Вячеслав Соколов - Не сердите толстяка [СИ]

Клещ-семяед — одно из древних и простых проклятий, не требует особых навыков, хотя и довольно энергоёмок. И практически в любой родовой ведьмовской книге это заклятие в числе первых. Вот мы и имеем какую-то самоучку, с силой выше средней, красивую и молодую. Если логика меня не подводит. Ах да, ещё и Тёмную. Хм… А зачем её в Стражу-то сдавать, а? Перефразируя классиков советской мультипликации: «Такая телушка нужна самому». А что? Если она и вправду «дикая», то притянем к себе, и пусть нашей семье служит. Ну, а если из чужого Рода… Тут пусть бабка решает.

Значит, решено — запечатываю пробирку на «замок». Дело это не сложное: берём восковую свечу, одна штука, пробирку с клещом, тоже одна штука. Бормочу простенькое заклинание прочности, вливая энергию в капающий на пробку воск. Теперь аккуратненько, медицинской иглой, наносим на него три символа, которые и будут являться ключом для снятия заклятья. Текс, и что бы тут написать, чтоб не забыть? Какое-нибудь слово из трёх букв. Угу… Догадываетесь, какое буквосочетание я нацарапал? Оно заканчивается на «Й». И это не слово «май». Прикольно будет, если бабуля отдаст пробирку в Стражу… Интересно было бы посмотреть, как она им пароль будет передавать. Хи-хи-хи… Какой я коварный!

В любом случае, теперь эту скляночку можно об стенку швырять, не разобьётся, и симпатичная тёмная колдунья в безопасности. Нет, надо бабулю уговорить самим её найти, прижать-то есть чем. Заодно посмотреть, кто такая и чего стоит. Посмотрим, а может и ещё чего… Савин-то предпочитает элитных кобылок. Так что, м-м-м…

— Мявк, — это рыжий баламут намекает, что хватит сидеть с дурацкой улыбкой на лице и мечтать о бабах. Пора работать.

С Петровной мы разбежались буквально за несколько минут. У мальца ничего серьёзного не наблюдалось: так, небольшой заговор и медяшка, приклеенная лейкопластырем на пузико. Естественно, с обещанием амулет вернуть через пару дней. Вы же помните, что мне нельзя делать амулеты? Точнее сказать, делать-то мне их запретить никто не может. Я же должен тренироваться? А вот продавать… Угу. Ну а тут вроде бы прицепиться не к чему. Сделал давно, а кто докажет, что нет? Не продавал, а дал поносить.

И вообще я отличные амулеты делаю. А вампир тот сгорел именно потому, что всё было сделано на отлично. Меня же обвинили в нарушении технологии. Замшелые консерваторы. Ну не стал сверлить дырку в деревяшке, а вкрутил саморез. Может, знаете такой, с петелькой на конце, очень удобно верёвочку привязывать? Вот. И в результате того, что никаких лишних отверстий не было, да ещё и металл придал дополнительную энергоёмкость… Короче, у кровососа тоже защита была не детская, заклятье пару раз крутануло туда-сюда, вот и не выдержал его амулетец, да и сжёг хозяина. А вот будь сей девайс немного попроще, вырубился бы куда раньше и без таких последствий. Но естественно, кто же пацана с его оправданиями слушать-то будет? Ну да ничего, я им ещё всё припомню. Всем!

Вот стану совершеннолетним и так отомщу, что они ещё на коленях будут передо мной ползать, вымаливая амулетик другой. Сразу после Испытания запатентую свой способ изготовления и всё… они у меня в кармане. Хм. А нафига им мои амулеты? Что, спецов мало? Хи-хи-хи… У меня созрел коварный план. У-ух! М-м-м… Не надо было им наезжать на безобидного меня. Потому что я злопамятный. Ибо было сказано: «Если ударили тебя по правой щеке, обязательно сломай руку тебя ударившую и, на всякий случай, вторую, вдруг ты ошибся и не ту сломал».

