Анатолий Казьмин - Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

— Ить тот носатый, что блинчиками с начинкой нас покормил, он не один тут таковский. Тут и армянское подворье есть и целая немецкая слобода, а еще и купцы из дальних стран свои дворы да целые кварталы освоили.

— Популярный какой город.

— Попу… какой?

— Я говорю, много тут иностранного народа.

— Дык Лукошкино на караванном пути стоит. С востока и юга на запад везут.

— И китайцы, небось есть?

— А как же, внучек! И китайцы и корейцы и какой тут божьей твари нет только!

— А из Европы кроме немцев кто?

— Да почитай и никого больше. Мимо нас туды-сюды всякие проезжают, а остепенились только немцы.

— Да? — я остановился. — А далеко эти немцы отсюда живут?

— Ох, внучек, как выйдешь из западных ворот так чеши прямо на северо-запад, а там, через месяц-другой прямо на ляхов и наткнёшься. А вот за ними ужо…

— Стой, дед. Я спрашивал, здесь в городе далеко эта слобода немецкая?

— А вона ты о чем. — Михалыч покрутил головой ориентируясь. — Вон туда идти надо улиц пять одолеть.

— Надо сходить присмотреться. Прикинь, дед, если базу свою эти демоны устраивать в городе будут, куда в первую очередь сунуться?

— Ох, ты ж! Ад же к католичеству как муха к… мёду льнёт. Да и вообще знакомо всё, не к китайцам же им на подворье идти? Точно-точно, внучек, может, и попрут их оттедова, но сперва там закрепиться попробуют. Пошли.

Немецкая слобода была обнесена крепким и высоким деревянным забором из цельных струганных брёвен. Смотрелось солидно прочно, фиг сломаешь.

Продефилировав вдоль слободы, мы достигли её дальнего края, если считать от центра города, и я спросил Михалыча, указывая на небольшое здание характерной постройки:

— Церковь, что ли?

— Она. Кирха немецкая, католическая, прости господи.

— Дед, — я задумался, пытаясь вспомнить различные христианские конфессии, — а разве кирха — это католики? Я уж и не помню точно, но вроде бы лютеране или другие какие раскольники, не?

— Да пёс их разберёт, внучек. Оно тебе надо?

— Ну, верно в принципе. А что тихо так? Служба по расписанию?

— Не знаю, внучек. Машенька, слышно чего-нибудь из церкви?

Маша замерла, вслушиваясь, а потом доложила:

— Тишина полная. Ни внутри, ни рядом, ни единого человека нет.

— Так это же странно, Михалыч? Кто-нибудь всегда должен быть в церкви или как? Я не особо эти порядки церковные знаю.

Дед поскрёб бороду:

— Да кто их, басурманов, поймёть. Могут и в церковь как на работу ходить. По часам.

— Хорошо бы проверить на всякий случай, а?

— Мсье Теодор, — Маша, пользуясь полным безлюдьем, опять взялась за своё. — Я могла бы сходить и посмотреть.

— Не поймают?

— Не увидят, — мило улыбнулась она.

— Давай действуй тогда.

Маша кивнула и вдруг стала растворяться прямо в воздухе, пока не превратилась в едва заметное облачко. Даже не облачко, а так, рябь какая-то в воздухе висела как в жару над раскаленным асфальтом. И это облачко спокойно прошло сквозь толстенные бревна забора под моим восхищенным взором.

— Класс а, Михалыч?

— Могёт девка, могёт! — покивал дед.

Довольно скоро и десяти минут не прошло, как забор снова зарябил, и перед нами появилась Маша во всей своей красе. Только очень серьёзная.

— Ну что там, Маш?

— До парадиза этому собору далеко, мсье Теодор. Обитель ле дьябле.

— А?

— Странное место, мсье Теодор. На церковь совершенно не похоже.

— Вот как?

— Внутри голые стены, ничего нет, ни фресок, ни картин, ни икон. Один алтарь стоит и тот без распятия. И я ничего не почувствовала даже, пардон, не почесалась.

— Может ремонт идет?

— Вот кстати, в романе шевалье де Буаразона некий рыцарь, возвращаясь из крестового похода, попадает в таинственный замок тоже совершенно пустой внутри. Только в верхней комнате башни он обнаруживает заточенную там узницу, коей оказывается младшая дочь барона Суафье, которую у него похитил некий граф де Ла Теленьи для своего старшего сына — виконта де Пуасон, который в данный момент находился в Англии в свите французского посланника герцога де Самолье, отосланного мессиром де Ла Тюри к лорду Фигхренскому для передачи королеве Мараготте XIX тайного послания от канцлера французского Двора, господина де Муруа, в котором он предлагает союз, направленный против рейхсканцлера фон Штилльзенштрауберга, у коего еще два года назад…

— Маша!

— …его прекрасная супруга была… Что?

— Не надо дальше, уже мозг закипает!

— Фи на вас, Теодор. Там, знаете, какой шарман дальше будет! Там принц Баварии…

— Маша! Ну, какое отношение твой рассказ имеет к этой кирхе?!

— Ну как же? Вы, мсье Теодор, невнимательны. Я уже сказала, что там тоже замок был пустым.

— Деда, а нет ли у тебя яда в заначках?

— Вы невыносимо грубы, Теодор!

— Это для меня, Машуль, чтобы не мучился.

Недалеко от нас вдруг заскрипели ворота и из Немецкой слободы выехала карета.

— Посол ихний, — заметил дед. — Небось, к Гороху наливку трескать отправился.

— Посол? — у меня внезапно возникла идея. — Стойте тут!

И я кинулся наперерез карете.

— Господин посол! Барин! Не побрезгуйте мужиком сирым да убогим! Совета прошу у просвещенного европейца!

Из окошка кареты показалась голова в белом парике с длинными локонами и что-то крикнула кучеру. Карета остановилась.

Подскочив к ней, я согнулся в поясном поклоне, бормоча слова благодарности.

— Что тебе надо, мужик? — высунулся посол из окошка. Говорил он чисто, практически без акцента.

— Батюшка посол! Не вели казнить, вели миловать! Сделай милость, скажи, могу ли я католиком стать?

— Католиком? Удивительно… Сколько лет я живу в вашей дикарской стране и в первый раз вижу такой светлый проблеск разума. Можешь, конечно, почему бы и нет? А зачем тебе?

— Сердце рвется так и шепчет! Чую неправильность в церкви нашей православной. Душа хочет просветления, а при виде собора вашего, поёт и радуется!

— Похвально, похвально. Ну что ж, мужик, надо тебе поговорить с пастором нашим, с херром Швабсом. Только приходи через несколько дней — занят он, церковь решил заново перекрасить. Я предупрежу стражу, чтобы пропустили тебя.

— Спасибо, барин! Уважил-то как, ох уважил! Век бога молить за тебя буду! — снова начал я отбивать поклоны, но посол уже махнул кучеру и карета запрыгала на кочках.

Я вернулся к своим:

— Слышали? Херр Швабс… или его надо с одной буквой «р» произносить?.. Не важно. Короче, пастор ихний церковь переоборудовать взялся. Что вполне подтверждает Машина разведка. Только во что и как?

— Надоть нам последить за попом этим басурманским!

— Точно, Михалыч. Будем заглядывать сюда почаще. Ну что, в гостиницу?

— Какой галантный кавалер… — внезапно протянула Маша томным, задумчивым голосом.