Сергей Арьков - Тёмный легион

– Кто они такие? – пропищал Владик.

– Эти-то? Да наши золотари.

Страдалец тут же вспомнил рассказ Алисы о программистах, ставших золотарями. Похоже, это и были они. Но тогда и вовсе непонятно, откуда у них такая ненависть к своему брату по разуму?

– За что они меня так? – всхлипнул Владик. – Остальные ладно, но они-то за что?

– Ну, просто твой друг провел с ними излишне интенсивную беседу. С чего-то думал, они знают, где ты скрываешься. Они кричали…. Блин, как вспомню, так мурашки по коже. А твой друг продолжал беседу и приговаривал, что это все из-за тебя. Неудивительно, что они зло затаили. Твой друг одному из них всю мошонку пассатижами отдавил до лазурной синевы, а второму…. Нет, не буду рассказывать. Ел недавно.

Ну, вот все и выяснилось. Изверг из девяностых выместил всю злобу на беззащитных программистах, и теперь эти программисты винили в пережитых страданиях не своего мучителя, но Владика. Как же он их понимал. Сам ведь столько всего вытерпел от Цента, что хоть садись и пиши десятитомную жалобную книгу из цикла «Хождение по мукам». В иной ситуации он бы мог подружиться с этими ребятами, у них ведь так много общего: они все программисты, все любят компьютерные игры, всех их терзал Цент. Но теперь ни о какой дружбе не могло быть и речи. Клятый изверг настроил против него даже собратьев программистов.

В штабном контейнере все уже были оповещены о поимке Владика. Его ждали. Здесь был Батя и все командиры поисковых групп. Ему, естественно, начали задавать какие-то вопросы, опять что-то про кровь, но Владик, возвысив голос, попросил слова.

– У меня для вас важное послание, – произнес он в воцарившейся гробовой тишине. – Я знаю, как положить конец зомби-апокалипсису.

Никто не проронил ни слова, только Батя коротко предложил:

– Говори.

И Владик заговорил. Так заговорил, как никогда в жизни. Обычно он стеснялся выступать на публику, даже в школе краснел, когда вызывали к доске отвечать урок. Начинал запинаться, мяться, а когда бездушные одноклассники принимались ржать над ним, мог вовсе расплакаться и убежать. Но в этот раз все было иначе. Владик говорил так, будто его подменили. Будто кто-то другой, решительный и уверенный в себе, говорил его устами. Он не испытывал ни страха, ни стеснения, и речь его лилась подобно могучей реке. И столько силы и уверенности было в ней, что никто не осмелился перебить оратора, даже когда тот коснулся самой сути вопроса, а именно – поставок человеческого материала для Легиона. Все слушали Владика как завороженные, а тот, все больше входя во вкус, яркими красками расписывал им картины грядущей эпохи порядка и стабильности, будто победа над зомби уже решеное дело. А когда он замолчал, то слушатели, потрясенные силой его убеждения и ораторским искусством от бога, разразились дружными аплодисментами и живо на все согласились.

– Ну, говори же! – повысив голос, повторил Батя.

Владик удивленно моргнул, и понял, что так и стоит столбом посреди штаба, а зажигательная речь в собственном исполнении ему только привиделась.

– Если тебе нечего сказать, то не отнимай наше время, – проворчал начальник Цитадели.

– Есть, – выдавил из себя Владик. – Сейчас я скажу. Только, пожалуйста, вы меня до конца дослушайте, не перебивайте и не бейте. В общем, дело такое….

Цент полагал, что скотомогильник окажется небольшой по площади рощицей, которую они прочешут минут за пять. В реальности же перед ними предстал дремучий лес, окутанный тишиной и поглощенный смертью. Даже деревья здесь были столь пугающей формы, будто она отражала впитанную ими из недр земных темную энергию. Перекрученные стволы, страшные, похожие на лапы, ветви, и все это под соусом из бабкиных страшилок. Никакой храбрости не напасешься. Цент-то сам держался молодцом, стараясь не поддаваться жуткой атмосфере места, а вот спутники трусили так, что хоть нос зажимай. Да еще взялись сами себя накручивать, шепотом пересказывая какие-то пионерские байки на тему чертовщины. Андрей поведал о том, что слышал еще до зомби-апокалипсиса про одну мертвую деревню с ярко выраженными аномальными свойствами негативного характера. Дескать, страсти там творились такие, что уму непостижимо. Днем и то жутко – ставни скрипят, двери хлопают, чуется, что смотрит кто-то на тебя взглядом плотоядным. А уж ночью начиналось чисто светопреставление. И вот как-то отправились туда двое юношей и две девушки, дабы разведать неизведанное и познать непознанное. Ушли они в те края, и пропали. Потом, спустя неделю, родня забила тревогу, отправили в деревню спасателей да полицию. Те обыскали всю округу, и в погребе нашли одного из храбрых исследователей. Был он весь седой, говорить ничего не говорил, только мычал и глаза пучил. Вытащили его наружу, отмыли, еще раз отмыли, и стали расспрашивать. Но ничего-то он им не сказал, ибо лишился рассудка от страха великого. Так его прямым ходом в сумасшедший дом и свезли.

– Как страшно жить, – прошептала Машка, качая головой. – Повсюду сверхъестественные силы.

– Не вижу доказательств, – проворчал Цент. – При чем тут сверхъестественное? Поехали четверо в заброшенную деревню. Не с пустыми руками, надо думать, поехали. Перепились, в лучшем-то случае, а то и усугубили чем-нибудь наркотическим – молодежь нынче всякую дрянь жрет. Вот у них чердаки и зашатались.

– Но куда же, в таком случае, делись остальные трое? – спросил Андрей.

– Могли броситься в лес, угодить в болото и утонуть. Болото, это дело такое, там с концами занырнешь. А этот, последний, полез в погреб, потому что подумал, что там классно, упал, ударился головой и стал дураком. В общем, слава богу, все хорошо кончилось, потому что с галлюциногенными грибами недалеко и до беды. Меня вот как-то угостили, так повидал я ужасов. Был там, среди прочих, один демон, страшнее не накрашенной Анфиски раз в тридцать, а это, сажу я вам, не каждому демону дано.

– Кто такая Анфиса? – заинтересовалась Алиса.

– Не спрашивайте меня о ней! – решительно мотнул головой Цент, которому воспоминания о своей бывшей сожительнице, в силу крайне удачного стечения обстоятельств павшей жертвой зомби-апокалипсиса, доставляли почти физические страдания. Стоило вспомнить, сколько ужасных лет провел под каблуком у бывшей проститутки, так самооценка с грохотом ссыпалась в бездонную пропасть.

Затем Алиса стала рассказывать страшилку про перевал Бакланова, где тоже произошло нечто, выходящее за грань здравого смысла. Цент, прущий сквозь сугробы первым, хотел пресечь поток мракобесия, который мало того, что действовал на нервы, так еще и оскорблял его чувства верующего, но тут случилось нечто, что заставило его пересмотреть планы на будущее. Потому что, подняв взгляд, Цент увидел прямо перед собой мертвеца. Тот стоял столбом, по колено в снегу, и таращился куда-то в пустоту. От неожиданности Цент шарахнулся назад, потерял равновесие и уселся в сугроб. Соратники тоже заметили зомби, и отреагировали с отрадным профессионализмом – дружно вскинули стволы, готовясь попотчевать несвежего гражданина свинцовым ассорти.