Михаил Харитонов - Золото твоих глаз, небо её кудрей

Любопытный крокозитроп так никогда и не узнал, что из-за событий в Средиземном Море всё руководство Хохзеефлотом в спешном порядке отбыло на Гибралтар, из-за чего флаг над Олдерни был спущен. Впрочем, такова была официальная версия. На самом же деле…

…уй, бляха-муха, вот ведь какая незадача! В нашей книжке все эти рыбоны-шрыбоны больше нигде не появляются, и, следовательно, интереса для читателя не представляют. А я уж было так увлёкся, так увлёкся. Нууу извинииите.

Желудок кота спроектирован лучшими специалистами своего времени и содержит специальное оборудование, позволяющее переключаться между режимами «не жрать/жрать умеренно/жрать как не в себя». Не пытайтесь повторить подобное самостоятельно! Для генетически немодифицированных существ обжорство после длительной голодовки может привести к самым ужасающим последствиям.

Вдумчивый и внимательный читатель, конечно, и так помнит, в чём там дело. Остальным напоминаем то, о чём говорили раньше: алкогольная проблема шерстяных состоит в чрезмерной выработке фермента алкогольдегидрогеназы, кодируемой геном ADH1B («быстрая» форма), которая эффективно превращает алкоголь в ацетальдегид. Поэтому, чтобы опьянеть, нахнаху нужно выпить действительно много. Однако фермент альдегиддегидрогеназа, окисляющий ядовитый ацетальдегид в безвредные вещества, у них вырабатывается в минимальных количествах, присутствует только в «пассивной» форме и работает медленно. В результате ядовитый ацетальдегид в течении долгого времени отравляет их организм, что приводит к невыносимым головным болям, тремору конечностей, общей дисфункции организма, а в запущенных случаях — к посинению пяток и разрушению печени. Возможность внезапной смерти непосредственно из-за отравления ацетальдегидом дискуссионна, однако похмелье может спровоцировать инсульт, сердечную недостаточность, приступ панкреатита или бронхиальный спазм. С нахнахами, в силу особенностей анатомии, чаще всего происходит именно это последнее. Будем считать, что курсант помер именно по этой причине (ну не говорить же, что он пьяный захлебнулся в собственной рвоте, как это было на самом деле?).

Не будем, впрочем, преувеличивать героизм этого персонажа. Просто он оказался предусмотрительнее многих и в своё время прошился кибридной схемой, которая при определённых обстоятельствах впрыскивала в кровь овердозу опиатов, а потом останавливала сердце. Что ещё раз доказывает старую истину: вложения в себя — самые полезные вложения.

Ничего сложного, кстати: аденин, сахар рибоза и три остатка фосфорной кислоты. Видимо, то была какая-то чисто личная психологическая особенность Алисы Зюсс: засыпать от этой формулы.

На самом деле Буратина после такой смеси лекарств, скорее всего, выжил бы. Лиса забыла, что он не просто доширак, а именно бамбук, реакция на ингибиторы моноаминоксидазы у него специфическая, так что тираминовый криз ему не так уж и страшен.

Файри — популярное в Директории моющее средство для посуды. Выпускается на заводе «Реагент», экспортируется в ближайшие домены и анклавы.

Толстый хвост выдр и каланов является предметом гордости и эротическим фетишем. Проблема в том, что толщину хвосту придают прежде всего мышцы, причём правильно накачать их можно только при систематических занятиях в бассейне или в естественном водоёме

Лёля преувеличивает. IIQ=50 — это так называемое «дебильцо», то есть электорат, в принципе не способный существовать без постоянного пригляда и способный выполнять только самую простую физическую работу. Упомянутая «собаня» и в самом деле не блистала интеллектом (в чём читатель может убедиться, освежив в памяти главу 12 первого тома), но всё-таки работала подавальщицей, что требует известной сообразительности и расторопности.

Глупые мечтания. При наличии законного хозяина даже статус небыдла электорат получить не может, а в случае его отсутствия на него накладывает лапу местный авторитет (см. ниже) или государство. В Директории бесхозный электорат поступает в распоряжение Департамента государственного имущества, после чего либо продаётся с торгов, либо используется для общественных работ.

Лёля преувеличивает. По понятиям, бесхозное имущество является объектом захватного права (то есть присвоено любым существом, обладающим правом иметь собственность), однако местный авторитет может виндицировать его, ибо нехуй. Любой рынок держит какой-нибудь авторитет. Попытка продажи на рынке электората, на которого не оформлены документы (свидетельство об отлове, товарная купчая или что-то в этом роде), обычно приводит к тому, что товар изымается в пользу владельцев рынка. Так что взять Лёлю за ухо и привести на рынок может не абы кто, а только достаточно авторитетное существо, по понятиям более крутое, чем хозяева продажной площадки — ну или, как вариант, могущее выправить нужные бумаги. Учитывая вероятную рыночную цену Лёли (её вы можете прикинуть сами, изучив Действие девятнадцатое Второй книги и прилагаемые к нему материалы), возиться с ней никто из особо крутых не будет. Разве что для порядка. Ну, например, с целью наказать Мариуса за какой-то не очень значительный проступок формата «не так посмотрел».

Что действительно печально, так это то, что Лёля даже в принципе не может получить на себя права собственности, как это удалось поросёнку Петру (см. главу 60 Первого тома) — из-за всё того же отсутствия документов.

Похоже, выдра краем уха слышала распространённое среди конского электората предание об Авгиевых конюшнях.

Предание гласит, что в первом веке о. Х. где-то в Греции правил добрый правитель Авгий Астерий, бык по основе, который любил коней и выстроил для них дворец Лабиринт с огромными палатами, где кони жили хорошо и никого на себе не возили. Единственное, о чём просил Авгий коней — так это убирать за собой. Но кони разленились и стали ссать и срать там же, где ели, и за собой не убирать, а жить по колено в дерьмище. Кончилось всё тем, что всем это надоело, доброго Астерия убили, Лабиринт затопили, а всех потомков авгиевых коней сделали электоратом и обязали работать на все остальные основы. Но если кони будут хорошо себя вести и слушаться хозяев, то когда-нибудь придёт другой добрый правитель и выстроит для коней новые палаты, где они будут блаженствовать вечно.

В общем-то, миф как миф.

Автор даже и не собирается вступать в бесконечную дискуссию между любителями сомов и ценителями стерлядей, так как не увлекается рыбоёбством.