Олег Леконцев - Знак волшебства

Он стоял по середине коридора и явно не хотел уступать мне путь. Я излишне гордым не был и спокойно двинулся в обход этой вершины биологического развития.

– Слышь, ты! – с ленивой угрозой проговорил он. – Ты должен проползти на коленях мимо меня или, если ты являешься дворянином, согнуться в поклоне. Или ты пожалеешь!

Я изумился, нарисовав на лице целую гамму чувств. От Мявки научился. У кошек на лице немного мышц, но они умеют так артистично выпучить глаза, состроить жалостливую или просительную рожицу… У человека в этом отношении куда больше возможностей.

Красавец растерялся. Видимо ему никто в поместье не давал отпор и теперь он не знал, что делать.

Я ждал.

Наконец он тупо сказал:

– Ну?

– Что?

Разговор двух гигантов мысли завершился тем, что нетерпеливый собеседник выхватил шпагу и заорал:

– Берись за шпагу, или я выпущу тебе кишки!

– Слишком много чести, – проворчал я, не собираясь размахивать шпагой и еще нечаянно не проткнуть кого-нибудь в столь гостеприимном поместье брата короля. Вместо этого я предложил ему занятие бокс до пяти раундов. Увы, нынешние дворяне совсем не умели драться на кулачках. Создавалось впечатление, что детство у них было чинное, переполненное утренниками и чаепитиями в перерыве между занятиями по географии и чистописанию. И только после восемнадцати они как с цепи срывались.

Короче, я всадил ему кулаком в морду. Он полетел на пол, судорожно отмахнувшись шпагой. Как будто я решил падать вместе с ним!

Я подождал.

Парень еще немного потыкал в воздух в полубессознательном состоянии и уронил шпагу, закрыв руками лицо. Нокдаун.

Наше вам с кисточкой. Я немного постоял, но красавчик уже не ждал продолжения дружеской беседы. Собственно, мне возражать не приходилось. Я прошел дальше, Мявка, посмотрев представление под названием «дураков и в бане бьют», пришла в игривое состояние и с урчанием наскакивала на меня, пытаясь сбить с ног. С учетом, что эта зараза ростом была сопоставима с худосочным теленком и весила больше трех десятков килограммов, помноженных на ускорение, устоять от ее нападений оказалось не просто. Пришлось ускорять ход и уворачиваться, заставляя кошку промахиваться и недовольно мяукать. Так мы дотанцевали до моих покоев.

Разложив свои вещи, то есть швырнув сумку на ближайший стул, я вознамерился пару часов воздействовать на поверхность кровати.

Как бы не так! Не успел развалиться на ложе огромной мягкой кровати, с твердым намерением вздремнуть, как в дверь сильно постучали. Мявка расположившись рядом, заворчала, а я притаился. Может быть, кто-то заблудился? В этом огромном замке столько комнат.

Но в дверь снова постучали, и незнакомый голос позвал господина барона. Надежда остаться на кровати покинула меня, пробравшись через окно на улицу. Мявка тоже поняла, что пришли за нами. Она мягко спрыгнула на пол и посмотрела на меня. Я вздохнул и, поднявшись, открыл двери.

У порога стоял дворянин из свиты герцога и бесстрастно сообщил, что ее высочество и его светлость ожидают меня в гостиной комнате. И что им не отдыхается?

Герцог встретил меня приветливо и извинился за беспокойство. Но причина была весомая. Король получил письмо герцога голубиной почтой и, несмотря на огромные потери маны, отправил магическое сообщение с требованием немедленно прибыть в Тиссет. Поэтому нам придется выступить немедленно. Тогда завтра к вечеру мы будем в столице.

Я скривился. Почему мы должны беспрекословно слушаться королевских распоряжений… Мявка, наоборот, оживилась, запрыгала вокруг. Она вообще любила приключения. Авантюристка!

– С нами отправится мой младший сын, – сообщил герцог. – Хватит ему бездельничать в поместье.

Принцесса и герцог уже были одеты по-походному. У Мявки все имущество заключалось в хвосте и усах, с которыми она не расставалась. За сыном было послано. Оставался я. По советской привычке я сам собирался сбегать за сумкой, но герцог остановил меня и отправил слугу.

Пока слуга ходил, в дверь постучали.

– А вот и мой младший сын Хенрих шевалье Горекский…, – начал герцог и смолк.

На пороге возник знакомый мне красавчик (угрюмая версия). На лице переливался всеми цветами синевы огромный синяк.

Наступила тишина. Взгляды герцога и принцессы скрестились на моем лице. Я сделал скоромную мордашку типа «я здесь совсем не причем, просто гуляю». Принцесса фыркнула, Мявка торжествующе мяукнула. Дамы веселились от комичной для них картины. Зато герцог рассвирепел.

Я уже решил, что моя карьера при дворе завершилась, а из поместья меня банально выбросят, навесив пару шишек и синяков, когда герцог заговорил, обрушившись… на своего сына.

– Я тебе говорил, что ты со своим гонором когда-нибудь попадешь в неприятную ситуацию. Мерзавец! Горе нашей семьи! Что ты сделал?

– Я потребовал, чтобы он мне поклонился.

– Дурак!

– Наша семья настолько знатная, что все дворяне королевства обязаны склонять свои головы, – упрямо стоял на своей позиции красавчик.

– Хорошо, что ты не станешь королем, – облегченно сказал герцог. – Дворяне подняли бы мятеж. – Он обратился ко мне, – как вы удержались от поединка с ним? Он испугался?

– Нет, что вы, – успокоил я его, – он сразу взялся за шпагу и предложил мне дуэль. Но я подумал, что убивать в поместье, где меня так радушно встретили, будет слишком бесчестно.

– Я учился у лучших дуэлянтов страны!

Принцесса засмеялась, Мявка зафыркала. Герцог забеспокоился:

– Сынок, с таким гонором ты проживешь в столице не больше недели. А потом мне придется побеспокоиться о пышных похоронах. Спасибо вам, барон, что вы не стали убивать Хенриха. Окажите еще одну милость, возьмите его в оруженосцы, научите жить в Тиссете. И моя благодарность будет безгранична.

Я скривился. Меньше всего мне хотелось связываться с юным балбесом, нахалом и спесивым красавчиком. Но реакцию герцога я тоже представлял. А уж если сыночек пострадает, то барон Кларии разу же превратиться во врага.

Хенрих скривился не менее криво.

– Хорошо, – сказал я, посмотрев на него. – Но вы должны понимать, что он излишне своенравный.

Герцог согласился:

– Мы избаловали его. Я могу приказать ему подчиняться вам.

– Ну зачем же такие жертвы, – неискренне проникся я сочувствием шевалье. – Вы должны лишь быть готовым к тому, что у вашего сына периодически будут появляться синяки, шишки, ожоги, прочие неприятности, портящие драгоценную шкурку.

– Я убью вас! – ощерился Хенрих.

– Это вряд ли, – холодно усомнился я, – вам, господин шевалье, необходимо сначала научиться жизни. Опыт со служанками сюда не входит.

Герцог не стал поддерживать сыночка. По-видимому, он его серьезно разочаровал и теперь отец был готов трактором проехать по его гордости, лишь бы приучить стать нормальным дворянином.