Кристофер Сташеф - Волшебник на пути. Последний путь чародея

— Вот и я тоже желаю жить и дальше, — быстро продолжила Незаметная, — но знаю, что покончу с жизнью и её унылостью, если не смогу узнать то, что знают Гар и Алеа, что похоже известно всему их виду, и наверное даже вашему: как найти, зачем жить, найти эту причину в других людях — да, даже в людях, которых они вообще не знают.

— И что же ты станешь делать с сим знанием коль скоро обретёшь его? — спросил Пак.

Незаметная уставилась на него, поражённая тем, что он задаёт вопрос, ответ на который столь очевиден. А затем пожала плечами:

— Буду жить.

— Ты будешь не просто жить, — промолвил Пак, — или же окажется, что ты так ничему и не научилась. — Он со знающей улыбкой посмотрел на неё, кивнул и повернулся, собираясь уйти.

— Значит мы позволим ей бродить где ни пожелает? — нахмурясь спросил какой–то эльф.

— Она не угрожает народу Грамария, — кивнул Пак, — ни людям, ни эльфам, ибо она станет действовать только ради сохранения жизни Магнуса и Алеа — и тем самым поможет им достичь их целей. — Он снова посмотрел на Незаметную. — Разве не так, кошкоголовая?

— В общем так, мелкий, — нахмурилась Незаметная. — На самом–то деле, довольно забавно помогать им без их ведома.

— А так как нам известно, что Магнус не предпримет ничего злонамеренного… — Эльф оставил предложение незаконченным, все ещё не слишком довольный.

— Если предпримет, то мы очень строго поговорим с ним, — ответил эльфу Пак, — хотя мне не верится, что даже десять лет жестоких столкновений могут так сильно изменить нашего Магнуса.

— Правильно думаешь, — заверила его Незаметная. — он стремится только помогать другим и разит лишь для самозащиты — или для защиты других. Это ещё одна тайна для меня — почему он так сильно напрягается ради целей, которые ничего ему приносят.

— О, они приносят ему вполне достаточно, — уведомил её Пак. — Вот когда выяснишь, как именно обогащают его приложенные им усилия, буду рад обсудить с тобой, насколько сие глупо. Можешь свободно бродить по всей стране и делать что пожелаешь. Но не злоупотребляй сим.

Незаметная открыла было рот. собираясь горячо огрызнуться, а затем в изумлении вытаращила глаза, так как все коротышки пропали пропадом, мгновенно исчезли. Она закрыла рот и чуть склонила голову набок, прислушиваясь органом чувств куда более чутким, чем уши, и уловила лишь тающие смешки да обрывки разговора. Маленький народец казалось, теперь вполне успокоился.

Это просто сводило с ума, не говоря уж о том, что оскорбляло. Есть что–то унизительное, когда другие решают, что ты не представляешь собой никакой угрозы.

Неподалёку от поляны их ждали лошади и поэтому Гэллоугласы с супругами выехали из леса к стоявшему за ним на лугу дому. Магнус в удивлении натянул узду.

— Выходит, они вернулись в хижину?

«Ничего себе хижина!» — подумала, иронически скривив губы, Алеа. Дом был двухэтажный с выглядывающими из мансарды окнами, с покрытыми штукатуркой стенами и вынесенными наружу балками, с освинцованными окнами, светящимися изнутри от огня очага и от свечей на верхнем этаже.

— Мама хотела вернуться в дом, где мы выросли, — тихо объяснила Корделия. — В конце концов мы все много лет прожили здесь, прежде чем приняли замок по настоянию королевы Катарины, и несмотря на все доставленные нами маме хлопоты и досады, она говорит, что балки этого дома впитали в себя её самые счастливые воспоминания.

— Не сомневаюсь, — тихо произнёс Магнус, пуская коня вперёд. — В конце концов, в замке–то мы прожили всего четыре года, все вместе.

— Да, все вместе. — Корделия оставила недосказанным: «Прежде чем ты нас покинул», но данное ощущение витало в воздухе, и Магнус опустил голову, когда конь вёз его домой.

— Не брани себя, брат, — негромко сказал Магнусу подъехавший к нему Грегори. — Твоё отсутствие дало где вырасти Джефри.

А про себя он не упомянул, размышляла Алеа, и увидела по усмешке Магнуса, что тот тоже это понял, хотя сам Грегори вероятно об этом не подозревал.

Подъехав к двери, они спешились; из теней появились взять у них лошадей конюхи. Магнус в удивлении огляделся кругом.

— А где Пак и его сородичи?

— Скорей всего отправились по своим ночным делам, — ответил Грегори. — Иди, брат. Наверху горит свеча, и не сомневаюсь, папа бодрствует и не сводит глаз с мамы, даже если она спит.

Он открыл дверь и жестом пригласил Магнуса войти. Магнус последовал за братом, и Алеа показалось, что на его плечи легла мантия рока. Она автоматически двинулась к нему, протягивая руку успокоить его, но Корделия ловко перехватила её и направила к гостиной со словами:

— Мы должны дать им побыть несколько минут наедине, не правда ли? Её первенец, после стольких лет разлуки.

— Да… да, конечно. — Алеа позволила увести себя в гостиную, повернулась занять кресло у очага и уселась, глядя на пламя, открыв мысли и сердце для подымающегося по лестнице молодого великана, готовая к любому призыву о поддержке, какой он мог направить — но ничего такого не последовало. Наконец она подняла взгляд на Корделию — и на Ртуть с Алуэттой. Тут она потрясённо сообразила, как мастерски отсекла её от группы сестра Магнуса с целью оставить наедине с молодыми женщинами, и Алеа сразу поняла, что это означало. И вся подобралась, готовясь к допросу и к приговору.

Однако Корделия лишь мягко улыбнулась и сказала:

— Мы знаем, что говорил о тебе Магнус, когда общался с Грегори, о сопровождающем его слова приливе чувств. Но теперь, когда ты здесь, рядом, это сказанное кажется столь немногим.

— Приливе чувств? — мигом насторожилась Алеа. — О каких чувствах он говорил?

Все три женщины быстро обменялись удивлёнными взглядами.

— Восхищения твоим мастерством в бою, — начала перечислять Корделия, — остротой твоего языка и ума — но также и восхищения твоим лицом и фигурой.

— Лицом и фигурой? — рассмеялась резким, горьким смехом Алеа. — Лошадиной физиономией на жердине? Чем он тут мог восхищаться?

Женщины снова обменялись удивлёнными взглядами, на сей раз украдкой; а затем Ртуть снова повернулась к Алеа.

— Ты очень мало о себе знаешь, девушка, коли видишь своё отражение именно таким.

— Да как я увижу своё отражение, — зло спросила Алеа, — когда нет достаточно высокого зеркала?

— Ты имеешь в виду, почти такого же высокого, как Магнус? — улыбнулась Корделия. — Зачем ему нужна малютка моего роста, когда его так много?

Хорошего человека и должно быть много, промелькнуло в голове у Алеа.

Алеа уставилась на неё, чувствуя, как в душе пробуждается буйная неразумная надежда, и, пытаясь обуздать себя, опустила взгляд.

— Ни одному мужчине не нужна женщина ростом с дерево…