Олег Леконцев - Знак волшебства

Я сдался. Поскольку уже было светло, вставать все равно придется.

– Ты, наверное, родилась голодной, – недовольно сказал я, садясь на кровати.

Мявка мяукнула, была согласна на все, лишь бы я поднялся и накормил ее. Она принялась оживленно перебирать лапами, как породистый скакун, растянув морду в приветственном оскале. Утро пришло, значит, все хорошо, – предположил ее радостный вид.

Я же был не настолько оптимистичен. Впереди был полный заботами день, сопровождающийся постоянной ходьбой. Видит Солнцеликий, я никогда не был большим любителем пешего передвижения. По мне, лучше плохо ехать, чем весело идти.

Умылся, побрился, собрался и направился в гостиничную таверну. Подниматься обратно в номер уже не входило в мои намерения.

– Надеюсь, Мявка, ты ничего не забыла? – спросил я у кошки на всякий случай. Мявка подумала, видимо проверив в уме, не осталось ли чего в номере, и отрицательно мявкнула.

В таверне нас уже ждали. Белокурый красавец в окружении своей лизоблюдов уже поел и теперь они пили сок. Надеюсь, сок. Их рейтинг и так стремительно падал на моей бирже, а если они с раннего утра лакают вино, то максимум, куда они годились – работать погонщиками в купеческом обозе, чередуясь с арпанами.

Я плотно позавтракал, чтобы не испытывать чувство голода до обеда. Мявка, как вы понимаете, тоже клювом не щелкала, умяв миску похлебки и несколько рыб. На всякий случай я взял с собой пару рыбёшек, чтобы Мявка могла перехватить на бегу. А то у этой проглотины изредка появлялась привычка с голодухи покусывать меня за ноги.

Проигравшая накануне сторона сегодня решила взять реванш. Они откровенно ждали меня, а когда я двинулся к выходу, пристроились ко мне в кильватер.

Я замедлил движение. Их пятеро. Нас двое. Физически, конечно, Мявка не боец, но, по крайней мере, она усиливает магию. Устою ли я против пятерых? Не лучше ли остаться в городе хотя бы на несколько суток? Внимательно оглядел своих соперников. Белокурого хлыща без магии в расчет можно не брать. Один удар и он отправится в аут. Его дружки достойны такой же участи. Беспокоил меня товарищ постарше. Седой еще, к сожалению, был крепок и явно обладал опытом и умением держать удар, что делает из людей воинов. Нет, выйдем.

Соперники поняли мой взгляд по-своему.

– Малыш, ты никак уже намочил штаны? – издевательски спросил меня белокурый. – К сожалению, нам запрещено бить тебя в городе, но как только мы его покинем, ты пожалеешь, что появился на это свете.

Я улыбнулся как можно приветливее:

– Сударь, вам так идет синяк под левым глазом, что я готов поставить вам под правый. Для симметрии. А по поводу моего бренного тела. У вас есть только один воин, – я слегка склонился в сторону более пожилого, – Вы же без магии четыре сорванца, которых я выпорю, если вы осмелитесь подступить ко мне.

Белокурый заскрипел зубами. Его лицо перекосила такая гневная гримаса, что я немного пересмотрел оценку его боеспособности. Пожалуй, в гневе он может понаделывать глупостей. Еще по своим попадет.

Я дал общий издевательский поклон и отправился в дорогу. Мявка, не понимающая пользы от человеческой болтовни, уже вышла и нетерпеливо била хвостом по земле. Выспавшись и наевшись, она была наполнена энергией, как новехонький аккумулятор, и жаждала отправиться в путешествие.

Я этого энтузиазма не разделял, но другого выхода, кроме возможности мерять ногами землю, не видел. И мы вышли за крепостные ворота по дороге в Тиссет. Банда белокурого отстала.

Населения поначалу было достаточно много. Крестьяне везли в город продовольствие, вездесущие купцы, сбившись в караваны, шли в оба направления – в столицу и из столицы. А еще по дороге брели жрецы, маги, воины и просто подозрительные личности, при виде которых хотелось пощупать свой кошелек на предмет сохранности. В общем сетовать на одиночество не приходилось.

Но к обеду народ рассосался и я уже не мог пожаловаться на невозможность уединиться. А после обеда в попавшейся на глаза таверне мы пошли с Мявкой одни. Я побился сам с собой на пари в три медяка, что вскоре попаду в засаду. Мне еще хватило времени, чтобы запоздало подумать о дешевизне оцененной мной собственной шкуры (три медяка за дворянина, это все равно, что джип за тысячу рублей), как дорогу преградила знакомая кампания во главе с белокурым.

Место здесь было удобное – на протяжении целой дации к дороге подходил густой смешанный хвойно-лиственный лес. Хоть батальон спрячь. А уж пять подленьких душонок приютить было парой пустяков.

– Барон, – мило улыбнулся белокурый щенок, – мы вас сразу убивать не будем, в начале побьем за милую душу, чтобы руки в следующий раз не распускал и синяки честным людям не ставил. Жаль, конечно, что дважды убить не получиться, хотя за загубленные честные души вас стоило сжечь на медленном огне несколько раз.

Я оглянулся. Кроме нас, больше никого не было.

– Сударь, – притворно изумился я. – Право я не знаю о каких честных людях вы упоминаете, ведь кроме нас никого нет!

О каких загубленных душах он говорит? Быстро же бегают известия о разбитых ганворцах!

Белокурый нахмурился:

– Ладно, хватит размазывать тесто на противне.

Он выхватил шпагу. Сюрпризы на каждом шагу! А сорванец-то держит шпагу как опытный бретер. Не перестарался ли я в поисках неприятностей на свое мягкое место?

Я выхватил шпагу и опасно ткнул на заходившего справа щеголя. И одновременно бросил порцию маны на запущенное в меня заклятие. Запахло озоном. Белокурый, выпустивший заклятие, не ожидал, что я так легко перехвачу его. Эта была та роковая ошибка, которая печально сказывается на продолжительности жизни и неблагоприятно влияет на статистику.

Белокурый опасно приблизился ко мне, совершенно не прикрытый, чем я немедленно воспользовался, сбив его с ног.

К моему удивлению, белокурый, упав, успел прикрыться шпагой и мой удар, который теоретически должен быть смертельным, встретился с клинком моего оппонента. Но это дало форы только в несколько секунд. Я ехидно улыбнулся и надавил на клинок. Лицо белокурого напряглось, но моя шпага продолжала путешествия к его сердцу. Следовало поторопиться, пока компаньоны не подошли на помощь.

– Стойте! – воскликнул седой. – Не убивайте его! Он перестанет вас преследовать.

– Совершенно верно, – согласился я, – надеюсь, зомби здесь поднимают не часто.

– Я дам вам тысячу золотых, мы поклянемся, что не будем вредить вам. Барон, вам простят все прегрешения, клянусь честью дворянина.

Деньги меня не интересовали, грехов за собой никаких я не знал и потому острие шпаги готовилось войти в тело белокурого, несмотря на все его усилия отбиться. Паренек оказался не из слабых. Царствие ему небесное.