Николай Грошев - Эксперимент ч.2

Небо чистое, снегопада видимо не будет…, запарилась я что-то по сугробам нарезать. Ноги по колено проваливаются. Поем, пожалуй, чтоб сил побольше стало.

Так, завтрак мой поздний был вкусным, но отрыжка теперь не женская совсем. Да и не человеческая…, да бля, опять. Как будто рядом химера подыхает. Попить надо. Снег вполне пойдёт, главное проверить на радиацию и вскипятить. Да и давно уже пора. Зима, я с собой много питья не брала - воды кругом, как грязи по осени. Вон и лесок какой-то маленький. Пойду, пополню запас водицы ключевой. Хех…, а тут по-другому никак, приходится и костёрчик, и кипятить хорошенько. Помню, был тут один, хвалился, что воду не кипятит. И где теперь? У костра однажды хрипеть начал, кровь носом пошла, свалился и помер. А из глотки потом длинный такой червяк вылез. Лучше уж прокипятить, пострадать чутка от жажды, чем потом от этих мутантов земляных помереть. Знаю я откуда они такие – это дождевые черви, просто мутируют, в животных селятся и едят их изнутри. Но то животные, они сильные, привычные. Люди такого не перенесут - умирают в итоге. Да и вообще, я лучше от жажды помру, чем меня червяк-мутант съест.

Так, попила. Флягу в рюкзак…

-Ик!

Ну ёпт твою мать…, хрен редки не слаще…

-Ик!

Да что за напасть такая? Надо дыхание задержать и так посидеть. Ага, не икаю, так, ещё немного…, кажись, я синеть начала. Хорош, сейчас икота пройдёт и…

-Ик! Ик! Ик! Да бляяяять!...

Во, кажись…

-Ик!

Ну пиздец…, ладно, так пойду, что поделаешь? Придётся идти и пугать округу грозными иками…, не увидел бы кто – ржать будут до слёз, да и всем разнесут по Зоне, мол, Кошку видели, идёт, икает как заведённая, все химеры за ней радостно скачут, что б сожрать нафиг.

Со стыда ж сгорю. Так, вроде полегчало, пропадает икота эта…, опа. Собачка из снега поднялась, отряхнулась, на меня смотрит. Метров десять до неё.

-Ну что ты смотришь? Глаз-то у тебя нет. – Говорю ей, и тут же она резко разворачивается. Вот так хорошо, теперь давай, беги или атакуй. Он один когда, пёсик этот слепой, его лучше сразу направить, спровоцировать. Видит он плохо, но с таким слухом и зрения не надо. Рычит, по снегу хвостом лупит – сейчас нападёт. Одного я убью ножом, даже с завязанными гла…

-Рррр. – Несётся спереди. И снег поднимается ещё в шести местах.

-Бля. – Говорю я и инстинктивно скалю зубы, словно сама я неразумная псина – выгляжу, наверное, как настоящее животное. Всё время потом стыдно за такое вот поведение. Но ничего поделать с собой не могу. Если бы был кто со мной, я бы ещё сдержалась, а когда одна – словно зверь какой-то внутри просыпается…

Ладно, я в проблемах, как склад у Ялты в артефактах. Семь слепых псов, даже для меня перебор. И бежать не куда, да и не успею. Снег глубокий. От собак не убежать и по летнему полю в засуху, чего уж говорить о снеге. У них лапки меньше, проваливаются они реже и не так глубоко.

Придётся драться, не на жизнь – на смерть.

Да уж, накаркала я походу. Сожрут, не сожрут всем хорошо…, вот Зона и пошутила, услышала мысли и пошутила. Любит старушка такие вот шуточки. Я всегда знала, что у неё с головой не порядок и всё равно позволяю иной раз таким мыслям в голове промелькнуть. Поделом, сама напросилась…, а может я и выживу. Первый пёсик поспешил, опередил всех и прыгнул на меня – нож снёс голову, словно шея у него из тонкой бумаги. Осталось шесть. Так, в снегу подвижности ноль, а это плохо. Ой ли? Прыгаю на месте, ноги с силой опускаю вниз. Тут наст поглубже, чем там, где я невидимку шлёпнула, попрыгать особо не выйдет, даже с моей физической силой. Снег всё равно затормозит толчок, и плюхнусь на спину, а псам больше и не надо – разорвут сразу. Так что забиваем ноги глубже в снег и используем на всю катушку то, что я умею лучше любого сталкера.

