Эйта - Лягушки, принцессы и прочие твари [СИ]

— Так вы пса своего искали? — Спросил Ямуэль с ветки раскидистого дуба.

Взлетел он туда птичкой. Такого худого и мелкого мальчишку пес-Теллер мог бы проглотить в один присест, так что сейчас паренек то и дело поджимал босые ноги и испуганно замирал, когда ему чудился слабый треск. Но храбрился, выше не лез.

— Если бы моего, я б вообще в этой жизни горя не знал. Успокаивать животных не умеешь? И людей не умеешь?

— Не-а, — протянул мальчишка.

— Жаль, — вздохнул Фанти, пятясь от рычащего Теллера все к тому же дубу.

Медленно, осторожно, чтобы не спровоцировать. Пес воспринимал его если не как врага, то как что-то досадное, раздражающее.

Рывок — и он тоже уселся на ветке, рядом с Ямуэлем. Залез бы выше, но перед мальчишкой трусить было стыдно.

— Это просто, — пояснил он, — универсальная мелодия. Запоминай. Есть слух — есть и талант, так я скажу. Поймешь, что можешь поддержать — поддержи.

— А как я пойму?

— Есть талант — почувствуешь.

Он заиграл. Достаточно простой перебор, хотя вряд ли Фанти смог бы повторить это на флейте. А вот Яма — смог. Неуверенно, частенько ошибаясь, он старался поддержать мелодию, и получалась музыка, а не какофония.

Пес сначала прыгал, пытаясь дотянуться до босых ног Фанти: прошлым вечером тот сбросил по привычке перед сном сапоги, конечно же, солдаты не были так любезны, чтобы подождать, пока он их наденет, так что весь день пришлось проходить босиком. Не в первый раз, в общем-то, но все равно не очень приятно, хоть и лето.

Потом пес прилег, потом, кажется, заснул. Мощная грудная клетка расширялась и сжималась в такт мелодии.

Яма начал выдыхаться: капельки пота текли по лбу, расчерчивая чумазую мордашку светлыми полосами, собирались на носу. Но не жаловался.

Наконец в Теллере что-то хрустнуло: надо сказать, премерзко. Грудина треснула, ребра распахнулись и вывернулись наизнанку, обнажая мясо, внутренности, мелькнули кости; пес взвизгнул, а через несколько мгновений на траве под дубом лежал уже часто дышащий человек.

— Хватит, — сказал Фанти мальчишке, соскальзывая с ветки.

Второй раз того просить не пришлось. Яма унеся в кусты, где, кажется, блеванул. Стоило прикрыть ему глаза, но у Фанти не было на это свободных рук. Ничего, в следующий раз будет умнее, не захочет ходить с незнакомыми эльфисами в лес учиться музыке.

— Привет, Теллер, это я Фанти, твою принцессу похищал, — тихо сказал он, — у тебя не очень много человеческого времени; благодаря Яме — минут пять. Так что слушай, что я скажу: Лика идет к Кересскому камню вместе с Куцианом. И Лифнадалией. И Хос. Малый отряд с девочкой и мамкой идет к джоктийской границе. Что я могу для вас сделать?

Теллер закрыл глаза. Потом открыл, чуть прояснившиеся.

— Бумагу, — прохрипел он.

Фанти достал из вещмешка какие-то ноты и обгрызенный грифель. Несколько минут Теллер что-то писал.

— Пусть твой мальчишка… идет во дворец… к главному входу. Охране скажет… Нет. Покажет. Покажет вот это… — Стащил с пальца перстень, — пусть проводят к Феске. Ей и только ей! Передаст записку… — заострившимся клыком он порвал кожу на большом пальце и приложил к бумаге, — вот так. Она перехватит малый отряд. А ты… ты, Фанти… Фантаэль О, носитель Таль, чтобы это там не значило… ведешь меня к Камню. Плевать как, хоть в клетку засунь! Но ведешь. Куциан, похоже, в курсе… раз они пошли туда. Значит, нельзя, чтобы Анталаита узнала тоже, нельзя отряд, нельзя, надо… меня. И раньше, чем они… знаешь короткую дорогу? Эльфисы же знают… короткие дороги?

— Придется навестить мой табор, — предупредил Фанти.

Ну и человек! Даже в таком состоянии успел намекнуть, что знает, как Фанти зовут, из каких он мест. Мог бы и без этого обойтись, Фанти уже помогает.

— Плевать. Я должен оказаться там раньше. Табор? Плевать. Мальчишка… не подведет?

Яма уже сидел рядом, и смотрел на Теллера скорее с интересом, чем со страхом. Дети! Чудеса кажутся им удивительными и вовсе не пугают. По крайней мере, ненадолго.

Фанти покосился на мальчишку: лет десять, пожалуй. И талантливый. И духи определенно ему покровительствуют, раз он наткнулся на Фанти, стоило тому ступить на рынок. Темноват, что кожей, что волосами, человечьей крови много, но талант все равно прорезался.

Но самое главное, что Яма до сих пор не убежал, хотя на его месте Фанти давно бы сдрыснул подальше, только его и видели. Если бы до дуба и дошел, то после переворота… однозначно.

— Не должен, — Фанти нервно хихикнул, — он даже надежней меня.

— У меня ж все равно нет… выбора? — Горько усмехнулся Теллер, — Теряю… разум. Придется положиться на вас… раз уж вы меня… нашли…

И снова что-то мокро хрустнуло-хлюпнуло. Фанти отвернулся. Не собирался испытывать собственный желудок еще раз.

— Все понял? — Спросил он у Ямы.

— А у меня есть талант? — Спросил мальчишка серьезно.

Фанти чуть помедлил, потом обернулся на обессиленного пса, растянувшегося на траве во всю свою немалую длину.

— Есть.

— Еще будем вместе играть?

— Пойдет, — кивнул Фанти.

Яма улыбнулся до ушей, подхватил записку и растворился в ночном лесу.

Фанти вздохнул и пошел за ветками для костра. Что-то с мальчишкой было не так. Фанти упускал какую-то очевидную мелочь, не мог разглядеть ее на поверхности. Вместо того, чтобы пилить за это, Таль молчала.

Как будто покинула его вовсе. Давненько в его многострадальной головушке не было так тихо.

Фанти мурлыкал под нос веселую песенку. Да, ситуация была не ахти, но он сделал, что мог, и на душе было легко. Завтра будет новый день, сложный день, но сегодня пришло время отдыха.

Теллера сейчас лучше было не трогать, а дойти до Кересского камня раньше медлительного полуоглохшего отряда смог бы и безногий эльфис, ведущий за собой стадо упрямых ослов. Не так уж он и далеко, как кажется.

Эльфисы всегда знали короткий путь.

Итак, думаю, стоит начать с лошадей. У Бахдеша был вороной жеребец с безумными глазами. Весь такой… инфернальный. Удила грызет, мускулы под лощеной шкурой так и ходят, разве что пар из ноздрей не идет, ну так на то и лето. Ну, тут выбор понятен: Бахдеш с самого начала показался мне человеком, который будет ездить на неукротимом жеребце с отвратительным характером только потому, что он на это способен, а какой-нибудь младший брат — нет.

Хотя я почему-то думала, что если бы была такая необходимость, Куц бы с жеребцом справился.

Остальные кони были не то чтобы лишены индивидуальности: просто на фоне злющего духа, носившего Бахдеша, у обычных коняг из солдатских конюшен было не так-то много шансов проявить яркие черты характера. Вот про мою лошадь я могла сказать только то, что она смирная. И коричневого цвета. Только, кажется, это называется «гнедая». Нет, в собаках я все-таки разбиралась куда лучше…