Анатолий Казьмин - Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

Кощей погрустнел и покивал головой:

— Вот видишь, Федя, у нас всегда так. Только соберешься, полезное с приятным совместить, как сразу дела находятся.

— Да уж, Ваше Величество, тяжёлая у вас жизнь, не позавидуешь.

— Подерзи мне еще!

И зеркальце снова затуманилось.

Всё, баиньки.

Разбудила меня Маша.

Точнее — её громкий голос из-за двери:

— Мон шер, Михалыч, если вы меня сейчас же не пропустите…

— Да что же ты так орёшь-то, девка, — раздался страдальческий голос моего деда.

— Пить надо меньше всякую гадость! На свете существуют и шампанское, и коньяк, и бургундское с анжуйским, а вы немерено заливаетесь самогоном, фи!

— Отстань, малахольная, — простонал дед и вошел в номер, прикрыв за собой дверь. — Злыдня наша сюда рвётся, говорит, придумала что-то.

— Злыдни по ночам с ле криминель самогон хлещут! — возразил Машин голос.

Михалыч выглядел откровенно не важно. Шаркая громче, чем обычно и морщась от каждого движения, он по стеночке добрался до своего мешка, со стоном опустился на колени и нырнул в него с головой. Да, похоже, погулял вчера дед знатно.

Я быстро оделся и крикнул Маше, чтобы заходила.

Войдя, она фыркнула в сторону Михалыча и с самым заговорщицким видом заявила:

— Бонжур, мсье Теодор. У меня родился план, гениальный, разумеется.

— Убивать деда не дам! — твёрдо заявил я. — Пусть мучается. В другой раз не будет так напиваться.

— Вот, — прохрипело из мешка, — вот оно, родимое…

Михалыч появился на свет божий, держа в трясущейся руке небольшую склянку с темной жидкостью внутри. Он дёргал пробку дрожащими пальцами и никак не мог справиться с ней и, наконец, тихо зарычав, ухватил её зубами, выдернул и выплюнул в сторону. По комнате тут же поплыл аромат химической лаборатории, где сумасшедший алхимик в поисках философского камня, смешал аммиак с серой.

Я закашлялся, Маша сделала шаг назад, а Михалыч, зажав нос и зажмурив глаза, влил в себя содержимое пузырька. Его сильно передёрнуло, тело исказилось, как изображение в телевизоре при плохом сигнале, во все стороны посыпались сначала красные, а потом зеленые искры, будто запалили гигантский бенгальский огонь и Михалыч взорвался. Ну, мне так сначала показалось. С громким хлопком дед исчез в багровом вонючем облаке, которое, впрочем, тут же рассеялось, а на его месте стоял улыбающийся Михалыч.

— Вот так вот! — он картинно упёр руки в боки, топнул ногой и торжествующе посмотрел на нас, растеряв все признаки жестокого похмелья.

Нет уж. Вот так лечиться, лучше уж совсем не пить.

— Ну, вы закончили? — капризно протянула Маша.

— Да, Машуль, что ты там придумала?

Она едва открыла свой прелестный ротик, как из мешка послышался голос Кощея:

— Федя? Федор Васильевич?.. Чёрт темно-то как… У вас там что, еще ночь? Федька?

Михалыч всплеснув руками, опять нырнул в мешок, но тут же появился обратно с зеркальцем в руке.

— Здравствуйте, Ваше Величество.

— А, вижу тебя теперь… Ну, Федор, вовремя ты меня предупредил. И правда, гости ко мне прилетали.

— Да вы что?! Смелые какие оказывается.

— Наглые, — отрезал Кощей, но тут же захихикал. — Встретил я дорогих гостей как положено!

— Они хоть живы, Ваше Величество?

— Живы. А зря. Я не стал им мешать, как мы вчера с тобой договаривались. Затаился.

— А что им надо было от вас?

— Переворошили всё у меня в кабинете, бумаги с тайными планами, что я специально на видном месте оставил, спёрли.

— Надо же…

— А бабка еще с котлом мне намудрила. Я к их приходу залил всякой гадости в него, помоев плеснул, зелья, какого не жалко накидал, а Яга как увидела котел на огне, да как стала вокруг него прыгать, пытаясь разгадать, что же там! — Кощей залился хриплым смехом. — И не поверишь, Федька, разгадала-таки! С умным видом битых полчаса втолковывала участковому, какое я злодейское зелье сварил да как его испортить надобно.

Мы дружно захихикали.

— А этот аспид участковый, чуть моё зеркало дальневидное не разбил, — пожаловался Кощей. — Я как раз, приняв позу самую зловещую, по зеркалу требовал показать то Лукошкино, то Орду, а под конец еще и караван мельком обозначил. Никитка этот, как увидел и давай пакостить, едва-едва успел я зеркало подхватить.

— Вредитель какой.

— Истинно.

— А что за караван, Ваше Величество?

— А я разве не говорил? Опять склероз разыгрался, пора снова на воды в Баден-Баден…

— Ну что вы, Ваше Величество, вы у нас еще хоть куда! Так что за караван там?

— Караван? Какой караван? Ах, да. Я пока Орду не трогаю, но чтобы Горох не скучал, пару недель назад отправил караван на Лукошкино, послезавтра должны будут подойти к вам. Я велел караван снарядить нарочито подозрительным, чтобы шамаханами от него за версту несло.

— Не пойму что-то гениального замысла, Ваше Величество. Просветите, а?

— Ну, Федор Васильевич… — Кощей развел руками. — А самому подумать? Ладно, время дорого, расскажу. Идет караван в пятьдесят человек да четверо караванщиков. Всё как обычно, только везут они здоровенные ящики, в которых можно хоть оружие спрятать, хоть самих шамаханов.

— А, вроде как диверсионный отряд для нападения на город изнутри?

— Точно. Вот и посмотрим, как Горох засуетится, да что делать будет.

— Так он наверняка впустит их в город, запрёт войсками в узких улочках да побьёт караван.

— Вот и я на это рассчитываю, — кивнул Кощей. — Тогда, надеюсь, этот пьянчуга Горох наконец-то поймёт, что это уже не шуточки и что я вполне серьёзно атаковать город собираюсь.

— Понятно. А не жалко своих шамаханов под пищали стрелецкие подставлять?

— Там моих шамаханов, — хмыкнул Кощей, — только четыре караванщика. А остальных наняли из каких-то южных земель людишек. То ли таджиков каких-то иранских, то ли вообще хазаров каких, я и не интересовался, да и какая разница?

— Ну, всё равно жалко.

— Да не побьют их. В плен возьмут и всех делов. А наших потом выкупим или обменяем, обычное дело. Да что ты за них так переживаешь как за меня, любимого?

— Да не ничего, это я так. И чем всё закончилось с вашими гостями-то?

— Да ничем. Улетели они обратно очень гордые собой, что Великому Кощею хвост накрутили да планы его тайные выведали.

Кощей снова захихикал, а потом быстро распрощался, отметив, что ждать участкового назад надо к вечеру.

— Дела… — протянул Михалыч, пряча зеркало.

— Да вроде нормально пока всё идёт. Маша, так что там у тебя?

— Я тут подумала, раз с немецкой кирхой такая сплошная мистерия, то, возможно, следует мне повидаться с немецким аббатом и попытаться разведать обстановку?

— Ну-у… — протянул я, — идея в принципе хорошая, только как ты собираешься подобраться к этому попу? Скажешь, что моя невеста и тоже хочешь в католичество перейти? Да и с чего он тебе рассказывать свои тайные дела будет?