Павел Иванов - Хроники гномки, или путь целителя [СИ]

— Да-да, — протянула Темперенс, что-то подобное я припоминаю, слухи докатились даже до Дарнасуса.

— Впоследствии, этот тип возглавил королевскую службу учета недвижимости, с его подачи была введена новая система расчета налогов по кадастровой стоимости, благодаря которой он увеличил доходы в казну, а также, по самым скромным подсчетам, свое состояние, как минимум, вчетверо.

Чао еще раз поднес к глазам рваный пергамент. — Здесь не указан собственник, — пробормотал он. — Использована общая формулировка, согласно которой, новым владельцем может считаться предъявитель подписанного договора.

— Где он живёт?! — прорычала Крокки.

Чао глянул на неё с испугом. Брат Дугхан вытаращил глаза.

— Где он живёт, я спрашиваю?!

— Эмм… Леди Крокки, — начал Чао, мы не можем действовать вне правового поля. Нельзя просто так взять и вломиться в дом королевского архитектора…

— А выставлять на улицу одиноких старух, значит, можно?! — заорала Крокки.

Чао замотал головой. — Разумеется, мы имеем дело с аферой, но аферой профессиональной и исполненной в рамках закона. Нам надо посоветоваться с братом Склифом и тогда, вместе…

— К демонам вашего брата Склифа и ваши гребаные законы! Немедленно вези меня туда, где живет этот упырь!

— Леди Кро…

— Я сказала — ВЕЗИ!

Брат Чао поглядел в полыхающие синим пламенем глаза крокодильчика и молча полез на сиденье. Темперенс и Лика нырнули под навес телеги. Крокодильчик запрыгнул в люльку спереди.

— ГОНИ!

Атуин взревел и понесся по дороге, оставив после себя облако дыма и пыли.

Дом Бароса Алекстона оказалось отыскать довольно просто. Его двухэтажный особняк располагался прямо напротив Собора Света, рядом с ратушей, являвшейся, по совместительству, его рабочим местом. Мраморные колонны величественной анфиладой выстраивались от ворот резной ограды, отгораживающей дом от улицы, до входной двери. Швейцар в ливрее находился около них, выглядя едва ли не важнее, чем буреградский архиепископ. За оградой виднелись клумбы и газоны с дорожками, посыпанными гравием.

Чао затормозил на противоположной стороне улицы, у Собора.

— Леди Кро, я еще раз взываю к вашему благоразумию, — расстроенно начал он.

Но крокодильчик, уже не слушая его, устремился к воротам дома Бароса.

— Мне придется идти с ней, — вздохнула Темперенс. — Её нельзя отпускать туда одну.

Лика встретилась глазами с Чао. Пандарен вздохнул. — Тебя я тоже не уговорю, да? — спросил он без особой надежды в голосе.

Лика упрямо мотнула головой и побежала следом за крокодилом и деревом.

Когда Лика приблизилась к воротам, Крокки яростно ругалась с швейцаром, требуя, чтобы тот немедленно открыл их. Темперенс, стоя рядом, тщетно пыталась её увещевать. Швейцар ошалело внимал потоку ругательств, изливавшихся на него из уст крокодила, и только испуганно бормотал в ответ: «Не могу знать-с! Не велено-с!», стараясь держаться при этом подальше от решетки.

В это время дверь в дом отворилась, и, навстречу им троим выбежала средних лет женщина, взволнованно заламывая руки, унизанные браслетами и перстнями.

За её спиной развивалась накидка из какого-то дорогого меха, одежда, насколько могла судить Лика, носила названия известных буреградских брендов.

— Ах, Оскар, что же вы медлите — пропустите скорее докторов! — воскликнула она.

Лика переглянулась с Темперенс — меньше всего они могли ожидать как-раз такого приёма.

— Скорее, прошу вас, доктор, мы вас ждём! — продолжала между тем дама, обращаясь к Лике и еще больше усиливая её внутренний диссонанс. — Я увидела вашу машину из окна — спасибо, что приехали так быстро!

По-прежнему ничего не понимая, она проследовала за дамой в дом, Темперанс скользила рядом, Крокки, задержавшаяся на минуту, чтобы рявкнуть на швейцара, семенила за ними сзади.

Внутреннее убранство дома утопало в роскоши — помимо уменьшенных копий мраморных колонн, здесь были всевозможные статуи, вазы, ковры, ворс которых доходил Лике почти до колен (крокодильчика в нем вообще не было видно), картины на стенах, и хрустальные люстры.

Всё это Лика успела лишь окинуть беглым взглядом, потому что встречавшая их мадам Алекстон (как предположительно называла ее про себя Лика) говорила, не умолкая на ходу.

— Вы представляете, доктор, это длится уже третий день… До этого он недели две… ну, сами понимаете… У него это бывает раз в два-три месяца, и ваши специалисты нам всегда помогают…

Но чтобы такое! Такое — в первый раз, потому я и решила вызвать экстренно…

— А… Что именно в первый раз? — набралась храбрости спросить Лика.

Мадам Алекстон остановилась и поднесла ладони к вискам.

— Ах, это ужасно, у меня сразу начинает разыгрываться жуткая мигрень… Даже говорить об этом!

Вы понимаете, доктор… Он… Немного не в себе…

Но Лика всё еще ничего не понимала.

— Ему плохо? — спросила она наугад.

— Ах, доктор… Это мне — плохо! А он… он ловит белочек!

— Белочек? — переспросила Лика, чуть не ойкнув оттого, что Кроки наступила ей лапой на ногу.

— Да! — навзрыд воскликнула женщина, поднеся к глазам тонкий платок, и всхлипывая. — И еще пытается их целовать!

За палисандровой дверью на втором этаже оказалась просторная комната, служившая, по-видимому, рабочим кабинетом. У окна стоял письменный стол из черного дерева с золотыми чернильницами на нём и дорогим пергаментом. Рядом — пюпитры с крепящимися на них эскизами чертежей, разбросанные по полу чертежные принадлежности и пустые бутылки.

Шкафы вдоль стен были заставлены книгами, статуэтками, рулонами пергамента, а также бутылками разных размеров, форм и цветов.

В углу виднелся комод, на котором стоял металлический ящик, среднего размера.

Почти в центре комнаты располагался небольшой кожаный диван черного цвета, на котором возлежал грузный мужчина, одетый в розовую шелковую рубашку и халат пурпурного цвета.

На вид ему было около пятидесяти лет, но, возможно, он выглядел старше из-за наметившейся лысины, недельной щетины и набрякших мешков под глазами.

Халат был распахнут и из-под него выпирал свисающий живот а также виднелись вычурные розовые панталоны, доходившие до колен.

Руки выглядели дряблыми, в данный момент они крепко сжимали подлокотники дивана. Лике почему-то бросились в глаза ухоженные ногти, побелевшие от напряжения.

Человек, казалось, не обращал внимания на вошедших, уставившись куда-то в угол, он что-то бормотал себе под нос, потом начинал что-то собирать с дивана и снова вцеплялся в подлокотники.

— Видите?! — мадам Алекстон всхлипнула и приложила платок к глазам. — Я его никогда таким раньше не видела!

— Успокойтесь, пожалуйста! — обратилась к ней Темперенс. — И не могли бы вы оставить нас ненадолго одних?