Сергей Савинков - Практическая монстрология

— Помни о том, что я тебе говорил, — напутствовал меня маг.

— И не забывай мои советы, — сказал гном, — а то видели такой позор, гном с некромантами сражается, а охотник без чувств в кустах валяется? — сказал Кимли и пожал мне руку.

— Вот ещё что, постарайся взять свои способности под контроль, иначе рискуешь поглотить слишком много энергии. — сказал Гарон и хлопнул меня по плечу.

Через час я уже ехал по дороге, которая шла в обход болотного края и надеялся, что все инквизиторы и паладины сейчас сидят у походного костра, а не скачут мне на встречу. Ведь, как сказал мне Гарон, мои глаза сейчас сияют красным светом, как у высшего вампира, и не следует мне ещё некоторое время появляться перед людьми, а то рискую словить болт в грудь или вилы в печень, как пошутил Кимли.

Мой путь лежал на север, обратно к границе, по другую сторону болотного края.

Наконец, спустя несколько недель скитаний по границе с Валорном, моя аура более или менее пришла в порядок, и вместо угольной черноты стала, как и прежде, золотисто-огненной, что не могло меня не радовать. Мне уже надоело быть на волосок от смерти, складывалось впечатление, что я единственный охотник в нашем королевстве.

Сейчас, когда я по широкой дуге, опасаясь, что в очередной раз потеряю лошадь, обогнул болотный край, мне оставалось до столицы ещё несколько недель пути.

Хоть столичные земли и начинались в нескольких сотнях километров, мне ещё предстояло преодолеть несколько довольно сложных горных перевалов. Хорошо, что сейчас была ещё середина лета, а то мне пришлось бы ждать, когда снег в горах стает, и я смогу пройти по перевалу не рискуя свернуть шею себе или лошади.

Угораздило же главу гильдии начертить для меня такой замысловатый маршрут. Наверняка, он прознал о моих проделках в цитадели, иначе чем ещё объяснить, что мне приходилось идти в столицу окольными перевалами, которые используют лишь горцы для перегона своих многочисленных стад овец и коз.

Вот ведь, нет бы, как и по пути сюда, проехать по северному тракту, ведущему в направлении столицы, я же вынужден идти на юг и упираться в горы, где вместо дороги лишь едва заметные тропинки, оставленные здесь в незапамятные времена.

Моя лошадь всю дорого косилась на меня осуждающим взглядом, наконец, я не выдержал и сказал:

— Знаю, знаю, я идиот, но глава при любом раскладе узнает, проверил ли я перевалы.

— Фыр. — сказала лошадь на мою тираду.

— Ты мне не фыркай, а то он нас двоих ушлет ещё в какую-нибудь дыру в качестве наказания, где вместо нормальных заказов будем собирать лютики-цветочки для наших алхимиков.

Лошадь смирилась со своей участью и склонила голову. Через час пути я уже мог различить очередную караванную тропу в земли горцев. Вот не странно ли, какой месяц скитаюсь по стране, а ещё ни разу не встретил ни одного каравана южан, одни местные торговые караваны, словно все по горам попрятались в ожидании грозы.

Видимо, торговый народ чувствует скорую войну. Надо отметить это в блокноте, какая-никакая, а полезная мысль. Если я правильно думаю, то в столице я без труда выясню, когда к нам заезжал крайний караван южан.

Думаю, месяцев семь или восемь назад, не позже, иначе я бы уже неоднократно встретил какой-нибудь караван.

Я остановил лошадь, вытащил тубу с картой местных земель и сверился с ней. Да, так и есть. На моей походной карте стояло несколько пометок, которые советовали мне не останавливаться на перевалах в ночное время.

Фантомы, будь они не ладны, уже сколько лет прошло с момента обороны перевалов от валорцев, а в этих местах довольно часто можно услышать рассказы о скачущих темной ночью призрачных отрядах. Мол, скачут они на лошадях, гордо реют знамёна, слышно бряцанье оружия, а попадет им на пути живой человек — мигом выпьют всю жизненную силу и оставят на месте иссушенный труп.

Я в эти байки не верил, скорее уж парочка вампиров завелась в горах, вот и выпивают досуха одиноких путников, а местных не трогают, иначе путники начнут избегать этих мест.

Я всмотрелся в пометки на карте. Странно, глава лично нарисовал над каждым из перевалов значок забавного приведения, видимо, чтобы такой дурень, как я, не вляпался тут в неприятности.

Я спрятал карту в тубу и взял немного правее, чтобы не останавливаться на ночь на тропе. Где-то здесь, судя по карте, есть заброшенный караван сарай, где, судя по отметкам ректора, было вполне безопасно.

Через пару часов я достиг пары приземистых домиков, обмазанных глиной и обнесенных стеной, и спешился, стремясь поскорее укрыть лошадь под крышей. Кто знает, что за твари в этих местах, а это уже моя третья лошадь и я сомневаюсь, что горцы настолько щедрый народ, чтобы продать мне коня. Максимум — продадут осла или ещё чего похуже, но на лошадь здесь лучше не рассчитывать.

Я развел небольшой костерок из имевшегося здесь запаса дров, набрал в котелок воды и закинул в кипящую воду пару горстей крупы. «Вот и поужинаю», — решил я и настелил в углу себе импровизированную постель, используя для нее свой собственный плащ.

Минут через двадцать, когда каша была готова я спешно снял котелок с костра и сноровисто принялся поедать кашу деревянной ложкой. Не хватало ещё оставить на ночь что-то в котелке, грызуны мигом учуют и начнут елозить по котелку, проходили — знаем.

Закончив с пищей, я помыл котелок с помощью песка и пары пучков травы. Тщательно его протерев, я повесил его на деревянный колышек, вбитый мной недалеко от входа таким образом, чтобы если кто то рискнёт сунуться в узкий дверной проем, он непременно бы меня разбудил, задев котелок.

«Примитивно, но надёжно», — сказал я сам себе и улёгся на плаще. Огонь в очаге еле горел, поэтому я изредка подбрасывал в него немного сухих веток. Все же за эти несколько дней я поднялся довольно высоко в горы, хоть и сам ещё не заметил этого, а огонь вот заметил. Как нам говорили во время обучения, чем выше в горы — тем хуже горит огонь, и вот сейчас я на практике убеждался в правильности этого утверждения.

Жаль, что эти места в таком запустении. Все же война, прошедшая здесь, оставила свой след, и люди больше не желали здесь селиться.

Одни лишь горцы жили здесь испокон веков, но горцам все равно, чуть что — они уходят выше в горы и ждут, пока беда не пройдет.

«Ведь умный в гору не пойдет, умный гору обойдет», — подумал я и закрыл глаза. Я к умным не принадлежал и поэтому едва я уснул, как почувствовал, что мой медальон на груди начал еле-заметно покалывать, сигнализируя о необходимости проверить ситуацию снаружи. Я нехотя встал, подбросил пару веток в почти погасший костер и почувствовал, что медальон успокоился.

Я постоял пару мгновений, прислушиваясь к звукам на улице. Лошадь чуть слышно фыркает в конюшне, обустроенной здесь или горцами или караванщиками, иных звуков я не слышал. Едва я снова улёгся на свое место, как костер снова начал тухнуть и покалывание амулета возобновилось.