Эйта - Лягушки, принцессы и прочие твари [СИ]

— Но я-то в мать пошел, — криво ухмыльнулся Куциан, — а ты в труса и слабака, который и в старости бегает по поручениям, вечного мальчишки для битья.

Бахдеш не рассердился, пропустил колкость мимо ушей. Сказал с участливой улыбкой:

— Так ты решил героем побыть? Принцем, а? Неужели лягушачья шкура так на людей влияет?

— Хочешь попробовать? — Огрызнулся Куциан, — Слушай, ты промахнулся. Ты передал мою банку Лиме, верно? Ведь ты? Я очень смутно помню это время, но Кареты я не помню вовсе. Так меня и не сдали в Карету, так? И я не колесил по городам и весям с другими лягушками, потому что ты с самого начала собирался отдать меня Лиме. Юсе.

— Догадаться не сложно…

— Но ты просчитался, Бахдеш. Она слишком мала, чтобы целовать лягушку. Твоя наследница еще слишком мала, и ты уже не успеешь ее вырастить, потому что Теллер Филрен не дурак и в состоянии сложить два и два. Ты поторопился. Все. Рыбка сорвалась. Смирись.

— И откуда же он узнает, если не останется свидетелей?

Кициан скрестил руки на груди. Это он знал Теллера и понимал, что этот человек легко догадается, как только поймет, кого именно забрали. Но Бахдеш всегда недооценивал людей, и мог не поверить. Поэтому он использовал более сильный аргумент:

— Ладно Лика, ладно я — но как ты планируешь убить двух ведьм, идиот? — Как можно спокойнее спросил Куциан, — Лифнадалия очень сильная. Погибнут люди — и ты в числе первых. Потому что она не сможет не защи…

— Во сне. — Коротко ответил Бахдеш, — Кого угодно можно убить во сне. А потом привести Совету наследницу и стать героем.

Он сказал это так беззаботно, что Куциана передернуло.

— Анталаита развяжет войну.

— У нее нет средств на войну.

— У Джокты тоже нет средств на войну. Но у Анталаиты будет ярость. Она выжмет из Талимании все, до последней капли крови, но добьется своего, за дочь отомстит. Я видел ее. Это именно такая женщина.

Куциан скрестил руки на груди, откинулся на спинку стула. Не так давно он беседовал в этом кабинете с Фахрасой. А вон и книга с именами постояльцев… Тогда он был хозяином положения.

Сейчас было иначе.

— Она слишком хорошая правительница, — безразлично сказал Бахдеш.

— Так вот на что ты хочешь поставить? — Рассмеялся Куциан, — Что две дочери для Анталаиты менее ценны, чем Талимания? Ставишь не на мать, а не королеву?

— А ты думаешь, это не так? — Бахдеш накрутил на пальцы кончик косы, — Знаешь, ты говоришь, я не знаю, как работают лягушки. И потому — проиграл. Я действительно ошибся. Но это не критично, младший. Знаешь почему? Потому что мы из королевского рода и в нас течет королевская кровь. Потому что я старший, а ты младший.

Куциан затаил дыхание. Он не понимал, о чем говорит Бахдеш, но интуитивно чувствовал: это важно.

— За талиманцев вступается земля. Да мы даже короля отравить не смогли! Хотя в нем ни капли крови Хабрасо. Это их королевский дар. Королева Фаметта умеет превращаться в пантеру; Хегской принцессе достаточно было посмотреть на дерево, чтобы оно заплодоносило. У каждого обладателя королевской крови есть дар, младший. И мы с тобой потомки старшего сына везучего капитана Гостаф. Старшего. Угадай, младший, кто из нас — везунчик? Где-то убыло, где-то прибыло: кто из нас платит за везение второго своей неудачей? Я не смог найти достоверной информации о лягушках, и я не знаю, как отреагирует Анталаита. Я не знаю, смогут ли Лифнадалия и Фахраса защититься во сне, не знаю, поймет ли Теллер Филрен, кого именно он упустил. Но я рискну. Платить — не мне.

И Бахдеш встал из-за стола.

Он не собирался слушать гласа разума. Все бесполезно. Бесполезно. Бахдеш просто пойдет по пути наименьшего сопротивления, не задумываясь, напролом, уверенный, что все препятствия просто… уберутся с его пути. Нетерпеливый, импульсивный… Фейски везучий. Уверенный в себе, потому что еще ни разу не случалось такого, чтобы препятствия бы не убирались…

Возможно то, что он сказал — правда. Тогда… тогда нельзя было рассчитывать, что Куциану повезет, и Бахдеш прислушается. Слишком шокирующая реальность, это непросто принять…

Но нет времени впадать в ступор.

— Ты умрешь по…

— Стой. — Резко сказал Куциан, — Хочешь силу Лифнадалии?

— Что?

Кажется, нащупал. Когда еще умрет Хидшах? Старик древний, но такой крепкий! Веды живут долго… Передаст ли свою силу? Далькина магия слишком лакомый кусочек. Главное — казаться уверенным и тянуть время. Теллер на свободе. Теллер — неплохой человек, хоть он и неопытен, но талантлив, на него можно надеяться. Главное дать Теллеру время. Главное сказать так, чтобы Бахдеш поверил. Немного правды, немного преувеличения.

— Силу. Лифнадалии. — Куциан поднялся, и задрал голову, пытаясь заглянуть Бахдешу в жадные глаза, — Силу очень сильной ведьмы. Хочешь?

— И как же?

Бахдеш попался. Он старался не подавать виду, но Куциан будто услышал щелчок. Получилось.

— Очень просто. Нужна инициированная принцесса, Кересский камень и добровольное согласие Лифнадалии.

У него не было времени придумывать детали, зато он быстро выпалил основное. Как будто и правда где-то такое слышал. Вроде получилось убедительно.

— И как…

— Я все устрою. Но имей в виду… Мертвая инициированная принцесса не пойдет. И вообще, только Лика знает, где Камень. А если умру я… — вот здесь самым главным было не запнуться, выдать правдоподобную ложь, — то вся Ликина инициация улетит в трубу.

— Разве…

— Мы не консумировали брак, — торопливо перебил Куциан, — мы еще не женаты. Поцелуй — лишь первый этап. Пока возможны остальные — все нормально, но если я умру, она не станет вдовой. Она станет никем. Принцессой без лягушки, принцессой, впустую потратившей драгоценный поцелуй. Недостойной. И не сможет обратиться к Богам с просьбой.

Поверил? Не поверил? Нельзя полагаться на везение. Нельзя…

Оставалось лишь молиться.

Бахдеш немного подумал, пожевал непроизвольно губами, накрутил косичку на палец в несколько витков.

— Добро, — сказал он, — поживешь еще пару дней. Идем к Камню.

Шпион из Фанти вышел никакой. Даже его полупьяное тело показалось бравым солдатам Джокты подозрительным. Сначала его не заметили: он удивительно органично вписался в захламленную подсобку. Думаю, его приняли за линялый ковер или чей-то парик…

Но потом он пошевелился! И застонал! Так просто проснуться с похмелья даже эльфис не может, печень всегда мстит за запарную ночку.

Его тут же вытащили на свет божий. За шкирняк, как котенка из печной трубы. Обнаружили и вытащили.

Мы с Далькой в тот момент пили чай. Покаянно тихая тетушка Хос усадила нас за стол и потчевала перед дальней дорогой всем, чем только могла, выставив на стол кушаний не на двух, а на двадцать двух принцесс. Я все еще старалась искать в ситуации позитив: завтрак за счет заведения — это же замечательно! И солдаты не подходят, наверное, думают, что их отравят.