Антон Воробьёв - Отпуск на Земле [СИ]

Куст не удостоил мой удар вниманием.

— Попробуй его разрезать, — посоветовала Лариса, наблюдавшая за нашими потугами в цифровой бинокль. — Я несколько друз ножом срезала.

— У меня есть лазер, — нащупал я ручку в нагрудном кармане. — Правда, слабый.

— Лазер не пойдет, — устало пропыхтел биолог. — А ножом — долго.

— Если есть идеи, то выкладывай, — раздраженно сказал я.

— Это полиморфные кристаллы с нестабильной структурой, — начал Павел. И, видимо, заметив выражение моего лица, быстро добавил: — То есть, они изменяют свою форму под действием внешней силы. Достаточно просто надавить на куст, и он прогнется.

Я скорчил скептическую мину, но все-таки налег на пару толстых «веток». Сначала не происходило ничего, кристалл вел себя как благородный представитель своего семейства. Однако через три секунды «ветви» внезапно согнулись у самого основания под прямым углом. Именно согнулись, а не сломались, никаких следов трещины или чего-то подобного. Павел назвал это фазовой перестройкой структуры дендрита. Впрочем, как бы сие явление ни называлось, через пять минут активной работы проход, достаточный для пары человек, был готов. Мы поспешили вперед, за маячившими спинами Анюты и Ильи — они двигались параллельной тропой. Собственно, основная интрига гонки разворачивалась именно здесь. Борьба шла за предпоследнее место, а не за первое.

И вскоре мы вырвались вперед. Илья с Анютой застряли в лабиринте почти у самого конца бирюзовых зарослей. Не имея возможности прорубить плотное сплетение в тупике и не зная о податливости кристаллов — они шли впереди и не видели, что мы делаем, — наши соперники вынуждены были повернуть назад и искать другой путь. По-моему, у Анюты по этому поводу случилась истерика, но я особо не приглядывался: Павел с каждым шагом всё сильнее налегал на моё плечо.

Когда мы достигли уступа, биолог общими усилиями был поднят на высоту пяти метров. На краю обрыва рядом сидели Игорь и Настя, с нетерпением поглядывая на товарищей, плутавших по жаркому лабиринту. Теперь лидировала группа Леонида.

— Лариса, ты беги вперед, — сказал я, — а мы с Олегом потащим Пашу.

Девушка молча кивнула, и ускоренным шагом отправилась дальше. Видимо, сил у неё не осталось ни на бег, ни на споры. Олег подхватил биолога с другой стороны, и дело пошло веселей.

Трасса повернула на юг, в сторону Башни Стивена и лагеря исследователей. Башня представляла собой на редкость уродливое образование, напоминающее три сросшихся картофелины зеленого цвета. Возвышалась она примерно на сто метров и была единственным объектом такой высоты в округе. Основной пейзаж планеты составляли плосковерхие холмы, поросшие кустами и изрезанные реками.

Справа от маркерных флажков шел обрыв глубиной семь метров, дальше торчали исследовательские зонды, и начиналось озеро. Вдоль дальнего берега чернела дорога к лагерю — в отличие от остальной почвы места, где часто появлялись люди, не светились по ночам. Слева от трассы из земли торчали чьи-то гигантские ребра. Как пояснил Павел, заметив мой взгляд в ту сторону, это были местные грибы. Любимое лакомство слонопотамов, мог бы я добавить.

Мы всё шли и шли, переставляя ноги под монотонное бормотание биолога, рассказывающего нам о флоре и фауне ада. И чуть не свалились в трещину — Олег заметил её буквально в последний момент. Не удивительно: теней-то не было. Лариса уже перепрыгнула трехметровый провал и продолжала путь на другой стороне. Я передал ей по рации, чтобы в следующий раз предупреждала о таких сюрпризах.

— Как будем преодолевать препятствие? — осведомился Олег.

— Штурмом, — ответил я. — Перекинем Пашу через трещину.

Оба моих спутника с сомнением посмотрели на меня.

— Ты уверен? — спросил биолог. — Я вешу семьдесят кило.

— Это ты дома столько весишь. А здесь — килограмм шестьдесят, не больше. Задачку про Марс забыл?

— Пусть даже шестьдесят, — не согласился Олег. — Риск слишком велик. Что, если не добросим?

— Добросим, — отрезал я. — Бери его за пояс. Паша, сгруппируйся.

— Егор, не пори горячку, — начал биолог. — Давай придумаем что-нибудь понадежнее…

Я схватил его за пояс и приподнял. Упершись ногами, начал раскачивать. Олегу ничего не оставалось, как сделать то же самое.

— На счет три отпускаем, — обрадовал я Павла. — Раз…

— Егор, погоди…

— Два…

— Да постой ты, надо придумать что-нибудь другое!

— Три!

Биолог отправился в свободный полет. Перелетев через трещину по пологой дуге, он покатился по земле и замер, пытаясь осознать, все ли кости целы.

— Ну вот, а ты боялся, — похлопал я Олега по плечу, и перемахнул следом за Павлом.

Напарник только головой покачал. Неодобрительно.

Серьезных препятствий впереди больше не было. Не считать же таковыми обрывы и подъемы холмов, через которые мы наловчились перебираться, или озерный залив, по которому мы прокатились, используя опыт Ильи и Анюты.

Последние держались неподалеку, устало передвигая ноги и поглядывая на нас замутненным от изнеможения взором. Лицо у Ильи было очень бледным. Конечно, изматывало не столько физическое напряжение, сколько само пребывание в чужом для человека пространстве. Возможно, Илья неплохо бегал на Земле, но здесь с каждым шагом силы покидали его. Нагнав нас к середине полосы препятствий, они с Анютой вскоре вновь начали отставать. Интересно, кто кого поддерживал: Илья Анюту или наоборот?

За километр до финиша начался участок «черепаховой дороги». Округлые валуны усеяли трассу наподобие булыжников мостовой, слишком больших, чтобы по ним было удобно ходить. Мы с Олегом и Павлом вынужденно снизили скорость, Илья и Анюта начали нас догонять: перескакивать с камня на камень, без сомнения, было удобнее, чем шагать, стараясь не потерять равновесие.

За сто метров до финиша они сравнялись с нами. Лариса кричала нам что-то ободряющее, находясь за флажками трассы. Илья пыхтел как локомотив, и, по-моему, с трудом разбирал дорогу. Впрочем, булыжники кончились, под ногами заскрипел песок, так что это было не важно. Последнее усилие героя — и группа Игоря приходит второй.

До Сакрадова, стоявшего у линии с секундомером в руке, мы доковыляли не спеша.

Я сидел в своем номере и смотрел на сумку с вещами. Шеф меня убьёт. Сначала расстреляет, потом повесит, затем четвертует и посадит на кол. Может, еще сварит в масле. Хотя, если у него будет хорошее настроение, можно отделаться только дыбой и усекновением головы.

Нет. Хорошего настроения у него не будет. Оно улетучится, как только он услышит о моей неудаче.

Я вздохнул и набрал номер.

— Добрый вечер, шеф.

— Здравствуй, Егор, — голос вроде бодрый. — Чем порадуешь?