— Тима, к тебе пришли, — обломал разработку коварных планов раздавшийся из селектора голос Томы.

Мдя… Сегодня прямо день такой, один великан за другим: то Серёжа, охранник Савина, то вот этот двухметровый мужик в тёмных очках. Мать моя ведьма, это только бабуля могла назвать его парнишкой. Чувствую, скоро комплекс у меня появится. Ну не привык я на людей снизу вверх смотреть. В общем, стоит передо мной натуральный былинный богатырь. К сожалению, не тот, что нам нужен, чтоб Барсика с Белочкой расколдовать. Но именно таких людей принято величать этим словом.

И тем трогательней рядом с ним смотрится невысокий мужчина, поддерживающий его под локоть. Отец. Это сразу понятно, так как, входя, он заботливо проворковал:

— Сынок, осторожней, косяк.

Мужик пригнул голову и буркнул:

— Спасибо, пап.

Сердце щемануло. Сынок. Неужели надо стать калекой, чтоб отец так называл своего сына? Или нет?

Приглашаю присесть. Отец подводит сына к стулу и, убедившись, что тот в порядке, устраивается сам у стеночки. А ведь он лишь чуток ниже меня, просто рядом с сыном рост скрадывается.

Знакомимся. Великана зовут Игорь, ему двадцать семь лет. Хм… Удивлён. А чего голова наполовину седая? Причина проста. Война. А он — старлей спецназа. Боюсь даже представить, что он видел в своей жизни. И тут я задал странный вопрос, обращаясь к отцу, сам не понимаю, как вырвалось. Ведь хотел узнать, почему Игорь в тёмных очках, ведь бабка сказала, что он не совсем ослеп.

— Скажите, Виктор Андреевич, а когда вы начали Игоря сыном называть?

— Э-э-э… Простите, — не понимает, — я никогда не сомневался, что он мой сын.

— Мне кажется, — улыбается Игорь, — что Тимофей имеет в виду совсем другое. Ведь так?

— Да, — и дрогнувшим голосом интересуюсь у парня: — Ты помнишь?

Кивает:

— Когда в больнице оказался. Веришь, нет, сколько воевал, а кроме пустячных царапин ничего. А тут контузия и кома. Выжил чудом. И знаешь, как прозрел батя… Пить бросил.

— Игорь! — мужичок вскакивает, но, повинуясь жесту сына, садится.

— Не шуми. Сколько ты матери нервов вытянул?

— Так я ж пальцем никогда…

— Это да, — Игорь кивает. Чуть помолчав, продолжает: — Знаешь, Тимофей, я даже рад, что так вышло. Батя человеком стал, а у меня ведь ещё две сестрёнки, — и жёстко отрезал: — Ты последний, к кому обращаемся, толку нет, а сестёр ещё выучить надо. Потому и в очках, — прикасается пальцами к оправе, — привыкаю.

— Значит, немного всё ещё видишь? — а у самого внутри всё крутит. Вот оно как. Неужели мне надо калекой стать, чтоб батя сыном назвал… Просто так, а не когда в глаз дать хочет.

— Да, — кивает.

— Я тебя вылечу.

— Ха, — усмехается, — не верю я во все это шаманство. Если бы не мать, не пошёл бы. У меня в башке осколок, и достать его нельзя. Так что без вариантов, братан.

— Я не шаман, — обижаюсь, — не знаешь, не говори. И если сказал — вылечу, значит вылечу. Кстати, бабка говорила, что ты с матерью должен был прийти.

Игорь вздыхает, а Виктор Андреевич торопливо бубнит:

— Устала она, вся на нервах. Пока вот бабушку вашу нашла, пока прорвалась на приём, у вас ведь тут очередь на год вперёд. А тут, как Мария Ивановна согласилась, так и слегла, сердце прихватило, скорую вызывали. Но уже всё хорошо: лежит, отдыхает, а нас вот силком отправила…