Михаил Харитонов - Золото твоих глаз, небо её кудрей

Как потеет под гривой, как в горле дрожит слеза, долгая и сырая.

Бьёт под рёбра как палка кровь. И прыгают из меня

Те слова, что, в воздухе не сгорая,

И в моём дыхании не тая ни хуя не тоня,

Никому не нужные, растут нерастаявшей стылой грудой -

Блядь, как я хочу быть с тобой по-настоящему злой и грубой!

Мама, это стихи? Да, я знаю, говно плохие стихи. Но скажи: хоть лучше

Чем вчера? Хотя нет, вчера было намного круче:

Был концерт, а после концерта я обычно вся прям такая,

Вся такенная прям, от самой себя тащась и охуевая.

А конкретно вчера я ваще была прям блядь сразу какой-то розой,

И шипом от неё, и протяжной мелодией, ироничной пизд позой,

Диким сном наяву, зрачком, не сосущим свет -

Это всё цитаты, центон. Ничего своего здесь нет.

Но если не помнишь, чьё это всё — гораздо легче начать:

И прятать не от кого глаза, и не перед кем отвечать.

Так вот что я тебе

{тщательно вымарано 5 строчек}

В общем, чувство такое: будто живу в жопе орангутанга.

Scaramouche, Scaramouche, will you do the Fandango?

Ну давай сначала. Мамочка, я устала.

Вся вот эта блядь жизнь — она меня вкрай заебла.

Или всё-таки лучше — она меня вкрай заебала?

Блядь, ну скажи: вот зачем ты меня родила?

Ну скажи мне честно: ты ж не меня рожала!

Нет, ты рожала кого-то другого. Кем я тебе была?

Продолжение рода, породы, линии? Вот это? Всё остальное

Ты всегда рассматривала как херню как что-то не основное.

А родилась-то я. Неудачная девочка Львика.

Лива, Ливушка, так меня звали маленькую. Блядь, до сих пор до крика -

Режет. Режет внутри. All ponies kill the thing they love -

Вот уж точно. И я могла б. Если б могла б.

Так, я прорыдала прографоманилась, теперь можно и по-нормальному.

Мама, иди нахуй. Да, это отличное начало доверительного разговора. Особенно когда собеседник — ты. Воображаемый собеседник, но это хорошо. Можно представить, как я тебя послала и ты уже пошла, а я тебе в спину ору. Это единственная ситуация, когда я вообще могу тебе что-то сказать. Потому что стоит тебе обернуться — и меня снова нет. Ты стираешь меня своим няшем, стираешь в пыль, в навоз, в

{вымарано 4 строчки}

Я не жалуюсь, хули. И какого-то там сочувствия. От тебя уж точно. Да, я знаю, тебе тоже не клеверно и не медово с твоими сумасшедшими грациями. И если бы ты могла поделиться, ты б от себя взяла и мне накинула. Мне всего-то надо соточку сверху, чтобы принимали в хорошем обществе. Хотя ладно, эту тему мы с тобой уже сто миллионов раз и ещё позавчера отдельно. Я просто обсоплив обслюняв вся, так хорошо мы с тобой поговорили. Жаль, ты не слышала.

Ты хочешь сказать, что у меня пьяная истерика? А хоть бы и так. Но я хотя бы истерю себе в тетрадочку. Лежу у себя в комнате, двигаю шеей. Между прочим, могли бы и заметить наконец. Дневничок-то я пишу без услужающих, кисточкой. Потому что у меня всё отлично с моторикой. Кстати, не только с шеей. Ножки у меня тоже из правильных мест растут. Мама, ты моё баллотэ-пиаффе видела {75} ? Не видела? Зря. Моя берейторка позавчера сказала, что у меня идеальное исполнение. А берейторка у меня из Манежа (плачу ей кучу денег). А моя «лунная походка {76} »? Два месяца брала частные уроки. Зато сейчас всё зыкенски. И ещё я придумала коленце задними и крупом. Довольно похабно, но лихо. Покажу на концерте, ближе к концу, когда все наберутся как следу {нрзбр.}

Кстати, даже не мечтай, чтобы я на музыку забила. У меня за неделю два выступления, вчера в Лужниках на выпасе на час пятнадцать, по полной. И новая пластинка. Двенашка, 33 оборота, фирма «Мелодия» не хуй собач «Изумрудный элефант» называется. Название не моё, это Молли. Хотя нет, вру Мирра идею подала.

