Айзек Азимов - Весь Азимов. Прощание с Землёй

Сами мы, скорее всего, этого и не увидим, но если наши правнуки доживут до 2140 года, то есть протянут еще сто лет, то застанут мир, который затмит саму Землю.

Это будет прекрасно. Мы ужасно рады, Мэйбл.

Герман Гелб повернул голову, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. Потом спросил:

— Это кто, министр, что ли?

— Да, министр иностранных дел. Старик Харгрув. Вы готовы завтракать?

— Конечно. Что он здесь делал?

Питер Джонсбек помедлил с ответом. Затем поднялся и жестом пригласил Гелба следовать за ним. Они дошли по коридору до утонувшей в пару кухни, в которой пахло острой пищей.

— Вот, — сказал Джонсбек. — Еда готовится при помощи компьютера. Все автоматизировано. Человеческие руки даже не прикасаются к продуктам. Я сам составлял программу. Помните, я обещал вам угощение? Прошу отведать.

Еда оказалась великолепной. Гелб не мог и не хотел этого отрицать. За десертом он вновь поинтересовался:

— Так что все-таки делал здесь Харгрув?

— Советовался на счет программного обеспечения, — улыбнулся Джонсбек. — О чем еще можно со мной говорить?

— Чего он хочет? Или это секрет?

— Предполагается, что я не стану распространяться на эту тему, но тайны никакой нет. Все программисты столицы давно знают, чего хочет этот дошедший до отчаяния старик.

— Чего же он хочет?

— Харгрув воюет.

— С кем? — опешил Гелб.

— В принципе ни с кем. Он ведет сражения при помощи компьютерного анализа. Я уж и не помню, сколько лет он занимается этим делом.

— Но зачем это ему?

— Харгрув мечтает, чтобы во всем мире восторжествовали наши ценности: благородство, честность, достоинство, уважение к правам человека и тому подобное.

— И я этого хочу. И вы. Все хотят того же самого. Для этого приходится оказывать давление на злых людей.

— Они тоже на нас давят. Мы им представляемся далеко не идеалом.

— Согласен, но мы все-таки лучше. И вы это знаете.

Джонсбек пожал плечами:

— Все зависит от точки зрения. Особой разницы нет. Как бы то ни было, людям приходится управлять миром, осваивать космос, совершенствовать компьютеры. Сотрудничество вынуждает к дальнейшему сотрудничеству, так что постепенно все идет на лад. Положение стабилизируется. Просто Харгрув не хочет ждать. Он настаивает на немедленном улучшении путем применения силы. Разом выбить из противника дурь и поставить точку.

— Применить силу? Другими словами, развязать войну? Но мы не собираемся больше воевать.

— Только потому, что все усложнилось и стало слишком опасным. Противоборствующие стороны накопили огромную мощь. Понимаете, о чем я говорю? Только Харгрув считает, что мы можем и должны рискнуть. Вот и приходится закладывать в компьютер различные стартовые условия, после чего он начинает проигрывать математическую модель войны и выдает результаты.

— Как же вы составляете уравнения для войны?

— Приходится учитывать все, дружище. Людей. Оружие. Элемент неожиданности. Контратаки. Корабли. Космические станции. Компьютеры. Нельзя забывать о компьютерах. Присутствуют сотни факторов, тысячи возможностей и миллионы вариантов. Харгрув полагает, что можно найти удачную комбинацию стартовых возможностей, которая неизбежно приведет к сокрушительному поражению противника с минимальными потерями для остального мира. Он работает в страшном напряжении и отчаянии.

— Что произойдет, если он найдет желанную комбинацию?

— В случае, если компьютер однозначно выдаст положительный ответ, Харгрув попытается воздействовать на правительство и втянуть нас в войну по предложенному компьютером сценарию, безжалостно отметая в сторону случайности, которые могут повлиять на развитие событий. Полагаю, он может добиться своего.

— Будут жертвы.

— Да, конечно. Но компьютер просчитает и это. Он сравнит жертвы и прочие бедствия в сфере экологии и экономики с выгодами, которые мы получим, добившись контроля над всем миром. Если компьютер придет к выводу, что выгода значительно превысит возможные потери, то он даст добро на начало «справедливой войны». Не забывайте: даже проигравшие нации в конечном итоге окажутся в выигрыше, поскольку начнут жить в фарватере нашей более мощной экономики и строгой морали.

Гелб ошарашенно посмотрел на собеседника и проворчал:

— Вот уж не думал, что мы сидим на кратере вулкана. Что за «случайные события» вы упомянули?

— Программа компьютера пытается учесть всяческие неожиданности, но до конца этого добиться не удается. Поэтому я не думаю, что сверху будет дано добро. Пока, во всяком случае, этого не произошло. Если Харгрув не сумеет ошеломить правительство потрясающе удачной компьютерной версией войны, шансов на успех у него мало.

— Зачем в таком случае он к вам пожаловал?

— Чтобы усовершенствовать программу, зачем же еще?

— И вы ему помогаете?

— Конечно. Речь идет об огромных гонорарах, Герман.

— Питер, Питер, — покачал головой Гелб, — неужели из-за денег вы готовы рискнуть судьбой всего мира?

— Войны не будет. Никогда. Не существует реальной комбинации событий, которая может заставить компьютер принять решение о начале военных действий. Компьютеры очень высоко ценят человеческую жизнь, поэтому то, что покажется приемлемым министру Харгруву или даже нам с вами, никогда не получит добро со стороны самого компьютера.

— Откуда такая уверенность?

— Я программист, Герман, и я не знаю ни одного способа, каковым можно было бы заставить компьютер начать войну без учета сопряженных с нею потерь. Компьютеры не обладают одним принципиально важным качеством и поэтому будут всегда приводить Харгрува и ему подобных в отчаяние.

— Чего же не хватает компьютеру?

— Видите ли, Гелб, компьютер начисто лишен чувства праведности и никогда не уверен в своей правоте.

Король Марциус и его добродетельнейшая супруга, королева Эрментруда, ожидали ребенка. Вернее сказать, ожидала его непосредственно королева, но и король, смею вас заверить, принял самое активное участие в процессе. Обоим к тому времени было далеко за тридцать, супруги давно утратили надежду, что когда-нибудь у них появится ребенок, и даже обдумывали вопрос об усыновлении какого-нибудь симпатичного малыша. Но эту мысль пришлось оставить из-за отсутствия в приютах младенцев королевского происхождения. Ну а усыновить кого-нибудь другого им, конечно, и в голову не могло прийти.

Зато, как очень часто случается, разговоры об усыновлении произвели какое-то физиологическое воздействие, и не успели бы вы прикинуть доход, который можно выжать из десятка крестьян, как королева нашептывала супругу приятную новость. Королевские глаза широко раскрылись, и король промолвил: