Адам Робертс - Матрица÷Перематрица

— Ничего другого не остается, — сурово объявил Треньк.

— Жалко ужасно, — сказала Клинити, — но иного выхода нет. Несколько часов пытки, и он расскажет машинным разумам, как добраться до Сион-лейн. Этого допустить нельзя. Так что прощай, Шмурфеус.

Треньк занес меч над головой и примерился.

— Стой! — выкрикнул Немо. — Стой!

Он вскинул руки. Треньк и Клинити обернулись.

— Стой! — повторил Немо. — Мы должны его спасти. Спасти из МакМатрицы.

— Очень мило с твоей стороны, Немо, — сказала Клинити. — Но непрактично.

У Немо защекотало под ложечкой от взволнованного предвкушения. Никогда еще Клинити не говорила ему таких приятных слов. Он шумно сглотнул. Улыбнулся во весь рот. «Очень мило с твоей стороны», — сказала она. Что-то с его стороны показалось ей милым. Большой прогресс, говорили его гормоны. Давай дальше! Закрепляй успех!

— Я это сделаю, — заявил Немо. — Спасу Шмурфеуса.

Наступило недолгое молчание.

— Серьезно? — спросила Клинити. Судя по выражению красивых черт, Немо все же удалось произвести на нее впечатление. Это его вдохновило.

— Нуда. Шмурфеус, как я понял, очень-очень важен. Я… ну, знаете. Раз-два, и спасу его.

— Ты бредишь, — сказал Треньк. — Шмурфеуса держат в самом жутком пыточном каземате МакМатрицы. Он в стоматологическом кресле. Вокруг него стоматологи. Самые жуткие люди. Жутчее не бывает. Поверь, не придется долго сверлить ему зубы, чтобы он раскололся. А тогда нам всем кранты. Так что оттяпаем ему башку, и вся недолга.

— Нет, — снова возразил Немо. — Не надо тяпать башку. Головотяпство какое-то. Я его спасу.

— Но такого еще никто не делал, — напомнила Клинити.

— Поэтому-то у меня и получится, — смело сказал Немо.

Наступила пауза.

— Ну, — заметил Треньк. — Это не вполне логическое утверждение. Чтобы что-то делать, надо практиковаться, верно? Повторять снова и снова, пока не дойдет до автоматизма. Отрабатывать, чтобы сгладить все шероховатости. Разве нет?

— Ну, наверное, ты прав, — сказал Немо.

— Нет, серьезно, — с жаром продолжал Треньк. — Нельзя говорить, будто у тебя получится, потому что никто прежде этого не делал. В крайнем случае можно сказать: «У меня получится, несмотря на то, что никто прежде не пробовал».

— Да, да, — раздраженно ответил Немо.

Наступила неловкая пауза.

— Отлично, — сказала Клинити. — Если ты отправляешься в МакМатрицу, я с тобой. Ты правда думаешь, что мы сумеем проникнуть мимо Регистрации и Приемной в самый Кабинет Стоматологических Пыток? Думаешь, мы сумеем вызволить Шмурфеуса? Ладно, я тебе верю. Вперед. Что надо, чтобы проскользнуть в клинику, не вызывая подозрений?

Немо повернулся к ней.

— Камень, — сказал он. — Много камня.

Они вошли в МакМатрицу.

Немо стоял в телефонной кабинке напротив зубоврачебной клиники. Порыв ветра перевернул урну на противоположной стороне улицы и почти сразу улегся.

— Ой, — сказал Немо. Ощущение было такое, будто весь рот забит склизкой ватой.

Клинити взглянула на него и раздвинула губы: десны у нее были красные, непомерно распухшие. Немо едва не попятился, потом сообразил, что его десны, вероятно, выглядят не менее отталкивающе. Он тронул их пальцем; они болезненно пружинили.

— Годится, — сказал он.

Речь получалась невнятной, невразумительной, как будто он затолкал в рот целый брикет мороженого.

— Угу, — согласилась Клинити. — Полфафа пфодефшитша.

Немо кивнул, как будто понял, что она сказала.

Они перешли улицу, открыли дверь и поднялись по лестнице. За второй дверью оказалась просторная приемная. Человек пять пациентов сидели в креслах и листали журналы. Все как один подняли глаза на Немо и Клинити и тут же снова уткнулись в печатную продукцию.

Сердце у Немо трепетало, словно конфетный фантик, попавший в спицы велосипеда.

Клинити казалась совершенно спокойной. Она подошла к стойке, за которой стояла плечистая стоматологическая медсестра в белом халате. Немо не отставал.

Медсестра с нескрываемым презрением оглядела обоих. В том, как она спросила: «Чем могу быть полезной?», звучала глубочайшая ирония и полное нежелание быть полезной.

— У наш дешны, — сказала Клинити, указывая на свой рот.

— Десны. Да, вижу, — ответила медсестра. — У вас обоих острый случай. Никогда не видела такого пародонтоза. Это даже не пародонтоз, а пародонтозище. А зубного камня-то! Хватит замостить дорогу от Лондона до Эдинбурга! — Она хихикнула, как будто зрелище доставляет ей удовольствие. Возможно, так оно и было.

— Мы бы хотели, — продолжила Клинити, — как мошно шкоее попаш к фачу.

— Простите?

— По-па-шш-к-ф-ха-чу, — выговорила Клинити, преодолевая слова, как босоногая купальщица — полоску острых камней на пляже.

— К врачу? Ясно. Сейчас выясню, сможет ли доктор вас принять. Я так понимаю, вы знаменитости? В этой клинике лечатся только знаменитости.

— Шамо шобой, — сказала Клинити. — Я — эштаадная певиша.

— Что-что?

— Певиша. Эштфадная. Ошен фнаменитая.

— Ясно. А вы?

— Э… — сказал Немо, озираясь, — я фаботаю на фифвовом фадио.

Медсестра посмотрела на него долгим внимательным взглядом, но наконец кивнула.

— Ладно, — сказала она, созерцая их полиэтиленовые или полиуретановые наряды. — Одеты вы точно как знаменитости. Подождите минутку. — Она отперла боковую дверь и вышла в коридор, тщательно захлопнув за собой защелку.

Немо обернулся и увидел, что все ожидающие в приемной на них смотрят. Коллективным английским чутьем они поняли, что кто-то пытается прорваться вне очереди. В макматричной Англии, как в доброй старой Англии, по которой ее воссоздали, проскочить без очереди оставалось вторым по тяжести преступлением против неписаного общественного кодекса — немногим лучше, чем пролезть вперед монарха на коронационном шествии.

Немо широко улыбнулся.

Все как один снова уткнулись в журналы.

В углу приемной стоял длинный аквариум. Даже золотые рыбки, казалось, смотрели на Немо, расплющив о стекло свои рыбьи носы. За аквариумом на стене красовались фотообои с изображением сиднейского оперного театра, настолько реалистичные, что Немо поначалу принял их за окно. Разумеется, он никак не мог видеть сиднейский оперный театр из окна этой клиники, но все-таки обои были жутко натуралистические.

— Немо, — сказала Клинити, пытаясь говорить как можно медленнее и четче. — Пока мы не фошли.

— А? — спросил Немо.

— Ты понимает, фто нам придетша дватша?

— Фто?

— Понимает, фто нам надо будет дватша?

— А?

Клинити шире открыла рот и попыталась произнести как можно отчетливее:

— Дгха-а-атш-ша.

— Дватша, — догадался Немо. — Да.