Елена Кисель - Синий, который красный

— Опытный Отдел, — пробормотал Нольдиус себе под нос, — у них есть версия, что чтобы управлять эмельхатиной и всеми этими устройствами, которые в ней… что они задействовали артефакты. Но ведь чтобы произвести подобные преобразования — контрабандистам нужен кто-то, кто действительно сведущ в артемагии?

Дара кивнула — потусторонне-спокойно.

— Эльза и её контрабандисты — это прикрытие. Пушечное мясо, — усмехнулась так, будто повторяла чьи-то слова. — Они только для отвлечения внимания тех, кто в артефактории. Прибудут на место, установят стазис, который может удерживать удары магией. Начнут стрелять. Вперёд пустят нежить…

Хет охнул и прикрыл рот ладонью, хотя ладони на такое и близко не хватило.

— Что-о…

— Нежить! — Мелита всплеснула руками. — Вот о чем забыли, а ведь их тут все больше, Синему Магистру даже пришлось немножко отбиваться, пока он шел сюда от дракси… Их ведь привлекает этот браслет, только они боятся Феллы, да у нас ещё пугалки по периметру.

— Однако если контрабандисты начнут стрельбу из пушек, — подключился Нольдиус, — пробьют стены, отвлекут на себя основной состав, завяжут бой…

— Тогда придут другие, — уточнила Дара, упираясь взглядом в какую-то из люстр. — Те, которые так хорошо владеет артемагией. Не знаю, кто это… надеюсь, всё-таки, не кто-то из наших, в стране ведь есть и другие артемаги. И не знаю, что они сделают — может, пробудят весь артехран, может, у них есть способ раскрутить на полную Гидру Гекаты… И вот тогда, когда артефакты обернутся против нас, вокруг будет нежить, а у этих — Гидра Гекаты…

— Жухляк.

Нольдиус покривился, но признал почти ненаучным тоном:

— В данном вопросе я с тобой солидарен, Кристо…

— А Магистры верят в кодексы, — Мелита вознесла руки и продемонстрировала, насколько сильно Магистры в них верят, — и считают, что в первую очередь защищать нужно Семицветник, Кордон и поле, которое они сами выбрали для битвы. Что тут можно сказать?

— Старческий маразм, — сказал Кристо.

— Верность традициям, — чуть более осторожно высказался Нольдиус. — Кхм… Магистериум же в первую очередь блюдёт священные кодексы Светлоликих… Может быть, стоит сообщить Фелле?

— Она не поверит.

— Ты ее просто не любишь.

— Фелла потребует доказательств. А у нас — только то, что эмельхатина была настроена на перемещение к Одонару, что улиток у них — двадцать восемь, что пушки бьют не слишком точно, а вот стены просадить могут.

— И против нас — допрос этого Гамата Хохолка, — вклинился Хет от дверей. — Он-то на допросах всё заявлял, что пойдут они на Кордон!

— Эльза едва ли держала всех подчинённых в курсе плана, — вскинулся тут же Нольдиус. — И потом, возможно, она даже намеренно преподнесла нам эту версию… Но тем не менее, я за то, чтобы отчитаться перед Феллой.

Дара досадливо пожала плечами, как бы говоря: «Да делайте вы, что хотите, я не против». Кристо тоже как-то не верилось насчет Феллы.

— Может, Мечтателю?…

Да уж, ляпнул. Слово Мечтателя в школе ценится меньше, чем слово какого-нибудь теорика, а Магистериум его точно слушать не будет! Как и их — это же тот самый Устав Статусности, по рангам которого у них их голос… в общем, мало чего стоит. Куда уж поменьше, чем голоса тех, у кого есть должность, да участников Альтау, да героев… Кристо нахмурился было, вспоминая длиннющую таблицу статусов из Устава, который так обожал Эл Колченог, потом бросил напрягаться.

— Но ведь кто-то же должен нам поверить — я имею в виду, до того, как вокруг Одонара появится куча эмельхатин! — заметила Мелита. — Конечно, Хетик, если надо, всем растреплет… правда, Хетик? Так что все будут готовы, но… какой прок. Дара, ты же тоже думаешь, что они нападут… ну, вот совсем скоро, прямо когда их будут ждать на этом самом поле боя? Одонар нужно защитить, без Магистров это почти невозможно, и кто знает…

— Он знает, — сказала Дара, отвлеченно пялясь куда-то в стену.

— Кто?

— Тот, у кого это по специальности.

— Что-что по специальности?

— Защищать Одонар.

Кристо прыснул в рукав, забыв, что Дара не особенно любит шутки. Нольдиус тоже позволил себе недоверчивую улыбку, а Мелита заинтересованно подалась вперед.

— Разве он все-таки Оплот Одонара?

— Неа.

— То есть, он просто человек, и вся эта легенда про печать и про то, что он может оборонять вход, с ним не сработает.

— Не сработает.

— Так что он тут может?!

— Он догадался, что цель — Одонар, — ответила Дара тихо. — С самого начала. До меня дошло только сегодня, когда он обмолвился в трапезной. А ещё раньше он понял, что за Эльзой стоит кто-то другой, для кого она только пешка. Думаю, он и не только это понял. И я почти уверена, что у него есть готовый план, как остановить Эльзу и остальных, малыми силами.

— Вот так прям и есть! Так чего ж он им не поделился?

Дара горько усмехнулась в ответ.

— Наверное, его план стоит далековато от наших традиций.

* * *

Макс Ковальски раздумывал. Хотя и казалось, что он попросту оцепенел.

Шум сада до него почти не долетал. Он прижимался спиной к иве, наклонившейся над озером, и занимал отличную позицию для шпионажа, поскольку его не было видно и слышно, а он мог видеть далеко и слышать отлично.

Вот только он этим не пользовался. Он уже пропустил мимо ушей жалобы Вонды на то, как взлетели цены на ирисовку за последние три тысячи лет, пропустил два воодушевленных любовных признания, один скандал из-за артефакта-чесалки и один разнос Феллы. Мечтатель несколько раз прошел мимо него взад-вперед — заламывая руки и явно ища кого-нибудь, с кем можно поделиться своей скорбью. Но Макс не показался директору.

Контрабандисты не выиграют эту войну. Даже со своими союзничками — а поручиться можно, что у тех мысли не о прогрессе в Целестии. Даже если смогут ненадолго опрокинуть надоевшие традиции — потом все равно случится то, что случалось, наверное, тысячу раз в других мирах, где молодость пыталась изменить все и сразу. Вариант первый: бунтовщиков сомнут и казнят. Возможно, занесут в анналы местной истории. Вариант второй: к власти приходят те, кто стоял за спинами наивной молодёжи. И строят куда худший режим.

В том и в другом случае Целестия будет залита кровью, да и внешнему миру не поздоровится. А если вдруг Эльза своего добьется и успеет угробить и союзников — будет еще страшнее, потому что у власти станут такие, как она: молодые, рубящие сплеча, ничего не знающие о компромиссах… безжалостные.

Им же тут не успели объяснить, что чужая жизнь имеет хоть какую-то ценность. И объяснять, убеждать, просить остановиться уже поздно.

Значит, их нужно опередить и не дать ступить шагу, не обращая внимания на возраст. Потому что эти отморозки — да-да, именно так — со своими благими намерениями и неумением думать сотворят тут такое, что младенцам в колысках придется закрашивать седину.