Дмитрий Селиванов - Соло для попаданца с оркестром [CИ]

Положив на жаровню первую партию, я засек время готовки. Конечно, часов у меня никаких нет, но примерное ощущение времени имеется. Несколько раз я пробовал, что получается, и, наконец, решил, что готово. Первую партию съели мы с Книжником и кухарки. Только я сначала самые первые порции выдал на пробу нашей главповарихе и старосте. Он к этому времени прибрел на такой незнакомый и аппетитный запах, постоянно заглядывал и мешался под ногами, пока я не выставил его наружу. Тогда он со своими помощниками оккупировал стол, стоящий возле самой кухни, и постоянно напоминал о себе одной и той же фразой: «Ну, готово уже?»

Приготовленной дюжины шашлыков хватило всем как раз по полтора шампура — по одному шампуру каждому, и еще по одному на двоих съели староста с женой, мы с Вогниром, пара помощников старосты и две поварихи. Выпив неразведенной гномьей водки — традиции требуется соблюдать, я сумел спровадить старосту. Собственно, на такое я и рассчитывал. Напитки гномов хоть и крепче, чем у других народов, но все равно они не крепче водки, и концентрат они все-таки разводят.

Говоря о наших традициях, я споил старосте и его помощникам примерно по сто пятьдесят грамм такого концентрата. Это несколько рассеяло их внимание, они потеряли интерес к кухне, и пошли руководить подготовкой к пиру. Вообще, хватило их только на то, чтобы показать, куда поставить свой стол, сесть за него и уснуть.

До начала пира я успел приготовить почти всё мясо. Заполнил все шампура, которые были сделаны Вогниром. Мяса осталось еще где-то четверть, но его решил сегодня не готовить — пусть кашей с мясом набивают животы. Готовые шашлыки прямо на шампурах складывал в одно из отделений печи, чтобы не остывали. Там достаточно жарко, но уже не топится, так что не засохнут.

Засохнуть или остыть, в принципе, им времени и не было. Плита с жаровней достаточно большая, чтобы вместить сразу полсотни порций. Две партии шашлыков — и шампура кончились. Как раз были составлены столы и скамьи, выставлены обычная каша с мясом и куски жареного мяса.

Вынесли шашлыки и запеканку. Каждому хватило по три порции шашлыков и по кусочку запеканки. Руководству досталось немного побольше. Я повторил свой спич о русских традициях, все налили себе спирта и выпили за гостеприимство гномов. Такой большой задыхающейся толпы и такой кучи выпученных глаз я до этого еще не видал. Корнин со своими помощниками, когда я им наливал, пучили глаза не так сильно. Закалённые, видать. Или гонор не позволяет показать, как обожгло горло. Наконец, все продышались и закусили мясом. А я всех очень обрадовал, что такую стопку полагается пить только в начале, и все перешли на привычное пиво, некоторые — на водку.

Я специально выставил свои блюда в самом начале. Хотелось, чтобы их распробовали, пока еще никто не напился и не обожрался. Новые блюда действительно понравились. Только все расстроились, что так мало. Ну да. Попробуй их накорми. С их то бездонными животами. Вообще, обычно гномы едят достаточно умеренно. Зато на праздники отрываются по полной и могут съесть столько, что обычно съедают за два дня. Отговорился тем, что и своих поварих надо тоже уважить, съесть то, что они приготовили.

Постепенно от выпитого у всех развязались языки. Вся толпа распалась на группки. Кто-то что-то рассказывал, кто-то обсуждал, а кто-то уже запел. Сначала тихо, потом песню стали подхватывать соседи. Гномы положили руки друг другу на плечи и пели, раскачиваясь из стороны в сторону. Так как слова мне были не понятны, то я только качался вместе со всеми и мычал.

Мелодия была какая-то тягучая, напоминала чем-то нашу «Дубинушку». Так и представлялись глубокие катакомбы, где гномы дружно под эту песню рубят камень и таскают тележки.

Вогнир, на вопрос о смысле песни, сказал примерно это же.

— Песня о гномах, которые ищут особо ценную руду, из которой можно выплавить самое дорогое оружие. Оно не тупится, и признает только одного владельца. Передать такое оружие можно только добровольно, по ритуалу крови. Руда добывается только в нескольких местах, и все они очень вредны для здоровья. Кого-то отправляют туда, как преступника, кто-то спускается сам, попытать счастья. Так как все такие рудники принадлежат королю, то выход оттуда обычно только один — количество руды, достаточное для того, чтобы выковать меч или секиру. Все, что свыше этого — твое собственное, его можно продать, или самому что-то выковать, если ты мастер.

— Серьёзно… А повеселее песни есть?

— Сейчас будут. Побольше выпьют — и начнут. Это как бы традиция, с этой песни всегда начинается.

Что-то мне подсказывает, что этот поселок создан каторжанами. Не просто так ведь такую песню сделали главной.

Наконец, старшее поколение устало пить и петь. Корнин и другие старики выползли из-за стола и, махнув всем рукой, побрели к себе отсыпаться. Стоило старикам скрыться, как молодежь подорвалась. Быстро образовалась музыкальная группа. Притащили несколько барабанов разных размеров, трещотку, губную гармошку и что-то струнное, типа банджо.

— Старики не любят уже веселиться, — пояснил, ухмыляясь, Вогнир. — Сейчас будут современные песни и пляски.

Деревенский ансамбль, наконец, расставил и настроил инструменты, и выдал первую мелодию. Задорная, в отличие от старых песен, она напомнила мне кадриль. Пара девушек, самых звонкоголосых, напевала под нее куплеты, остальные кружились в танце и подхватывали окончание. Сразу стали видны среди молодежи состоявшиеся парочки. Если другие меняли партнеров, то это всегда танцевали вдвоем. Несколько гномьих пар постарше не ушли вместе со стариками, и тоже кружились в танце.

Я тоже не удержался и отплясывал со всеми допоздна. Я пытался не выделять никого из девушек, стараясь танцевать со всеми. Но одна так и лезла впереди всех. Вообще, обычно я не обращаю внимания на маленьких девушек, мне нравятся женщины рослые, эдакие валькирии. Но На'тин, как я узнал имя девушки, выделялась среди гномок высоким ростом, почти с меня. Она не была такой хрупкой, как другие гномки. Во время перерыва между танцами расспросил у Книжника о ней:

— На'тин? Она сирота, полукровка, прибилась из нижних поселений. Её не очень любят, потому что орочьей крови хоть и немного, но все равно заметна. Вон какой рост. Вот она и пробивается везде напролом. Слишком боевая, никто её в жены не возьмет. Да и как к такой дылде подойти?

Выяснив такой важный вопрос — не хотелось бы стать причиной конфликта, я решил действовать смелее. А то уже, второй год словно монах живу. Вынужденно, конечно, вариантов то никаких не было. Как только подойти к этому вопросу? «Я старый солдат! И не знаю слов любви!» Ха-ха три раза.