Михаил Харитонов - Золото твоих глаз, небо её кудрей

Как и кем были организованы обе толпы, а также и прочие подобные вопросы мы оставляем читателю. Вот уж подлинно — не бином никакой это Ньютона. И не теорема Гёделя, мир его праху!

Хотя… ой, нет. Что это вообще такое — «другие подобные вопросы»? Это как-то даже неуважительно звучит по отношению к дорогому читателю — которого я, если припоминаете, называл «батенькой» и обращался на «вы». Нет, так дело не пойдёт. Но мы исправимся. Вот прямо сейчас и исправимся.

Контрольные задачи для самопроверки:

Задача 1. Кем и как были организованы обе толпы? {88}

Задача 3. Кто именно (флотилия, группировка внутри флотилии, частные лица, сухопутники, кто-то ещё) будет публично объявлен виновным в гибели Императора {89}

— в течении ближайшего месяца;

— по прошествии года;

— через пять лет.

Ответ обосновать.

Задача 4. Как сложится дальнейшая судьба (в течении ближайших трёх лет)

— Фрикция;

— Злогоньдоуса;

— Ойшпица;

— Штюрмера.

Задача 5 . Назовите форму правления, которая будет установлена на Шестом Флоте в течении ближайших двух лет -

a) формально;

b) фактически.

Задача 5а. Как будет называться бывший Шестой Флот официально? Ответ обосновать {90}

— исторически (с учётом опыта дохомокостных государств);

— политически (с учётом постхомокостных реалий);

— психологически и эстетически.

Задача 6. Восстановите наиболее вероятную формулировку пропущенной задачи 2. Подсказка: вопрос касается происходившего между 10.20 и 12.21 {91} .

Ответы — некоторые — вы можете посмотреть в примечаниях к этой главе. Но не торопитесь, сначала подумайте сами. Уверяю вас, вы так получите гораздо больше удовольствия. Не забывайте про бенедиктин, камин, плетёное кресло и т. п. — это поможет вам в размышлениях. Вообще, вспомните, какое же это всё-таки удовольствие — думать! Но если невтерпёж — не мучайте себя, посмотрите. А потом всё-таки подумайте, прав ли автор.

Ибо и ему, автору, не ведома вся истина, даже и в отношении собственной своей же книжки. Уж такая она, се ля ви, и не нам её ченч.

И вот, наконец, удачливые заговорщики — то есть, простите, законные власти Шестого Флота — восседают в уже знакомом нам круглом мраморном зале и решают вопросы жизни и смерти.

Как всё изменилось! Никакой горячей минералки: Фрикций подобных изысков терпеть не может. Вместо этого пол кое-как застелен толстыми коврами. Ковры сыроваты, но что поделать: время не простое, время чрезвычайное.

Стол тоже протёрт кое-как. На мраморе заметны пятнышки крови и рыбьего жира. Херня! Сейчас не до жира — быть бы живу. А для того многие должны умереть.

Фрикций устроился во главе стола, прикрыв глаза. Он устал, он хочет выпить и заснуть, но ни того, ни другого нельзя.

Ойшпиц сидит от него справа, в задумчивости растопырив пластинчатые жабры. Перед ним стакан с дымящимся чаем в медном подстаканнике (позаимствован у дежурных), солонка и блюдо с недоеденным канцлером Прошкой. Он периодически отхлёбывает чай, макает кусок Прошки в солонку и откусывает. И правильно. Сладкий чай способствует выделению кахетинов, а тело Прошки содержит витамин В12, тиамин, рибофлавин, фосфор, магний, кальций, йод, железо, медь, марганец. А главное — оно богато тритерпеновыми гликозидами, которые Никитону Макрельевичу сейчас так необходимы. Помимо всего прочего, ему приятно есть Прошку — и по духовно-нравственным причинам, и просто потому, что он вкусен. Лучше было бы, конечно, настоять его на меду, да и с водочкой. Но о водочке и речи нет. Сэр Бамбарбия Киргуду установил на ближайшие два месяца жесточайший сухой закон.

Злогоньдоус в задумчивости грызёт кончик карандаша. Он только что подписал распоряжение о временном заключении под стражу ещё двадцати трёх поллюционистов. Список подготовлен благодаря только что состоявшемуся мозговому штурму. Теперь нужно столь же тщательно пройтись по эякуляторам. Но перед этим нужно разъяснить несколько персон со сложной репутацией.

Роль секретаря исполняет Штюрмер. А что? Голос у него зычный, читать умеет, к секретам — volens nolens — допущен. Чем меньше посторонних, тем меньше неожиданностей, ага? Вот поэтому он и сидит за тем же столом, перед грудой бумажек, каких-то папок с завязками, шнурованных тетрадей и тому подобного.

— Вот тут у нас, — говорит он, водя глазами по строчками. — Розан Васильевич, — он щурится. — Основа не указана. С ним у нас чего?

Сначала посмотрите на Ойшпица. Как изменилось его лицо! О, Никитон Макрельевич не просто жаждет крови крокозитропа. Он хотел бы выцедить её всю — по капельке.

Райнер Наталия Злогоньдоус морщится, как от кислого — привычная, наработанная гримаса. Которая тут же сменяется другой. О, эта торжествующая усмешка! О, эти обнажившиеся клыки, эти вздрогнувшие ноздри! Он вот-вот облизнётся… нет, удержался, видно старую школу.

— Я его знаю, это хохзейский шпион, — чеканит Ойшпиц. — Доставить сюда и допросить! — ух, как глазки-то блеснули! Он, верно, уже видит раскалённые клещи. В чьей руке? Догадаться несложно.

— Поддерживаю коллегу, — говорит Злогоньдоус. — Скользкий тип, я с ним сталкивался. Скользкий и очень опасный. Я за немедленный арест и допрос.

Фрикций устал, а Розан Васильевич — совсем не то существо, которое занимает его мысли. Откровенно говоря, он не думал о нём много лет. Однако сейчас он вспомнил — эти прыщеватые опёзья, этот таращащийся из живота глаз, этот высокий презрительный голос: «если бы я вас считал хоть сколько-нибудь опасным для себя, Фрикций, я принял бы меры… но вы ничтожество, Фрикций, и поэтому я отпускаю вас… живите, покуда я вам это позволяю…»

Лорд-Протектор Флотилии заскрежетал ротовыми пластинами. Тогда он стерпел: пришлось стерпеть. Но теперь он не потерпит. Никого и ничего не потерпит.

— Немедленно арестовать, доставить сюда, — заключил он.

Все взгляды переместились на последнего, самого молчаливого из присутствующих здесь вершителей судеб.

Досточтимый сэр Бамбарбия Пикабу Трог Идефикс барон Киргуду шельфства Кефалиния, пч. виконт Мурманский, пч. смотрящий Амазонской Низменности, отдыхал в шезлонге. Ну то есть как отдыхал. Слушал он разговоры вполуха, смотрел вполглаза. Но ничего существенного не пропускал. Даром что последние двадцать часов ему пришлось принимать стимуляторы. Ибо решались судьбы. Начиная от судьбы Шестого Флота и кончая судьбой его собственных вложений.

Ему потребовалось тридцать секунд, чтобы вспомнить, кто такой Розан Васильевич, где он ему попадался и какое впечатление произвёл. И о своём старом решении по этой конкретной персоналии.