Дмитрий Селиванов - Соло для попаданца с оркестром [CИ]

Но ничего не пришлось делать. Как только я прямо взглянул ей в глаза, На'тин облегченно вздохнула: «Наконец-то», и повела меня к своей пещерке, где-то в дальнем конце долины. Пещерка была совсем небольшой, несколько шагов в длину и ширину, и отделена от долины кривым коридором с двумя дверями. Внутри вмещается только низкая кровать и небольшой столик. На стенах полки с книгами. Еще одна книжница, панимаешь.

На'тин сразу же развернулась в проходе, обняла меня и принялась целоваться. Потом… Про потом рассказывать не буду. На'тин, конечно, не была девственницей, у гномов это не принято. Скорее есть традиция сойтись до брака, так сказать распробовать друг друга. Но чувствовалось, что девушке не хватало кое-чего. К тому же, гномы народ простой, и изысками на интимном фронте не блещут. Я же, с высоты своего опыта длиной в полстолетия и начитанности по интимному вопросу, мог многое ей показать в постели. Даже я, при моем метаболизме, умудрился немного подустать. На'тин же просто свалилась рядом со мной. Потихоньку очухавшись, положила голову мне на плечо.

— Знаешь, Димтир. — она говорила осипшим и посаженным от криков голосом. — До этого я не была ни с кем, кроме гномов. Понимала, что разница должна быть, но такого я не представляла. Я не понимала, когда читала книги, как это можно — все бросить и куда-то убежать с возлюбленным. Кажется, я только что поняла это.

Она уснула на моем плече, утомившись нашими играми. Я же лежал и не знал, как поступить. Остаться здесь я не могу. У меня совсем другие планы, очень и очень глобальные. Бросить её здесь тоже не могу. Не то чтобы я влюбился, но уж очень она характером напоминает мне жену. Телосложением и лицом тоже. Даже имена похожи — Наташа и На'тин. Но и тащить её за собой — тоже не дело. В пути столько опасностей. Не придя к определенному решению, я уснул.

Утром мы умылись и даже приняли душ в углу пещерки, где из стены вытекал природный ручеек. Он появлялся из трещины и также исчезал в полу в глубине скал. Я даже немного подогрел скалу, и теперь вода текла не ледяная, а приятно-теплая. Потом перекусили холодным мясом, и выпили для поднятия настроения. Имея некоторый опыт, я прихватил кое-что со стола.

Разговор за столом складывался очень тяжело. И я, и она чувствовали, что наша встреча случайна и скоротечна. Скоро придется расставаться. Я не говорю, что был влюблен, но мне стало очень стыдно вот так уходить. Поматросил и бросил. На'тин же, кажется, влюбилась. Я с утра полистал книги, стоящие на полках. Сплошные любовные романы. Ну, и что вырастет из девушки, зачитывающейся такими книжками? Она же совсем не знает жизни там, за границей поселка. Представляет её по описанию аристократов, да и то кривому, написанному в таком вот любовном чтиве. Балы, красавицы, лакеи, кучера. [16] Слова из песни группы «Белый орел»

Так и не найдя слов, повздыхав, глядя друг на друга, мы разошлись по своим делам. Мне надо было готовиться к походу. На'тин пошла куда-то помогать по хозяйству.

Сборы оказались хлопотным делом. Все-таки одному собираться хоть и труднее — приходится все делать самому, зато не так муторно. Получив указание старосты, женщины, создалось такое впечатление, решили собрать нам в дорогу вещи и продукты на всю жизнь. И если с продуктами я разобрался быстро — просто оставил то, что не испортится в дороге. Из быстро-портящегося взял только на один день, вот за размер этого списка пришлось повоевать. Зато гномьего спирта взял каждому по две фляги — лишним в дороге не будет. Каждая фляжка была чуть больше литра. И еще каждому одну большую флягу для воды — литра полтора-два. Наберем перед самым выходом.

