Кристофер Сташеф - Волшебник на пути. Последний путь чародея

Грегори знал, что помогать ей развивать свою истинную личность понадобится всю жизнь, но уже сделал большие шаги в этом направлении — настолько большие, что она согласилась наконец обвенчаться с ним прилюдно, и даже бок о бок с его братом и сестрой, вместо того чтобы довольствоваться тихой, почти тайной, церемонией, совершенной монахом в крошечной деревне.

Пытаясь устранить эту мысль как недостойную, Род обвёл взглядом собравшийся в соборе народ, тех, кого видел находясь позади всех. Скамейки для молящихся заполнила грамарийская знать — за одним заметным исключением. Душу его тронула печаль.

Гвен это заметила.

— Что за печаль?

— Оттого что здесь не вся семья, — сказал Род. — На венчании Алена следовало б быть его дяде и кузену.

— Да, но лишённому прав изменнику нельзя приближаться к Короне. — Именно эта–то мысль и омрачала нынешний замечательный день.

Род понял это и пожалел, что заговорил об этом.

— Возможно, дети сумеют помириться, милая, даже если их родители не смогут.

Гвен улыбнулась этой мысли, а затем переключила все своё внимание на центральные двери собора, ожидая появления невест.

У центральных дверей и вдоль ведущей к ним дорожки выстроились рядами гвардейцы, в такой же мере с целью не дать простонародью заблокировать дорогу, как и для защиты невест. Простолюдины столпились у двух других дверей, горя желанием увидеть своих будущих короля и королеву. Воздух над собравшимся народом пронизывали разноцветные лучи, проходящие сквозь витражи окон нефа над клиросом. Аристократы и их жены, казалось, соперничали друг с другом по части блеска и экстравагантности своих нарядов, и то и дело беспокойно ёрзали, жаждая увидеть невест.

Так же как и Род.

Он окинул неспокойным взглядом трёх нетерпеливо дожидающихся юношей и опасливым — кресла у алтаря, а затем оглянулся на ниши вестибюля.

— Не следовало нам предоставлять девушкам наряжаться самим!

— Каждой из них помогают три горничные, муж, — строго напомнила ему Гвен. — В конце концов мы же привезли их сюда. Мы можем дозволить им некоторую толику независимости. — Тем не менее она и сама держалась достаточно напряжённо — готовая несомненно в любую минуту кинуться на зов дочери, разобраться с возникшими в последнюю минуту опасениями.

Тут орган прервал исполнение отрывков из Баха и затих. Оркестр заиграл вновь, радостный, но степенный променад, когда по проходу между скамьями зашагала сама королева, сопровождаемая младшим сыном, принцем Диармидом. Выглядела она в расшитом шёлковом платье весьма эффектно, но драгоценных камней надела мало, не желая затмевать своим блеском невест. Размеренным шагом она прошла к большему из двух стоящих у алтаря резных позолочённых кресел и уселась там, тогда как её сын подошёл к своему другу детства Грегори и встал рядом с ним — интересно, что он решил быть его дружкой, а не брата, которому пришлось обойтись молодым герцогом Савойским.

А на его месте следовало б быть Магнусу…

Род отбросил эту мысль и принялся смотреть, как по проходу двинулись словно гирлянда весенних цветов подружки невест, сплошь члены бывшей разбойничьей шайки Ртути. Безусловно, Ртуть, Корделия и Алуэтта сами послужили бы подружками друг другу, если бы не венчались на одной церемонии.

А затем проследовал кольценосец, гордый своим местом так, как только можно гордиться этим в семилетнем возрасте, несущий атласную подушку с кольцами так, словно на ней лежала сама корона; а за ним последовали девочки того же возраста, рассыпающие лепестки роз. Когда они дошли до конца прохода, матери направили их к алтарю.

Вслед за тем десять трубачей подняли к губам длинные прямые горны, и над толпой загремели фанфары. Когда они стихли, орган загромыхал вступительные ноты «Свадебного марша», и вот тут и появилось оно, трио прячущихся под фатами молодых женщин в сверкающе–белых платьях, с Корделией в центре и чуть впереди. Род мигом узнал её по походке, по осанке, по сотне с лишним мелких признаков, которые усвоили они с Гвен, пока растили её. Чуть позади и справа от неё шагала с высоко, почти вызывающе, поднятой головой Ртуть. Слева от Корделии шла не отставая Алуэтта, но неуверенным, колеблющимся шагом, казалось, выражая самой своей осанкой чуть ли не сомнение в своём праве быть тут.

Род выкинул это сомнение из головы, когда зашагал рядом с дочерью, глядя на неё сияющим взглядом, а потом через её голову на Гвен, когда та заняла место по другую руку от Корделии. Они обменялись короткими взглядами, казалось, заставившими весь остальной мир на мгновение исчезнуть. А затем Гвен решительно зашагала по проходу рядом с дочерью.

Род поднял голову, когда собор заполнили звуки «Свадебного марша», хотя и не без нескольких мелких ошибок, которые, как он был уверен, удалось заметить только ему. Знать с живым нетерпением повернулась взглянуть на свою будущую королеву.

Степенной процессией три молодых женщины двигались по проходу, крепко сжимая в руках свадебные букеты. Ртуть — в сопровождении матери и младшей сестры, ныне почти такой же высокой, как она сама. Обе казались оробевшими и неуклюжими, несмотря на свои наряды, и метали беспокойные взгляды на окружающую их знать, так как они были в конце концов всего лишь женой и дочерью оруженосца, и не привыкли к такой пышности и церемонности.

У Алуэтты же не было никого, кроме Грегори — им так и не удалось отыскать настоящих родителей девушки, у которых её похитили во младенчестве — и поэтому рядом с ней шёл сам Туан Логайр, сопровождающий девушку по праву её государя.

Род вновь быстро повернулся вперёд, пытаясь одним своим присутствием внушить дочери уверенность. Корделия шла подняв голову, гордо, но он–то чувствовал, как ей тревожно.

Тут к центру святая святых шагнули навстречу невестам юноши, и Корделия чуть не остановилась, уставясь на великолепный наряд Алена. Род взглянул на юношу, увидел, как глаза у того широко раскрылись от изумления при виде самого прекрасного зрелища в его жизни, и с затаённой улыбкой направил дочь вперёд. Они поднялись по ступенькам, ведущим к алтарю, и подошли к Алену, который предложил невесте руку, бросив на неё взгляд, говорящий, что он не достоин её.

Про себя Род конечно же согласился с ним — никакой мужчина не мог быть достаточно хорош для Корделии. Но он знал, что она действительно любит принца, и решил не ставить ему в вину его королевское происхождение. Не без собственных мысленных оговорок Род отпустил её взять под руку Алена. С миг они с женой постояли, упиваясь видом молодой пары, а затем под руку спустились к ждущим их пустым скамьям. Здесь Гвен обменялась робкой улыбкой с сидевшей по другую сторону прохода королевой Катариной. Их взгляды на мгновение встретились, старые подруги снова были в полном согласии между собой, и глядя на них Род никогда бы не поверил в десяток столкновений между этими двумя женщинами по поводу подробностей свадебной церемонии, в ходе которых Гвен вежливо и тактично отстаивала выбор Корделии, твёрдо противостоя всем вспышкам Катарины.