Кстати, я ей нравлюсь. Кстати, я не против. Кстати, если б она была понастойчивей, я бы давно уже перед нею хвостик подняла.

О, вот ещё тоже кста а ты ведь была насчёт хвоста права. Нет, новый хвост мне дико нравится, особенно по бёдрам хлестать, поклонницы в трансе. Проблема в том, что он не прикрывает. Ну, в смысле, эти самые места. Дырки. Смешное сло В общем, у меня там сзади всё видно. Не, пизжу, не видно. Но кажется, что чуть-чуть — и будет видно. И всех это заводит. И меня это, блядь, тоже заводит. Особенно на концерте, когда все пялятся. А это тоже видно, особенно у меня. У меня буквально течёт. Мамочка, ты бы хоть разочек, как у твоей дочки течёт! Ой, ну я знаю, у тебя специфические вкусы. Жаль, конечно. Мне бы хотелось, чтобы ты посмотре {расплывчатое пятно: вероятно, слеза.}

В отрочестве я знаешь о чём мечтала? Чтобы ты сама меня на случку сводила. Да, я знаю, в твоём присутствии жеребцам сложно. Но хоть разок могла бы? У меня это была главная мечта детства — чтобы мама на случку сводила. И сказала бы потом, что я умничка и хорошо кончаю. И в нос поцеловала бы. Как будто у нас нормальная семья.

А меня вместо этого водила Зинаида Петровна из музыкалки. Старая перечница. У неё давно пизда засох всё умерло. Ей от меня страсть только в тембре голоса. Вот этого она от меня жёстко требовала. И научила. С чувством петь. А что у меня под хвостом — по барабану ей было. Смотрела только, чтобы у жеребца хорошо стоял и чтоб не халтурил. И всегда точно знала, кончила я или нет. Я могла сколько угодно ржать, глаза закатывать, крутить попкой — всё бестолку. Она заказывала нового жеребца, чтобы меня домочалил до кондиции. Так и говорила — до кондиции. И всегда прибавляла — «это для твоего здоровья, Ливушка».

Ливушка. Блядь, ну вот опять. Слёзы.

{вымарано 10 строчек}

Ладно, всё это too old, как говорят педведы. У меня есть красненькое, очень помогает в таких случаях.

Кстати, я уже неделю не употребляю. Практически. Это я сегодня слегка хлебнула, а так нет. Ну разве что винишка глоточек, а больше ни-ни-ни. И это моё решение. Во-первых, Молли прессует на занятиях. Без трезвой головы никак. Во-вторых, меня, кроме красного вина, вообще ничё не торкает. Бенедиктин как-то резко надоел, а к пивасу вообще не тянет. Даже странно. Полгода назад я пивас вёдрами пила. Бока себе как у бочки не нагуляла только потому, что двигалась много. От пиваса збс настроение — похуй всё, даже сколько граций во мне. Я однажды была в Кавае с концертом и на пивасе в «Кабинет» затащилась, где фейс-контроль на двести граций. Представь, прошла. Хотя сейчас я думаю, что меня там просто узнали. А может и ждали.

Так, хули сопли, дальше живём. С кем живём-то, кстати? Прикинь, мама, у меня никого нет уже два месяца. Ну если не считать после концерта, но это не считается. Это как случка, только с девочками. Случка даже лучше. По крайней мере, в тебя что-то по-настоящему глубоко входит и достаёт до всяких мест. И тебе при этом не нужно изображать чувства. Изображать — это сильнее истощает, чем чувства настоящие.