Зато за одежду, точнее — за отказ от лишней одежды, пришлось выдержать настоящий бой. Башмаки — заменить мои чуни — мне дали еще в первый день. Хорошие крепкие башмаки, что-то вроде сапог с широким голенищем, которое затягивается на несколько ремешков. С усиленными носками и запятниками, толстой подошвой. Выглядело это, как мощные берцы. Причем, из-за сплошного голенища, доходящего почти до колен, можно было налезать довольно глубоко в воду.

Из остальной одежды я выбрал комплект наподобие того, в чем ходили здесь все: шерстяные штаны и рубаху, шляпу-котелок из войлока. Вообще, овцы у гномов трех основных расцветок, или мастей: черные, белые и серые. Стада разбиты по мастям, и каждое пасется отдельно, чтобы породы не смешивались. Причем белая шерсть самая тонкая, она идет на изготовление рубах, постельного и нижнего белья — эдакого куска прямоугольника с завязками по углам. Еще мне пришлось вспомнить, как носить портянки — носков гномы не носят. Черная шерсть — самая грубая, из нее изготавливают войлок, те же шляпы, например. Ну а серая — что-то посередине, идет на верхнюю одежду. Так что среднестатистический гном будет с черным котелком на голове, в белой шерстяной рубахе и серых штанах из шерсти, заправленных в высокие башмаки с кучей ремешков поперек голенища. Еще они с собой в горы таскают плащ из войлока, на нем и отдыхают. Вот от него пришлось отказаться. Я просто вспомнил, как быстро намокает шинель и насколько тяжелой она становится. Зато сумел убедить сшить из моих мехов такой же плащ. Только внес некоторые изменения, чтобы стало более удобно.

Загрузив гномих пошивом — зато быстрее забудут, что я взял только несколько вещей и отказался от остальных десяти комплектов, побрел к Вогниру. Меня немного тревожило, что его до сих пор не видно. Так и есть. Предчувствия меня не обманули. Вогнир сидел в своей пещерке и пытался упихать в заплечную сумку вещи. Причем это была уже третья сумка. И еще гора вещей была разбросана по комнате.

Пришлось брать процесс в свои руки. Сначала отобрал белье, которое возьмет с собой, остальное откинул в сторону.

— Ты собираешься тащить с собой кучу грязного белья, а потом будешь сдавать прачке? — глядя на его ошарашенную физиономию, задал я вопрос и сам же ответил: — Нет, не будешь. Тогда хватит двух комплектов. Один стираешь, в другом ходишь, пока не высохнет первый. А штаны и вовсе одни нужны.

— Вот этот плащ не бери. — продолжил я. — Сходишь, скажешь швеям, чтобы сделали такой же, как у меня. Он легче и меньше намокает.

— Теперь по вещам. Подзорная труба. Это вещь нужная.

Вышел на улицу и посмотрел сквозь трубу. Качество не плохое, искажений почти нет. Но увеличение среднее — около восьми. Хотя, может здесь сильнее и не делают. В любом случае нужно брать, если что — продам или обменяю на что-то нужное.

— А это что за агрегат? — я указал на треногу с прибором, похожим на теодолит, только более сложный.

— Это нужно для выполнения задания старейшин.

Оказалось, что Вогнира не просто отправили погулять. Он должен был делать замеры по дороге для уточнения карты. Нужно было замерять высоты вершин и расстояния между ними. Для всего этого и служил прибор, оказавшийся очень универсальным. У него имелся компас, уровень для установки горизонтали, только не трубкой, как на Земле, а с круглым выпуклым стеклом. Пузырек нужно было выровнять по точке и нескольким концентрическим кольцам в центре стекла. На поворотном кронштейне был установлен так сказать "прицел" — небольшая подзорная труба. Вертеть можно было на все "триста шестьдесят", точнее на "сто сорок четыре", обычное здесь число — стен или дюжина дюжин. Шкала так и была разбита по дюжинам градусов. Вверх можно было поднять прицел вертикально, причем для удобства прибор имел внутри зеркало и объектив располагался сбоку. Вниз наклонять сильно не позволяла конструкция, но примерно на сорок пять градусов поворачивалось. Если заглянуть в объектив, то будет видна градусная сетка: большой восьмиконечный крест и концентрические окружности, насколько понимаю, они соответствуют местным градусам.