Михаил Харитонов - Золото твоих глаз, небо её кудрей

Поняша подумала.

— Эти самые… — она уже усвоила местную манеру не назвать рыбонов по имени, — недавно захватили существ из команды Карабаса. Может, есть какая-то связь?

— Очень сомнительно, — черепаха скептически скрипнула панцирем. — Я знаю, кого захватили. Их всего трое. Ни один из них не паранорм. Никаких особых секретов, я думаю, они тоже не знают… Думаю, им просто не повезло. Вряд ли вы их ещё увидите.

— Жаль, — без особых чувств сказала Ева. — У нас что-то ещё?

— Вот, посмотри, — вспомнила черепаха и достала из папки несколько бумажек. — Это по нашим текущим.

Ева, скорчив недовольную гримаску, упёрлась взглядом в табличку.

— Освоение средств, — пробормотала она. — Плановое значение, фактическое… Основные причины… Ну это хоть понятно. И что я с этим делать должна?

— Предложить мероприятия для устранения последствий и назначить ответственных, — напомнила черепаха.

— Это я сама знаю! А ответственных я откуда возьму? — покрутила головой Ева.

— Ты же вчера со всеми перезнакомилась? — мягко спросила черепаха.

Тут Еву пробило. Она осознала, что не только не составила никакого впечатления о своих сотрудниках, но даже не запомнила, кто кем работает и как кого зовут. Даже легавую из секретариата, с которой поняша провела остаток ночи.

Ей захотелось немедленно забиться под стол и больше из-под него не вылезать. Никогда.

Безопасница выдержала секунд шесть — о, какие же долгие были эти секунды, какие долгие! — и, наконец, снизошла.

— Ну, давай вместе. Смотри, здесь у нас что? Ремонт помещений Фонда завершён на двадцать процентов. Более чем двукратное отставание от графика. К кому претензии?

— К начальнице бригады, — уверенно сказала Ева: тут ей было всё ясно. — Если отпиздится — к поставщицам… то есть к поставщикам. Но у меня не отпиздится, — добавила она грозно.

— Берёшь сетку, смотришь кто чем занят, вызываешь сюда по одному, — подсказала черепаха. — Заодно и освежишь память, кто есть кто.

— Фффух! — выдохнула Ева. — Да я сейчас всех построю! Вот только с этим что делать? — она скосила глаза на бумажки, лежащие на столе.

Черепаха резким движением схватила документы, быстро перелистала.

— А ничего. Подпиши и отдай юристам.

— Ну я же не могу подписывать то, чего не понимаю! — не выдержала Ева.

— Займись тем, что понимаешь, — дала совет черепаха. — И по ходу дела вникай, как тут всё устроено. Для начала — вам нужно въехать в новое здание, занять рабочие места и начать процесс.

Писториус тяжко вздохнула: разговор подходил к самому неприятному моменту.

— Видите ли, — выдавила она из себя. — Я не могу понять, что мы должны делать. Ну кроме Львики.

— Львика, — строго сказала черепаха, — и является вашей главной задачей. Чтобы в новом здании был роскошно отделанный кабинет, и она в нём появлялась достаточно регулярно. Это цель. А средством её достижения является работа Фонда. Который должен заниматься чем-то таким, чтобы Львика чувствовала себя достаточно важной. Большой начальницей, занятой делом, которое она сама считает хорошим. Вот эти два чувства. Которые карьера певицы дать не может. Так — понятно?

Ева задумчиво схрумкала два огурца, ожидая, пока в голове прояснится.

— Ну да, — наконец, сказала она. — Я себе это как-то так всё и представляла. Но всё-таки! Мы же должны чем-то заниматься?

— Помощью дискриминируемым существам и перемещённым лицам, — госпожа Рерих укоризненно посмотрела на поняшу. — Это даже в названии Фонда.

— Ну хорошо, допустим, — Ева стиснула зубы, чтобы не повысить голос. — Кто такие дискриминируемые существа? Что такое перемещённые лица?

— Дискриминируемые — это те, кого несправедливо обижают, потому что они не такие, как все, — вздохнула черепаха. — Перемещённые лица — это которых выгнали оттуда, где они жили. А беженцы — которые сами оттуда ушли.

— То есть я что, беженка? — огромные глаза Евы стали ещё больше. — А Львика — это самое… перемещённое лицо?

— В каком-то смысле, — подтвердила черепаха, осторожно беря огурчик. Хряп! — и его не стало.

— И какую помощь мы будем им оказывать? Денег давать, что-ли?

На этот раз задумалась черепаха.

— Видишь ли, не всё так просто, — сказала она. — В общем, мы будем привлекать внимание общественности к проблеме дискриминации, беженцев и перемещённых лиц. Ну то есть устраивать конференции, круглые столы, совещания, заседания, готовить тексты публичных выступлений общественных деятелей, а также собирать финансовую помощь для дальнейшей работы Фонда. Поскольку губернатор даст понять, что финансирование Фонда им одобряемо, у нас не будет проблем с этим. Стало яснее?

— Не-а, — честная поняша покрутила головой. — То есть я так поняла, что мы говорим какое-то бла-бла-бла и собираем деньги, чтобы и дальше говорить какое-то бла-бла-бла?

— Ты очень упрощаешь, хотя если в целом — типа как бы где-то как-то что-то вроде того, — нехотя признала черепаха. — Но это очень важная, нужная и общественно-полезная деятельность. И вообще — не парься. Как говорит наш шеф, есть вещи, в которых нужно разбираться. А есть другие вещи, в которых разбираться даже вредно. В них нужно просто втянуться… Ладно, мне пора. Может быть, вечером загляну.

— Тысяча гра… то есть спасидо, — только и успела вымолвить Ева, когда дверь за черепахой уже закрылась.

10 декабря 312 г.

Из личного дневника Львики Софт-Пауэр.

Current mood: drunk/ выпимши

Current music: Queen — Bohemian Rhapsody

Мамочка! Пожалуйста, иди нахуй.

Нахуй, пожалуйста, мама.

Мамочка, не пизди, ты просто нахуй иди.

Мама, я не могу сказать тебе это в лицо. И никто не может.

Ты это знаешь, и я это знаю тоже.

Каково стоять под розовым ветром твоим ураганным няшем -

Да, я помню, как это сладко. Да, я помню, как это страшно: