Николай Грошев - Крадётся незаметно он!

У него получилось!

И с тихим злобным шипением кусок плазмы пролетел по воздуху, а потом оглушительно рванул, врезавшись в почву. Завизжал истошно какой-то мутант…, всё это происходит минимум в километре от него. Он уловил звуки, раздававшиеся у Стены…

Мысли плавно перешли на обдумывание того факта, что погасив одни чувства, он резко обострил другие…, в общем, всё кончилось как обычно. Поднялся, потянулся, назвал этот мир плохим словом, пообещал попробовать как-нибудь в другой раз и дальше пошёл.

Вскоре вышли на холм и сталкер, как обычно повернулся к своему другу, что бы попросить его спрятаться ненадолго, пока он закончит дела на базе Организации. В Выходе. Велес пожевал губами, снова подумал о базе как о некоем «Выходе».

-Выход. – Сказал он вслух. Задумчиво нахмурился и произнёс. – База Организации. – Пожевал губами. – Точка: Четыре. – Помолчал. Недовольно надул губы. – Всё-таки, народное творчество, с успехом побеждает номенклатурную серость и ограниченность. Выход звучит лучше. Кут, ты как считаешь? – Кут ответил тем, что никак не отреагировал. Как чесал левое ухо задней лапой, так сидит и чешет – он был чужд глупым фантазиям и всяким там творчествам.

-Ну и правильно Кут. Ведь творческую конструкцию, не съешь. Из неё не брызгает кровь, она не визжит от ужаса, и её не погоняешь по полю, что бы потом прокусить ей шею и таки да, съесть.

-Ррр. – Глубокомысленно заметил пёс – тут он был полностью согласен со своим другом.

-А как же общее развитие, моральные нормы и природная любознательность?

Кут стал вылизывать самое дорогое из того что есть у каждого живого существа, мужеского полу. Велес пожал плечами – тоже достойный ответ. Это самое, так сказать, с кисточкой, вашей морали и всем прочим инсинуациям на отвлечённую тематику.

-Ну, ладно, шутки в сторону дружище. Сейчас я пойду вниз, а ты…

Он замолчал. В принципе, Кут и так уже всё понял – он привык, что здесь, ему нужно уйти ненадолго. Порой повернёшься, что бы попросить, а он уже бежит куда-то в сторону другого холма. Порой достаточно было пары слов. Уже давно не требуется долгого ментального контакта, по итогам которого братья смутно понимали зачем, почему и что от них требуется, а у него трещала голова от боли…, впрочем, с тех пор минуло много времени. Вот и из братьев псов, с ним всего один остался. Где сейчас Рут? Поди, опять вульгарно сидит в засаде, со своей подругой, ожидая сталкера посочнее, с целью поближе познакомиться. Обычно знакомство бывает очень близким, вплоть до физического контакта, в котором сталкер полностью познаёт внутренний мир Рута. Причём буквально познаёт и буквально внутренний мир. Правда, только по частям. И обратно в реальный мир, те сталкеры, выходят совершенно в другом формате, как текстурно, так и на молекулярном уровне. Увы, неприятные последствия тщательного пережёвывания и воздействия кишечных бактерий - тут по-другому быть никак и не может.

-Кут! – Крикнул Велес. Пёс остановился, обернулся, удивлённо приподняв одно ухо. Это точно удивление – от него пришла ментальная волна именно с такой эмоцией. Велес взмахом руки позвал его обратно, и Кут медленно двинулся к нему – он не понимал что происходит.

-Дружище, - сказал Велес, присев на корточки и поглаживая пса, - я вдруг подумал. Раз уж Долг решил объявить такую серьёзную охоту на меня, а Оля упёрлась рогом по поводу переезда, нам следует уравнять шансы. Точнее говоря, нам следует сбросить со своего хвоста большую часть всех этих дурно воспитанных людей, коих, по недоразумению, называют сталкерами.

«Велес и Кут, вниз, вместе?» - от неожиданности, сталкер погладил Кута мимо головы. Встряхнулся и стал обратно гладить, как положено. Никак не мог он привыкнуть к моментам, когда от псов приходили такие мысли – ни образы, ни эмоции, а именно слова. Может быть, не получается привыкнуть, потому что это происходит крайне редко? А может потому, что сопровождается лёгким ударом по мозгам, который здорово напоминает ментальный удар псевдопса, используемый им на охоте – а ощущение то, совсем не из приятных.

