о котором мы потом пожалеем. Нет, уважаемый советник, придется вам обождать три дня, по истечении этого срока я непременно вынесу свой вердикт.

Беседуя таким образом, они дошли до зеленых полей Андерсона-2. Джонатан молча шел рядом. Ему совсем не понравился рыжий Карадок и то, что он заставляет маму торопиться с решением.

Джонатан уже знал достаточно о работе матери, чтоб понимать — если планета становится частью обитаемого человеческого пространства, то все на ней резко изменяется для того, чтобы человеческие существа могли чувствовать себя почти как на Земле. Если Андерсон-2 станет обитаемой планетой, то его земли засадят деревьями, травами, пшеницей, в морях поселят рыбу. Миллионы людей станут жить на этой планете, и, похоже, советник Карадок мечтает стать одним из их лидеров и править сложившимся обществом.

А в человеческом мире все местные формы жизни, кроме тех, которых сохранят в особых парках для научного изучения, погибнут. Значит, должны погибнуть и Колеса.

Если же эти существа разумны, тогда, конечно, их планету нельзя колонизировать и приспосабливать для существования человеческих созданий. А те люди, которые здесь уже поселились, принуждены будут оставить ее, и Карадоку придется куда-нибудь уехать, туда, где его жизнь станет жизнью заурядного, обычного человека.

Потому, конечно, ему и думать не хочется, что Колеса разумны, потому он и настаивает на том, что Джонатан просто фантазирует, рассказывая о своих разговорах с маленьким Колесиком. Как же Джонатану доказать, что он говорит правду? Как ему убедить всех оказавшихся на Андерсоне-2 людей в том, что Колеса разумны?

Джонатану не разрешили никуда уходить с Базы. Это понятно. Так и Карадок сказал, и мама подтвердила его слова. Но ему обязательно нужно отправиться туда, где заканчивалась вымощенная дорога. Он должен каким-то образом спасти Колеса, и это гораздо важнее, чем то, что его накажут, если узнают, что он убежал за зеленое поле.

Не прошло и пятнадцати минут после того, как мама отвела его в комнату и оставила одного, как мальчик уже снова быстро шагал по траве к коричневому каменистому участку.

Зелено-Жёлтику тоже, конечно, не терпелось увидеться с Джонатаном, и он уже ждал его. Уж больно ему понравилось с ним разговаривать. Мысли у этого Джонатана были такие разные, а рассказы про Звуко-Штуков и их жизнь очень удивительными и даже захватывающими.

Конечно же, Розовинка велела ему не делать этого, но Зелено-Жёлтик просто должен был сюда прикатиться. Осторожно приблизился к поросшему травой островку, все время поглядывая по сторонам, чтобы знать, не появятся ли большие и опасные Звуко-Штуки. Затем несколько раз мигнул зеленым цветом, выкликая имя своего друга, и постарался думать изо всех-всех сил, чтобы его мысли легче было разобрать. Почти сразу почувствовал ответную мысль Джонатана и смог расслышать далекий звук его слов. Да, оказывается, и вправду, если думать посильнее, то мысли летят дальше.

И вдруг он в испуге остановился. В мыслях Джонатана слышалось предостережение, опасность: сейчас он думал о том, что Колеса могут разрушиться. Лучики света Зелено-Жёлтика испуганно поникли. Неужели его друг Джонатан… Нет, конечно же нет! Эта опасность для Колес исходит совсем от других Звуко-Штуков, например, от Рыжеверхого.

Зелено-Жёлтик быстро кинулся к месту, откуда доходили до него мысли Джонатана, и, едва прикатившись, сразу замигал:

— Я так рад снова видеть тебя, Джонитин, хоть мне и не разрешили сюда бегать.

— И мне не разрешили, — сокрушенно сказал мальчик, — Но я обязательно должен рассказать тебе одну вещь. Вернее, сначала ты мне расскажи про ваш Праздник Крыльев. Когда он должен быть? Ты говорил, скоро. Когда скоро? Завтра? Когда?

Мысли его друга казались очень тревожными, и Зелено-Жёлтик охотно принялся отвечать. Он с таким радостным нетерпением ждал этого Праздника, что ему хотелось поделиться этой радостью со своим новым другом Звуко-Штуком. И Зелено-Жёлтик объяснил, что малыши растут очень медленно. Крылья тоже растут и растут себе, пока не становятся большими и сильными, подпитываясь энергией солнца. Тогда наступает великий и славный день Праздника и малышам разрешается летать. Они летают и летают с каждым днем все больше и больше, летают, пока их крылья не получат всю необходимую энергию и не усвоят ее. Тогда малыши опускаются на землю. Крылья у них сморщиваются и отпадают, и больше они никогда не смогут летать.

— Скажи, а крыльями вы машете? — спросил Джонатан.

— Я не понял тебя. Крыльями мы делаем вот так. Видишь? Зелено-Жёлтик развернул свои хрупкие крылышки. Сложенные вдоль боков тельца, они были едва заметны, но, расправленные, через мгновение предстали глазам Джонатана большими, пышными, состоящими из множества чуть изогнутых перьев чистейшего белого цвета. Затем крылья завибрировали, и Зелено-Жёлтик на самую чуточку приподнялся над землей.