Сергей Арьков - Тёмный легион

– Эй, ты? Эй?

Человеческий голос вывел Владика из истеричного состояния. Коря себя за опрометчивый героизм, он не заметил, как к его перегородившему дорогу автомобилю пожаловали гости. Люди с оружием заглядывали в окна, один из них, рассмотрев лицо Владика, радостно крикнул:

– Это же он! Это Владик. Он живой!

Владик попытался заблокировать двери, но не успел. Люди распахнули их, схватили его и потащили наружу.

– Отпустите! – закричал страдалец, силясь вырваться из крепких рук. Вместо этого его зафиксировали еще жестче, так, что он вообще лишился возможности выражать протест телодвижениями.

– Тут на заднем сиденье девушка, – крикнул один из ополченцев. – Эй, да это же Оля! Она жива?

Вопрос был обращен к Владику, и тот промямлил в ответ:

– Да, жива. Просто спит. Скоро проснется.

– Но где ты ее нашел?

– Да я… это….

– Ты ее спас?

– Ну, да, как бы спас.

– Вот это да! То-то Андрюха обрадуется, когда вернется. Он, кстати, до сих пор тебя ищет с твоими друзьями. Как вчера умчались, так до сих пор их и нет.

– С моими друзьями? – промямлил Владик. – С какими друзьями?

– Ну, с девчонкой симпатичной… как ее? Машка, вроде бы. Вот с ней и с Центом. Алиса тоже с ними.

Поступившая информация не сразу дошла до мозга Владика, а когда дошла, он далеко не сразу в нее поверил. Могло ли ему так подфартить, что Цента в настоящий момент не оказалось в Цитадели? Вообще-то он был парнем везучим, во всяком случае до того момента, как познакомился с извергом, даже в лотерею два раза выигрывал.

– Срочно отведите меня к своему начальству! – завопил Владик, вдруг осознавший, что нельзя терять ни минуты. Нужно исполнить свою священную миссию прежде, чем вернется Цент. Быстро передать послание, получить ответ, и бегом обратно, под защиту Легиона.

– Мы отведем, отведем, – стали уверять его бойцы.

– Немедленно! – срывая голос, завопил Владик. – Это вопрос жизни и смерти. Быстро меня ведите, иначе все пропало.

Владику даже не пришлось напрягать актерские способности, поскольку говорил он, в сущности, совершенно искренне. Медлить и впрямь не стоило. В любую секунду сюда мог пожаловать Цент.

До Цитадели его довезли на машине, притом в наручниках. Владик клялся, что никуда не убежит, на что ему сообщили, что верят на слово, а его активность ограничена исключительно для его же собственной безопасности.

– Не дай бог сам себя поранишь, – пояснил один из бойцов. – Мы же знаем, что каждая капля твоей крови на вес золота.

Снова зашла речь о его крови, и Владик побледнел. Надежда на то, что ему позволят благополучно уйти после изложения руководству Цитадели послания Легиона, таяла на глазах.

– Хорошие у тебя друзья, – заговорил тот же боец. – Мне бы таких.

– Друзья? – вздрогнул Владик, в первую секунду подумав о Легионе. Других друзей в этом несчастном мире у него не осталось. Раньше-то много было, только и успевал, что новых людей в друзья добавлять, а теперь уж нет никого, все сгинули.

– Ну да, друзья. Особенно тот, здоровый лось. Он тут просто места себе не находил, когда ты пропал. Всех на уши поднял. Это было так трогательно. Нечасто встретишь такую заботу даже о родных, а вы ведь с ним чужие люди. С такими друзьями и родня не нужна.

Тут Владик сообразил, что речь идет о Центе, и его заколотило с новой силой. А сам про себя твердил как молитву – только бы успеть убраться прочь прежде, чем воротится изверг.

Когда его ввели в ворота крепости, навстречу кинулась целая толпа людей. Бойцы встали цепью, дабы не дать напирающей массе добраться до Владика, а люди тянули к нему руки и говорили что-то о его крови. У страдальца душа ушла ниже пяток. А тут еще какая-то страшная баба прорвалась сквозь оцепление и кинулась к нему с вязальной спицей в одной руке, и трехлитровой банкой в другой. К счастью, ее успели перехватить прежде, чем она приступила к отбору крови. Бледный Владик трясся от ужаса, баба, вырываясь из рук бойцов, визгливо кричала:

– Что уж его беречь-то? У меня там муж где-то бродит, два месяца назад обратился. Сыщу, вылечу, ворочу в семью. Мне и нужно-то пару капель.

При этом она размахивала спицей как кинжалом, а на прорыв уже шли новые жаждущие крови. И все говорили об одном и том же. Что у них там, за стенами, кто-то из родных или друзей, и надо-то им всего-то три капельки. Ну, пусть пять, от Владика, дескать, не убудет.

– Люди! Народ-то дурят! – вдруг заорал какой-то грязный и щетинистый мужик. – Сколько будем терпеть? Всю жизнь с нами, как со скотиной, обращались, и даже теперь, когда появился шанс близких наших вылечить, не хотят того позволить. Не дадим себя больше дурить!

– Правильно! – взревел кто-то, вторя чумазому провокатору. – Возьмем каждый столько крови, сколько нужно. И нечего нам мешать. Мы тут все равны. Все право имеем.

Но когда подстрекаемый горлопанами народ пошел на решительный приступ, имея желание добраться до Владика и поживиться его кровушкой, один из бойцов опроверг слова последнего крикуна. Грянула автоматная очередь, пока что в воздух, и толпе вдруг одномоментно стало понятно, что равенством тут и не пахнет.

– Назад! – рявкнул боец, направляя ствол в толпу. – Вы что, совсем ополоумели? Вам же сказали, что лекарство еще приготовить надо. Кровь не лекарство, кровь, это то, из чего лекарство делается.

Толпа застыла, и как-то в одночасье утратила весь свой задор. Люди начали расходиться, пожимая плечами и что-то бормоча. Однако Владик успел перехватить брошенный на него взгляд бабы со спицей и банкой, и оный взгляд отнюдь ничего хорошего ему не сулил. Программист понял, что оставаться в Цитадели ему нельзя. Особенно на ночь. Интуиция подсказывала, что во тьме кромешной за ним могут прийти.

– Идем скорее, пока они успокоились, – сказал один из бойцов, толкая Владика в спину.

Владик торопливо зашагал в сторону штабного контейнера. Боец был прав – люди вовсе не оставили своих кровожадных планов на его счет. Время от времени он ловил на себе столь многообещающие взгляды, что мочевой пузырь скручивало дикими спазмами. Но особенно худо стало тогда, когда он увидел двух молодых людей, худого и толстого. Оба выглядели так, будто побывали в застенках гестапо, потом в подвалах лубянки, а потом еще где-то, и там им тоже наваляли. Они стояли и смотрели на ведомого под конвоем Владика, а когда заметили, что он обратил на них внимание, сделали страшное. Тощий указал на программиста пальцем, а затем провел себе ладонью по горлу. Толстый слегка вытащил руку из кармана, и показал Владику заточку. Страдалец чуть на ровном месте не оступился. Этих ребят он решительно не знал, ничего плохого им не сделал. За что же они так его ненавидят?

– Эй, я все вижу! – рыкнул на парочку один из бойцов. Толстый и тощий после этих слов поспешно ретировались.