Николай Грошев - Крадётся незаметно он!

Простая работа, на пару часов, а на деле – они мясо, которое не вернётся, задача коего, слегка подрасчистить путь, для тех, кто придёт, потом и выполнит задачу. Шляпа безрадостно улыбнулся, продолжая стрелять – его самого впервые использовали как «отмычку». Непривычно как-то вдруг оказаться в этой странной роли…

Вскоре они упёрлись спинами в стену. Фредди опустила автомат, в её руке снова появилась граната. Какого хера она раньше за неё не взялась? Спустя минуту, он узнал «какого».

Они запрыгнули в комнаты, когда граната упала перед мутантом. А потом снова рвануло, на этот раз, они успели зажать уши и, хотя всё равно оглохли слегка, всё же не так сильно. «Бум», больше не было слышно. Они выбрались в коридор и, прикрывая лица воротниками плащей, смотрели, как оседает пыль – мутант лежал там, посреди коридора. Под завалом из бетона и земли.

-Заебись. – Выдохнул Шляпа, с ужасом понимая, что выход наружу, теперь надёжно перекрыт. Не веря, что помрёт вот так, тупо от голода и жажды или от собственной пули, когда начнёт сходить с ума или кончатся силы терпеть, он бросился в комнату. Стена, пробитая мутантом, обрушилась. Он бросился в соседнюю – ещё хуже, там пол помещения завалено землёй.

Вот почему Фредди не спешила со второй гранатой.

Чудо что от взрыва вообще всё подземелье не сверзилось им на головы.

Он вернулся в коридор и без сил сполз по дверному косяку прямо на пол.

Тут что-то трещать начало. Шляпа не отреагировал. Просто смотрел, как бегут трещины по потолку и гаснут лампы. Свод падает…, он всё же перевёл взгляд в другую сторону - там пыхтение послышалось. Так и есть – псевдогигант, шумно отдуваясь и пыхтя, пытается встать на лапы. И каждое его движение, отдаётся дребезжанием в стенах, приближая потолок к обрушению.

Ребята начали стрелять. Шляпа поднялся и пару секунд наблюдал, как пули отскакивают от шкуры мутанта, да обломков стен, потолка…, и как некоторые врезаются в его пустую глазницу, выбивая струйки крови – бесполезно всё. Этот танк, так просто не свалить…, разве что?

-Не стрелять! – Рявкнул он и бегом ринулся к мутанту. Они прекратили пальбу, а Шляпа со всей силы, да с размаху, воткнул автомат в глазницу мутанта, кое-как увернулся от его пятерни, оглох от громкого вопля, снова схватился за рукоять автомата и вжал курок. Вся обойма ушла далеко в потроха монстра, легко пробивая мягкие ткани.

Когда автомат перестал греметь, он отскочил в сторону – вовремя, обе лапы судорожно хватали воздух перед мутантом. Вот они нащупали автомат и рывком выдрали его из глазницы. Оружие со свистом полетело Шляпе в голову. Шляпу ему сбило, но голову не задело. Вот в тот момент он и подумал о ехидстве Фортуны и везении покойника. Везение было, это да, и оно уже кончилось. Пришла пора платить за удачу - становиться покойниками. И вряд ли они выбрали самый лёгкий путь к тому. Потому что гигант затих. Его безумная выходка, принесла свои плоды – пули задели что-то полезное в организме псевдогиганта и он умер, более не расшатывая и так на соплях державшийся свод. Шляпа подобрал оружие, испачканное кровью мутанта. Проверил обойму, затвор, вроде стрелять ещё сможет…, только уже не в кого и идти больше некуда. У них осталось две комнаты и дня три, пока жажда не заставит их пустить друг другу по пуле в лоб.

-Молодец Шляпа. – Похвалила его Фредди, весьма уныло и без тени радости на лице.

Они сели на пол, в коридоре, прямо напротив мёртвого мутанта. Молчали довольно долго, просто глядя перед собой. Все всё прекрасно понимали.

-Отыграли мы, похоже. Скоро приберёт нас Зона. – Они не ответили на это высказывание Фредди. Молчали ещё некоторое время. Мысли о скором конце, были невыносимы. Шляпа нашёл способ, хоть немного отвлечься. Оригинальный, хотя и ставший привычным для них.

Прокашлявшись, он открыл блокнот, неизвестного безумца. Глянул на спутников.

Осторожный пожал плечами. Волосатый только тяжко вздохнул.

-Поебаться напоследок, настроения нет. – Выдала Фредди. – Читай, может, появится.

