Адам Робертс - Матрица÷Перематрица

— Адепты — функции центральной процессорной системы самих ВМРов, — сказала Клинити. — Они могут менять правила программирования, поскольку они сами — аспекты программного сознания. Мы не можем: мы внутри программы. Мы так же бессильны изменить программу, как герой книги — исправить ход повествования. На такое способен лишь программист — или автор.

— Но если так, — гнул Немо с настырностью двенадцатилетнего подростка, — почему им просто… ну, не знаю… не спроецировать борцов сопротивления прямиком в виртуальную тюрьму? Чего эти адепты в цилиндрах за нами гоняются?

Лицо у Клинити стало такое, что Немо тут же пожалел о своих словах.

— Мне, собственно, все равно, — поспешно сказал он. — Все классно. Я просто полюбопытствовал.

— Одно дело — незначительные изменения, — пробасил Шмурфеус. — Крупные изменения вроде тех, о которых ты говоришь, нарушат внутреннюю логику системы. Если бы ВМРы это сделали, они бы неизбежно разрушили свой виртуальный мир; им пришлось бы перезагружаться и начинать сначала.

— Значит, по-прежнему неясно, как попасть в здание, — сказал Немо. — Какие у нас варианты?

— Остается одно, — сказал Шмурфеус, разворачиваясь к Немо. — Ты.

— Я?

— Ты.

— Да ну, — ответил Немо, — ты смеешься.

— Я говорю совершенно серьезно. Ты — Никто.

— Ммм, — сказал Немо. — И это поможет нам, потому что…

Клинити вмешалась:

— Он не готов, Шмурфеус.

— Должен быть готов. Иного выхода нет. Таких совпадений не бывает. Мы столкнулись с препятствием, которое может одолеть лишь Никто. И Никто с нами.

— Ммм, — попытался встрять Немо.

— Но если он потерпит крах?

— Значит, он — не Никто.

— Погодите, — громко сказал Немо. — Ты говоришь, что я — не Никто.

— Я не говорю, что ты не Никто, — ответил Шмурфеус. — Никто такого не говорит.

— Никто не говорит, что я не не Никто? — попытался уточнить Немо. — Или никто не говорит, что Никто — это не не я?

Мимо проехал автомобиль.

— Послушай меня, Немо, — сказал Шмурфеус. — МакМатрица питается стремлением своих пленников к славе, их желанием быть Кем-то. Адепты ориентированы в ту же сторону. Они склонны обращать на знаменитостей больше внимания, чем на людей безвестных.

— Думаю, все обращают больше внимания на знаменитостей, чем на людей безвестных.

— Вот именно, — сказал Шмурфеус. — Вот почему истинный Никто может избежать их контроля, проскользнуть незамеченным.

— Как человек-невидимка, — задумчиво проговорил Немо.

— Попытайся представить: для МакМатрицы существенно рассортирить… тьфу, рассортировать людей. Некогда человечество было слишком разнообразным, слишком многоликим, чтобы разложить его по нескольким полочкам, но это время в далеком прошлом. Сегодня каждый подпадает под ту или иную категорию. Любая женщина относится к одному из пяти типов, повторяет ту или иную из Спайс-герлз. Мужских типов тоже пять: Рассел Кроу, Джон Клиз, Орландо Блум, Уэсли Снайпс или Рольф Харрис.

— Рольф Харрис? — повторил Немо.

Однако Шмурфеус не дал себя отвлечь.

— Немо, ты — не один из них. Ты — Никто. Ты самый ничтожный человечишко во всем мире. Если ты поверишь в это, поверишь искренне, то станешь невидимым для системы. Если ты искренне поверишь, то сумеешь войти в это здание, подняться на третий этаж, найти телефон в четвертой комнате по правую сторону коридора и через него вернуться на «Иеровоам». Тогда ты сможешь снова проникнуть в МакМатрицу через другой узел и вытащить нас всех.

— Я ничего из этого не сумею, — пожаловался Немо. — И прежде всего не сумею стать невидимым для адептов. Они ведь заметили меня прежде, верно? В поезде?

— Вероятно, потому, что ты был со мной, — вставила Клинити.

— А.

— Спам по телефону, — сказала Клинити, — получал ли ты его раньше?

— Никогда.

Она кивнула.

— Это знак, что система — смутно, неотчетливо — начала осознавать твое присутствие. Спаммерские программы рассчитаны на то, чтобы нащупать новый рынок, непочатый источник потребителей, только все люди в МакМатрице уже сосчитаны, пронумерованы и внесены в списки.

— Если система начала меня замечать, — встрепенулся Немо, — то я не смогу просто пройти мимо адептов? Они меня увидят?

— Возможно, нет, — сказал Шмурфеус.

— Не то чтобы я волновался, — произнес Немо. — В конце концов, меня уже брали под стражу. Это было не так плохо. Странно, но не плохо.

— Если тебя арестуют во второй раз, — сказала Клинити, — будет много хуже.

— Хуже, — повторил Немо.

— Много.

— Но когда меня арестовывали в первый раз…

— С тобой обошлись мягко. Они рассчитывали выйти через тебя на Шмурфеуса.

— Так им нужен был Шмурфеус, а не я? Почему?

— Потому что он знает путь.

— Потому что, — подтвердил Шмурфеус, — я знаю путь.

Немо кивнул.

— Звучит загадочно. Путь мудрости? Дао?

— Я знаю путь на Сион-лейн. Туда нельзя попасть из обычной сети, которую патрулируют ВМРы. Мне известно, как перепрыгнуть в ту сеть из обычной. ВМРы много бы отдали, чтобы это узнать. Нельзя дать им такую возможность. Если они узнают путь, то повалят на Сион-лейн, начнут бить стекла, ломать мебель, уничтожат последних свободных людей. Последствия будут ужасающие. Соответственно, нельзя, чтобы адепты узнали то, что известно мне. Мы должны немедленно покинуть МакМатрицу. Чем дольше мы здесь остаемся, тем больше опасность.

— Мне представляется, — сказал Немо, — что тебе вообще не следовало входить в МакМатрицу. Не разумнее ли было поручить Клинити, чтобы она проводила меня к Ораковине? Зачем было самому входить в МакМатрицу, подвергать себя ненужной опасности?

— Мы должны с осторожностью воспринимать совет Ораковины, — продолжал Шмурфеус, не обращая внимания на Немо. — Возможно, выбор стоит не между тем, что ты угодишь в лапы адептам или я угодю. — Он замолчал. — Угожду. Нет, все-таки угодю. Угожду-угодю-угожду. — Лоб его немного наморщился. — Короче, ты понял. Оба мы необходимы Сион-лейн. Оба должны вернуться в реальный мир. Если Немо не сможет проскользнуть мимо адептов в реальный мир, — он повернулся к Клинити, — ты должна пожертвовать собой, чтобы мы оба спаслись.

Клинити пристально взглянула на Шмурфеуса. По ее лицу невозможно было сказать, выражает этот пристальный взгляд молчаливое согласие или молчаливый отказ.

— Послушайте! — Сердце у Немо бешено колотилось. — Так не годится!

Он пытался решить, уместно ли сейчас открыть ей свои чувства, объявить: «Клинити, я люблю тебя!», закричать на весь мир: «Я не могу жить без твоего гибкого, обтянутого резиной тела! Посмотри на меня! Обрати на меня внимание!»

— Вперед, — сказал Шмурфеус и подтолкнул Немо в копчик.