Уранчик, извини, ты сейчас только меня саму и грохнешь, а псы те может и выживут. Да на моих костях попируют. А я помирать ещё не готова.

Пистолет в одну руку, ножик в другую. Ну, давайте! Я вас сейчас на ленточки порежу!

Стреляю в ближайшего. Гадёныш с рыком прыгает в сторону, пуля взрывает снег, никому не причинив вреда. Матёрый пёсик, знает, что такое пушка и даже от пуль уворачиваться научился.

Хрен знает, как у него получается, но, видимо, реагирует на звук курка или движение воздуха от движения моей руки. Не знаю, в общем как, но как-то он увернулся. Как хочешь пёсик - тебя я зарежу. Стреляю в другого, следом ещё в одного. Пистолет грохочет, пули свистят – двое рухнули с воем. Ни к чему животину мучить – добиваю метким выстрелом в голову. Осталось четверо. Пистолет ехидно щёлкнул, вот падла…, менять обойму времени нет. Все четверо меня окружают - нападут разом, со всех сторон. Бросаю пушку, оба ножа в руках, жду, опустив голову и стараясь рассеять взгляд, что бы видеть сразу всех. Троих фиксирую, четвёртого не видно – за спину зашёл сука. Тихо Кошка, тихо, слушай их, глаза сейчас мало чем помогут…, есть скрип, рык, и какой-то свист. С силой разворачиваю корпус, бью ножом примерно на уровне собственного горла – нож втыкается по рукоять, пёс падает, не издав ни звука – удачно попала, прямо в ухо. Остальные кидаются разом. Я бью изо всех сил, стараюсь вращаться в своём импровизированном окопе так, словно у меня всё тело на шарнирах – ещё один свалился, булькая кровью, второму загнала нож в челюсть снизу, третий оказался ловчее прочих. Этот гад, защёлкнул челюсти на правой руке. Взвыв от боли, я бью в шею, сверху вниз. Челюсти пса разжимаются, он падает замертво…, прокусил?

Осматриваю руку, вся в соплях собачьих…, вроде не прокусил. Верхний слой брони разорвало - запарюсь я теперь его ремонтировать. Придётся, наверное, обратиться к Ялте, что б починили…, бля, он с меня три шкуры сдерёт за такой ремонт. Костюмчик самоделка считай наполовину…, кистью двигать больно. Кость сломал пёс этот? Вроде нет. Задираю рукав – синяк до самого локтя.

Вот дерьмо…, ну, спасибо Зоне, что я года два уже тренируюсь стрелять с левой руки.

Конечно, я и сейчас стреляю с левой руки, как новички с правой, но всё же это лучше, чем случайно самой себе коленку отстрелить.

Поболит и перестанет. Раны у меня быстро заживают. Не так быстро как хотелось бы, но быстрее чем у остальных. У мамы вот, глубокий порез на коже неделю не затягивается полностью, а у меня через три дня ни следа уже, даже розовой полоски не остаётся.

Так, теперь пёсики. С них есть что взять. Хвосты иногда заказывают, но на них у меня синьки не хватит. Мне её ещё про запас оставить надо, вдруг попадётся что-то действительно ценное? Возьму кусок кожи, вон с того, покрупнее который. Одно сердце вытащим. Пожалуй, этот маленький пёсик подойдёт, его сердце полегче будет. Грам сто, конечно, мелочь, но там сто, здесь сто и не заметишь как у тебя на горбу все сто килограмм. С таким весом на прицепе, меня и крысы съедят без проблем. Вымотаюсь, среагировать не успею и всё, крышка. Так что беру только то, что точно смогу продать. Так…, Ялта что-то говорил о желудочной ткани слепых псов…, но что именно он говорил? Бля. Не помню. Возьму на всякий случай, целый желудок. Надрез, ещё один, разводим потроха…, нет, этот не пойдёт – полный. Вытряхивать его, как-то противно. Они что-то попало порой жрут. Разрежешь, а оттуда так пахнёт, что уши с тапками срастаются. Ну-ка, что у нас с этим? Та же беда. И чего они напали, если поели недавно? Наверное, у них тут лёжка, а я залезла блин…, во, у четвертого пса, желудок девственно пуст. Его возьму.