-Прошу прощения, дневник, что пропустил так много дней. Но я знаю, ты меня простишь – ты ведь бумажный, в душе хороший и даже не живой ни одним местом. – Слабая улыбка появилась только на лице Фредди. Остальные тупо пялились в пол, пытаясь осознать, что это всё, дальше не будет ничего, кроме смерти. – Так вот, чего у нас случилось за эти много дней? Всего не упомнишь. Наступила весна. Прямо скажем, козлячья какая-то. То снег, то дождь, то сопля к носу примерзает. Учитывая, как сильно у меня ослаблено здоровье, и как сильно мне не хватает полезных витаминов, я решительно отказался от любой работы по дому и на улице. Оля злится, но ничего не поделаешь – здоровье за деньги не купишь, а ведь нельзя забывать и про мой почтенный возраст! Мне почти тридцать два. Я фактически пенсионер. К тому же, с детства страдаю от острейшей аллергии на любые виды работ – сразу в сон клонит, в теле появляется подозрительная слабость, парализуется мыслительный процесс. Тут двух мнений быть не может – тяжкая генетическая болезнь. Увы, такой идеальный мужчина как я, не может не иметь своих маленьких изъянов. Ведь в природе всё должно быть сбалансировано.

-Мой муж прям. – Проворчала Фредди. – Тоже на диване газету читал, а как работу искать, болен он…, пидор штопанный… - Она помолчала и, зачем-то, решила открыть душу. – Нервы сдали. К тому дивану я его кухонным ножом и пригвоздила. Когда врубилась что натворила, манатки в зубы и валить. Выжила кое-как, потом вербовщика встретила…, и теперь тут сдохну.

Она злобно покосилась на потолок, с него только что упала горстка пыли и пять кусочков штукатурки. Шляпа тоже туда глянул. А потом опустил взгляд ниже, увидел глаза Фредди.

-Не успеем поебаться мальчики. Уже скоро.

Она снова подняла взгляд. Шляпа судорожно сглотнул. Он тоже чувствовал – опасность сверху, она давит, она вот-вот свалится вниз, им на головы. Эта опасность – потолок. Скоро всё обрушится, похоронив их заживо. Он читал дальше, как-то автоматически. Сделать всё равно ничего нельзя. Всё кончено. А ожидание смерти, невыносимо. Лучше уж сразу, чем вот так…

-Увы, работа любого рода, мне противопоказана. Посему, убедительно всё обосновав, для Оли и игнорируя грязные домыслы Романа, о всяких там ленивцах и шлангах, я объявил ей, что мне срочно нужен курс оздоровительный терапии. Она спорить не стала, сообразив к чему весь тот разговор. В тот день сильно потеплело и, заручившись согласием Оли – я точно прочитал его в её невероятно красивых глазах. Но имидж как бы, поэтому не поворчать она не могла, хотя в душе и была полностью со мной согласна и наполнилась искренним сочувствием к моему тяжкому врождённому недугу, касательно проблем с любыми видами физических работ. Вообщем, я отправился в Зону и отсутствовал совсем недолго. И я до сих пор глубоко возмущён тем, как меня встретили дома. «Ты где две недели шлялся мудила?» - разве так должно встречать настолько безгрешного супруга, коим я, несомненно, являюсь? Оля становится невыносима. Но я не злюсь, я всё понимаю – Рома продолжает плести свои мерзкие козни, что бы максимально отравить мне жизнь. Подлец, без чести и совести. Он настраивает её против меня, наверняка, рассказывая ей всякие гадости про меня и беспочвенные свои басни, основанные лишь на его безумной фантазии. Взять хотя бы историю про американцев, коих мы должны были убрать. С чего он взял, что я до сих пор ненавижу как самих американцев, так и то, что с ними связано? Это грязная ложь! Я искренне люблю и уважаю эту гордую нацию. Не их вина, что они стали подлыми агрессорами и везде несут свою демократию, попутно выискивая нефтяные месторождения – собственно, для того демократию и таскают где попало. Право слово! Они её уже так затаскали, что на ней и лица нет. В борделе проститутки лучше смотрятся, чем их демократия. Но они не сдаются и продолжают бродить по миру с единственной мыслью – всадить в меня ровно четыре пули, что бы я долго страдал и умер в ужасных муках. Но я разве злюсь, разве преисполнился к ним чёрной ненависти? Конечно же, нет! Я всей душой люблю этих мерзких тварей и безмерно уважаю их, скотов этих паршивых, которые и ногтя моего не стоят! А этот бессовестный лжец, всё так нагло извратил! Да так, что Оля не поверила моим словам об этих смелых, подлых, гордых, совестливых, завистливых и очень добрых злобных людях! Она тоже думает, что я их ненавижу, что я всегда был злопамятен и злобен до маразма. Эх. Пока рассказывал, забыл, что ещё случилось за эти две недели. Так…, во! Я очень вкусно поел – семь или пятнадцать раз, точно не скажу. А ещё я видел сталкеров. Много и всяких разных. Они там ходили, искали что-то…