Николай Грошев - Эксперимент

Старый мир умер навсегда.

А она даже не может припомнить каким он был.

Словно призрак, не принадлежащий ни тому миру, ни этому, забытая душа, потерянная…, под ноги попалась рваная бумажка и тоскливо шурша, полетела куда-то назад, подброшенная порывом ветра – вот и она так же, как эта бумажка. Потрёпанная, пожёванная, метается по миру, а на ней уже и не прочесть ничего, просто бумажка в грязи, которой не обрести пристанища. Ветер не позволит его обрести, он подхватит и потащит дальше, а вокруг будет мир, предыстории которого она никогда не узнает…

Так обидно стало! Что даже слёзы навернулись.

Она тут же собралась с мыслями, взяла себя в руки и попыталась выдавить ещё пару слёз. Они хорошо влияют, слёзы эти - на других людей. Расслабляются люди, забывают об опасности.

В маленькой каморке, в конце коридора, у едва слышно трещавшего костра, сидел пожилой мужчина, в грязном старом плаще. Он устроился в стороне от костра, у самой стены.

-Здравствуйте. – Чуть не простонала девушка, рук не опуская и останавливаясь на пороге.

-Ага. – Ответил мужчина, чуть наклонив голову на бок. Небритое лицо мягче не стало – слёзы и убитый горем голос, не произвели никакого впечатления. И на коленке дробовик лежит. Дуло, словно бы случайно, смотрит точно на дверь. Одна рука на прикладе, вторая рядом с дулом. В случае чего, он выстрелит, даже не вставая с места, ещё до того, как она дважды моргнёт.

-Я заблудилась. – Чуть более твёрдым голосом, сказала девушка и шагнула внутрь комнаты. – Можно мне присоединиться к вам? Я с ног валюсь от усталости, не ела давно. Я не помешаю.

-Отчего ж нет? Устраивайся. – Пожилой бродяга, кивком показал на противоположную стену. Когда она присела там, он тоже пересел, дробовик вновь, словно случайно, смотрит ей в грудь. С минуту мужчина смотрел на её лицо, слегка запачканное грязью многодневных скитаний. – Есть хочешь, говоришь? – Джейн кивнула, с надеждой взглянув на бродягу. Тот ответил ухмылкой. – У меня немного есть, лишнего так сказать…, могу поделиться. – Губы бродяги растянулись в широкой улыбке, глаза блеснули несколько алчно. – Не бесплатно конечно.

-А на обмен, это… - И брови приподняла, иллюстрируя вопрос.

-Ага. – Кивнул мужик. – Редко нынче бабы встречаются, которым что-то нужно. А с артефактами не везёт, у торговца девчонку снять не выходит – на еду-то едва хватает…, так что?

Джейн, вместо ответа, очень медленно и осторожно, сняла автомат с плеча, пальчиками удерживая его за цевьё. Положила наземь, стянула с торса невесомую ткань, которую недели две назад, собиралась вовсе выбросить. Как выяснилось в тот день, ткань не простая оказалась. Химера напала, подкравшись со спины и когти врезались в бок. А рубашка эта невесомая, вдруг затвердела как металл и её не то, что не ранило, она даже не пошатнулась. Смогла развернуться и высадить всю обойму в голову животного. Зверь упал, и она успела сменить обойму, прежде чем он снова поднялся – химера превратилась в решето. Вот так они и поняла, что рубашка та, вещь непростая…, вскоре она осталась в одном нижнем белье. Бродяга судорожно сглотнул слюну и подозвал её поближе. Девушка подчинилась, отойдя от своей брони и оружия на несколько метров. Тут парень тоже оружие положил, однако так, что бы в случае чего, можно было быстро за него взяться. Разделся и с силой прижал девушку к себе, второй рукой принялся срывать лифчик, трусики…, ну а почему бы и нет? Ей, честно говоря, хотелось иногда. И порой, она доводила сей «охотничий» манёвр до конца. Логического, а не того самого, впрочем и того самого, как бы тоже…, ну не суть. В этот раз, ей не понравилось. Пожилой бродяга оказался груб, вонюч шибко и в процессе сильно тискал груди, периодически выкрикивая «Да детка! Я твой матадор!». В порыве абсолютно искусственного, безумно сильного наслаждения, она перевела плоскость сего акта, в положении стоя на четвереньках и поближе к своим штанам, словно бы случайно, оставленным у костра, ближе к соседней половине комнаты. Бродяга активно дрыгался, тискал бёдра, иногда хлопал ладонью по ним, да так, что становилось больно. Но, всё же, некоторое удовольствие она получила, и когда парень забился, в экстазе закатив глаза, девушка легла грудью на пол, сильно прижавшись тазом к своему партнёру, вытянула руки и почти сразу распрямилась – в её руке блеснуло лезвие ножа…

К сожалению, этот бродяга, не закатил глаз, изливая, любви, так сказать, плоды. В отличие от прежних её жертв, прошедших сей этап в её охоте, данный бродяга, не полностью погрузился в приятное занятие. Он заблокировал её руку, всё ещё оставаясь, частично внутри её тела и острие лишь пробило щёку, проскрежетало по зубам, да разорвало язык. Парень захрипел, выломал её руку, отобрал нож и с рёвом нанёс удар наотмашь.

Джейн с воплем боли, прыгнула вперёд, к автомату. Она упала на живот, больно ударившись грудью о выступающий из пола камень, схватила оружие и перевернулась на спину. Бродяга, с изуродованным лицом, поднялся с колен, он вот-вот прыгнет на неё, с ножом в руке.

Девушка вжала курок. Кровь забрызгала стену, кусочки плоти разлетелись по полу. Он упал на спину, отброшенный ударом пуль и затих там, последний раз хрипло выдохнув.

Джейн бросила автомат, растянулась на полу, раскинув руки в стороны. Лицо горело от боли, что-то тёплое текло по шее, плечу и груди. Мир раскачивался, её вдруг начало клонить в сон. Но боль слабая, может, обошлось?

Она осторожно коснулась пальцами своего лица. Не удержалась от стона, в коем больше было страха и обиды, чем боли. Нож хороший у неё, острый…, проклятый бродяга, располосовал щёку, бровь и лоб. Края раны широкие, скула – пальцы чувствуют кость.

Ещё мгновение, и она ощутит боль, такую, что просто вырубится. Пока шок держится, нужно действовать. Прищурив глаз на располосованной части лица, Джейн открыла аптечку.

В дело пошли полдесятка препаратов, ей удалось остановить кровь, вколоть болеутоляющий, общеукрепляющий препараты. После чего, очередным препаратом, она кое-как закрыла края раны, на ощупь, сведя их, поближе друг к дружке. К этому моменту силы её покинули. Девушка отключилась. Сколько пролежала пластом, она не знала, но проснулась от жуткого холода. Костёр потух, её никто не съел, бродяга лежит мёртвый, а всё тело трясёт в ознобе. И рана ноет безумно – пришлось пожертвовать ещё одну ампулу. Кое-как она оделась, легла у стены, прижав к груди автомат, и снова отключилась.

Увы, когда девушка смогла прийти в себя достаточно, что бы двигаться, её жертва уже подтухла. Мало того, бродяга слегка меньше стал – нет руки и одной ноги. Волосы дыбом встали, когда она наклонилась над мертвецом и рассмотрела следы зубов, оставшиеся на трупе. Ей дико повезло, что этот хищник, ограничился трупом и что за ним, на запах крови не пришли другие.