Алексей Калинин - Повинуюсь и слушаю

Кто это воет?

Я?

Да… так протяжно воют только волки на луну и я… сидя на кухне.

Сквозь слезы мне показалось, что за окном мелькнуло что-то большое и зеленое, похожее на дирижабль, но только двигается гораздо быстрее.

Неужели я схожу с ума?

Откуда в Москве дирижабль?

Я попыталась утереть слезы и увидела, что в окне появился глаз. Огромный, янтарный, с продольным зрачком. Глаз не вмещался в окно, о размерах владельца оставалось догадываться и этот глаз смотрел прямо на меня. Это было выше моих сил…

Спасительная темнота накрыла меня своим пологом и не дала возбужденному мозгу взорваться.

Молодой красивый человек целовал меня и страстно облизывал лицо. Вот это первые ощущения, которые возникли у меня при пробуждении. Конечно же, я не могу позволить ему это делать, ведь мы едва знакомы.

— Нет, нет, Эштон, — ответила томно на страсть молодого человека и открыла глаза.

Мефистофель лизнул ещё раз мою бровь и толкнулся лобастой башкой. Пушистая шерсть залезла в нос и заставила чихнуть. Чихание прояснило сознание — я вспомнила, почему лежу на полу и откуда клякса пюре на линолеуме.

— Матильда, — осторожно позвала я, ещё не до конца веря в случившееся. — Матильдочка, дочка!

В ответ тишина, лишь урчание кота раздается фоном.

Мою дочку украли! Украла матушка этих безумцев из другого мира!

И что?

Слезы накатили горячей волной, поднялись из груди и сами пролились на щеки. Мефистофель утешительно тыкнулся мне в ладонь. Мол, чего ты? Не переживай, заведем новую матрешку-кричалку.

— Отстань, не заведем! Мне эта нужна!

Я постаралсь взять себя в руки, но это так… Так трудно. Куда сейчас? В милицию? А потом сразу в сумасшедший дом? Не плакать! Не плакать!! Не плакать!!! Как же это трудно. Но правду говорят, что слезами горю не поможешь. Нужно что-то делать!

Я подбежала к книжной полке и сдернула книжку, которая испортила мне жизнь. В какой раз поразилась обкуренности того, кто придумал эту дрянь. На первой странице всё также дрались мускулистый воин и горбатый карлик, но теперь над ними появилась женщина. Та самая женщина — мать двоих этих раздолбаев, а в руках у неё…

Плюшки-ватрушки, в руках у неё Матильдочка!

На моей дочке невообразимое платье, сплошь состоящее из оборочек и кружавчиков. Маленькая корона лихо заломлена набекрень, в глазах вселенская скорбь по несовершенству этого мира…

Но это она!

Матильда…

Ноги снова стали резиновыми и попытались согнуться. Комната захотела весело покружиться и ударить меня полом в лоб, но не тут-то было. Обмороки и слезы оставим на потом, сейчас же нужно прикинуть, как выручать из этой книжки мою дочурку.

Я трясла книгу, я терла книгу, я бросала книгу на пол — ничего не получалось. Если бы она была на аккумуляторах, то их можно было бы зарядить, а так…

Почему она тогда заработала? Потому что меня выбрал Всехубьюлибур, а почему она сейчас не работает? Потому что я ему нафиг не нужна. Всё правильно, всё логично, но я не согласна.

Я хочу в эту книгу! Я хочу забрать свою дочь!

Глаз!

Я вспомнила глаз, который уставился на меня в окно. Нет, возможно, это всего лишь моя фантазия. Ну не будут же летать глазастые дирижабли в мирное время? Или будут? Ой, так всё запутано, так всё замотано. И эта долбанная книжка никак не хочет запускать меня.

Как там делала жест эта старая… женщина? Я постаралась повторить — безуспешно. Ещё раз, тот же результат. Я начала махать руками в разные стороны и наткнулась на очумевший взгляд кота. Ему только когтем у виска не хватало покрутить, чтобы описать мое состояние.

Ну и пусть. Коту раздолье — его никто не будет будить по утрам, но мне…

Мне-то каково? Я же мать!

Я в сердцах швырнула книгу на пол. Вот теперь можно заплакать? Нет! Надо искать выход… вернее вход в тот мир.

КАК???

Я уже начала скучать по звучащему в моей голове ехидному голоску. Коричневое кресло охотно подставило своё сиденье под моё уставшее и разбитое тельце.

Дзиньк! Дзинь-дзиньк!

Что это? Звонок? Из книги? Я бросилась к ней, но нет, она всё также остается бумажным изданием. «Асксмо». Довольно известное издательство — и зачем им такой кал издавать? Но нет, зря я грешу на книгу — звонок раздался ещё раз и он шел от двери.

Кто жаждет разделить со мной горе? Или это пришла старушка-королева, чтобы вернуть мне Матильдочку? Я даже прощу её, если это будет правдой.

— Простите, Анна, у вас не найдется щепотки соли? А то надумал сварить пельменей, а вот с солью не угадал, — на пороге улыбался сосед сверху. Драмир.

В любое другое время я была бы рада видеть это поджарое тело в джинсах и футболке с коротким рукавом. На мускулистых руках затейливая татуировка в виде чешуйчатой реки, которая обтекала круглые плашки с рунами.

— Да… Конечно. Сейчас принесу, — я отправилась на кухню.

— Что-то случилось? — раздался за спиной встревоженный голос.

Когда он успел войти? Я же ему не разрешала! Вдруг, он маньяк? Вот только этого не хватало… Я взглядом нашла нож. В случае чего — смогу защититься…

— Не нужно волноваться, Анна! Я не хочу причинять вам неприятности…

Ага, именно такие слова произносят маньяки перед тем, как заняться расчлененкой. Я кивнула, и сделала шаг к столу. Драмир поднял вверх ладони. Они у него чистые-чистые. Даже не похожи на ладони сантехника. И длинная линия жизни, которая протянулась чуть ли не до локтя и потерялась в татуировке.

— Кстати, а откуда у вас взялась тату? Вчера же её не было.

— Какая тату? — переспросил Драмир.

Я показала на…

Когда она исчезла?

Словно рисунок был нанесен секретными чернилами, и при свете они растаяли. Да видели вы такие, их ещё часто в шпионских фильмах показывают. Но ведь была же татуировка! Была, а сейчас на мускулистых руках гладкая кожа и светлые волоски. Я встряхнула головой — у меня дочку украли, а я о татушках думаю.

— Извините, вот ваша соль. У меня… Про-простите, — душащие слезы аккуратно подкатили комок к горлу, выстроили баррикаду и взяли слова в заложники.

Я пыталась налить в стакан воду, но у этой жидкости с легким запахом хлорки были свои планы. Она вылилась из чайника и попала на стол, на пол, на штаны соседа — куда угодно, только не в стакан.

Сосед молча перехватил из моих рук орудие, которым я его замочила, и уверенным движением наполнил стеклянную емкость. Передал мне. Я слышала, как стекло мелко стучит по нижним зубам. Зато комок пролетел вместе с влагой.

Баррикада смята и слова свободны!

Но вместо них вырвались всхлипывания.

— Анна, где твоя дочь? — сосед взял меня за плечи и встряхнул.

Я не в силах ответить. Зато отметила, какие у него теплые ладони. И глаза… Черные глаза завораживали и старались поглотить. Смотрела и видела черноту космоса сквозь дырочки на привлекательном лице.