-Да, Кут. Мы идём вместе. Радуйся, сегодня мы станем знамениты.

Вот как именно знамениты станут, тут он ещё не определился. Если кто-то, вдруг начнёт стрелять…, ну, худа без добра не бывает – Кут хоть поест вкусно, до отвала.

Правда, Лиза обидится. Столько сил вложено в рекламу базы, что за их растрату кишки выпустят конкретно ей. Потом всем её людям. Потом ему, Велесу. А массовое смертоубийство на территории Выхода, это абзац на всё, что было достигнуто за эти годы…, отменить свою затею?

Он размышлял минут десять, взвесил все за и против. Почесал Кута за ухом, потом в области хребта ближе к хвосту – Кут почти, что замурлыкал. У кого-то может быть, сердечный приступ случится с такого «мурлыканья», по сути, просто удовлетворённого ворчания, но всё же, пёс просто выражал свою благодарность и демонстрировал удовольствие от полученной ласки.

Пули Долга или Греха, могут зацепить и его. Однажды точно зацепят. Однажды эти люди придут за ним, а пострадают все вокруг. И с этим он ничего поделать не сможет, по крайней мере, сейчас. Но теперь всё стало хуже, вся Зона, в лице сталкерского сообщества может начать полноценную охоту на него. А среди свободных сталкеров, встречаются звери куда страшнее самых лучших бойцов Долга. И вот они придут гораздо раньше. Придут, не так как это может сделать Долг или Грех. Сталкеры разведают обстановку, убедятся, что ловить им там нечего и уйдут. Что бы ждать его в другом месте. Он просто будет идти по полю, а какой-нибудь негодяй, уже третьи сутки сидит на холме, на ветке спит, на ней ест, с неё же гадит. Сидит и ждёт. А как дождётся, две пули врежутся в плоть, раньше, чем придёт звук выстрела – одна ему, другая Куту.

Он переживёт. Поднимется на холм, найдёт сталкера, и наизнанку вывернет его шкуру. Кут уже не поднимется. Пуля может снести ему голову. А если в такой момент, с ним будет Оля? А если Долг решит действовать ещё умнее? Объявят награду поменьше за голову Оли и головы Тёмных? Конечно, от их последней серьёзной стычки, до момента, когда они смогли найти художника, изобразившего сносный портрет, прошло немало времени, мысль у них работает в лучших традициях российского аппарата исполнительной власти – медленно, лениво, через одно место и еле кое-как. Но момент, когда они поймут, где он обретается, кто его поддерживает и, поняв, что уничтожить его, прежде не выбив его окружение, крайне проблематично, однажды, этот момент наступит. И тогда по Зоне полетит весть, что за голову Оли дают три кило золота, а за каждого Тёмного по пять грамм чистого героина и всё - начнут их вырезать одного за другим. И отстрел охотников за головами, мало чем тогда поможет. Сталкеры людей не боятся, слишком хорошо они знают, что каким бы ни был человек, сильным, слабым, мегакрутым или просто подзаборным отсосом – из всех течёт кровь, любому можно вытащить кишки на улицу и ему же на шею намотать. Все двуногие смертны. И когда они умирают, проблемы, которые они могли бы создать, самоликвидируются, причём навсегда…, потому-то, такие как Рома, и не хотят видеть их на Большой земле. Там не понимают одной простой истины – как бы крут ни был или как бы высоко ни стоял человек, сколь много бы власти у него ни было, одна маленькая пуля между глаз или лезвие в глотку и всё. Высокопоставленный, баблом упакованный мальчик, уже просто кусок гниющего мяса, ничем не отличающийся от такого же куска мяса, при жизни известного как бомж Вася, промышлявший поиском съестного на ближайшей помойке. Когда эта истина становится очевидной и привычной, уже слишком трудно вернуться в искусственный мир законов и фантазий либерастов всех уровней, трудно снова стать овцой, которая покорно сносит закидоны мальчиков прочно упакованных властью или деньгами.