Николай Грошев - Новый Вектор 3. Белая Волна

Сидя за столом, он подумал о том, что не отказался бы от такой же участи. Лом больше ничем не терзается и никогда не узнает, что стало с Викой. Велес немного завидовал ему.

-Совсем расклеился. – Пробормотал сталкер. Взгляд скользнул по двери их общей комнаты. Всё тело передёрнуло дрожью. На лбу выступили капельки пота, захотелось сжаться в точку, исчезнуть отсюда. Увы, это место, его дом – он превратился в место овеянное болью утраты.

Несколько минут сталкер сидел за столом и смотрел на дверь. Перед глазами проносились картины из прошлого. День их знакомства, попытки привести базу в божеский вид, Кут с Рутом, которые тоже пытались помогать, но лишь вечно мешались под ногами. Однажды спёрли одеяло и порвали в лоскуты, вон в том углу. И зачем им это понадобилось? Оля так ругалась, увидев сие безобразие – на лице сама собой появилась улыбка. Несколько минут он вспоминал, погрузившись в грёзы о прошлом слишком глубоко – вереница воспоминаний раскрутилась до сего дня и вид обвалившегося склона карьера, оказался подобен удару молота о наковальню. Только вместо наковальни, оказалось сознание сталкера, вся его личность. Он поднял голову к потолку и так протяжно завыл, что Семён подавился чем-то, да громко кашлять начал.

-Босс. – Прохрипел гигант, выбираясь в главную комнату. – Босс?

Никого. Ушёл, наверное…, Семён пожал плечами и вернулся на кухню. Сладко облизнувшись, с удовольствием откусил громадный кусок колбасы. Взял буханку хлеба и от неё кусок покрупнее откусил. Сверкая глазами, стал жевать. Когда колбаса кончилась, Семён густо покраснел – друг-то спит, а он ведь тоже с Выброса ничего не кушал. Гигант толкнул пальцем огрызок буханки. Смущённо кашлянул, стал в шкафу рыться. Вскоре с облегчением выдохнул – колбаса и хлеб ещё есть, не всё значит съел. Ну, слава богу. Пусть лежит Лом, пока не проснётся…, он почти вышел из комнаты. Точно-точно, Семён отчётливо помнил, как за порог шагнул.

Но очнулся, почему-то, опять смачно пережёвывая батон колбасы и куски хлеба. Гигант совсем пунцовый стал. Этак он всё сожрёт и когда Лом очнётся, ни крошки от свежих продуктов не останется. Только консервы, концентраты, сухпайки. А они ведь специально хлебу и колбасы взяли, что б немного себя порадовать продуктами, привычными для Большой земли. Надо сосредоточиться.

Семён нахмурился, напряг мышцы, рубашка на спине порвалась, ну да и бог с ней. Главное - сумел сосредоточился. Всё, можно идти спать. Бодрствовать пока тут колбаса свежая лежит, слишком опасно, ведь съест он всё. Семён снова пошёл к себе в комнату. Перешагнул порог, лёг в постель – точно помнил, что всё это сделал именно в таком порядке.

Но очнулся опять на кухне, доедая предпоследний батон колбасы.

-Оёй, как нехорошо-то получилось. – Качая головой, произнёс гигант. Один батон колбасы и полбулки хлеба. Остальное мистическим образом исчезло. Учитывая тот факт, что в животе приятно урчит, а ремень ослабить пришлось, он примерно догадывался, куда всё исчезло.

Надо срочно будить Лома. А то он всё съест, друг обидится, ругаться будет. А ему это не надо, он ведь не со зла. Не крыса он какая-то там. Просто такой он, с детства. Вот как батя его табуреткой два раза по затылку ударил, так с ним и стали случаться такие вот несчастья. Про себя Семён называл их «съестными нежданчиками». Батя тогда хорошо его…, ну и правильно. Он же сказал:

-Шоб, ик, сука…, Сёма, хватит реветь блять! Вытри кровь, на, тряпку вот…, нету. Ну рубашкой вытри, похер. Это Сёма, что бы ты, ик! Бля…, что б ты мужиком был. Понял, дебил ты тупой?

Сёма понял, он батю очень уважал. Хороший был мужик. Пил много, но это ему нужно было – он очень умный был, да, и добрый. Мог ведь и три раза ударить. А то и четыре. А он всего два – очень добрый был. Все его уважали. А Семён любил, потому что это отец был, а не сосед какой-то. Уважал и любил. Да и прав батя был, как выяснилось позже, практически во всём.

Надо будить Лома, пусть всё съедает - пока ещё осталось хоть что-то.

Семён прихватил с собой колбасу, хлеб и двинулся к комнате друга. Лом спал, сладко так, даже будить расхотелось. Решил всё же совладать с собой и…, и обнаружил, что съел пол батона колбасы, который другу нёс. И как так получилось? Наверное, в главной комнате случайно откусил.

Семён, весь красный, пряча глаза от стыда, подошёл к другу и протянул руку. Что-то мешается…, не видно что. Будто воздух уплотнился. Хм. Так разве бывает? Не бывает. Просто ему кажется. Да, точно. Надо посильнее надавить на руку, значит, вот так, ещё немного, почти дотянулся и…

Вспышка залила светом всю базу. Велес не всё увидел в этой аномалии, поглотившей тело Лома. Сила разряда, сильно зависела от массы объекта, потревожившего её пределы.

Гиганта швырнуло через всю комнату. Голова стукнулась о стену, череп треснул. Впрочем, к тому моменту, он уже не дышал – разряд сжёг внутренности…

Что с ним происходило в ближайшие сутки, Велес запомнил обрывками, какие-то размытые картинки без особого смысла. Зелёные поля, чистое голубое небо, какой-то лес, забитый гроздьями Жгучего Пуха. И звёздное небо, в окантовке из протяжного горького воя. Его накрыло волной. И имя той волны – Боль. Он никогда и подумать не мог, что горечь утраты способна подобное с ним сотворить. Когда он был уверен, что Дог, скорее всего, мёртв, сознание оставалось ясным. Бешенство клокотало внутри, но он не терял память, не метался по местности, словно полоумный. Он не терял головы, а сейчас…, что-то подсказывало, что причина кроется в тех трёх днях, что он провёл в подвалах Долга, на оцинкованном столе. Боль изувеченного тела, кажется, успела проникнуть в самую душу, прежде чем он добрался до Сети и смог погасить её, излечив свои раны.

Последнее что Велес запомнил, перед тем как прийти в себя – мертвецы. Холм, зелёная трава, деревья скинувшие листья, несколько елей, как им и положено, всё ещё ярко-зелёных. И толпа взбешённых мертвецов несётся на него. Что произошло дальше, он не знал. Следующая картинка-воспоминание, закончилась выходом сознания из этой вспышки безумия.

Перекошенное ужасом и болью, толстое лицо – вот что он видел, перед тем как очнуться.

Велес разжал пальцы. Крупное тело торговца упало не сразу – кожа на жирной шее, приклеилась к пальцам. Секунду труп Чешика висел, приваренный к его рукам. А потом кожа оторвалась парой длинных полос и дымящееся обугленное тело торговца, рухнуло на пол пещеры.

Расширив глаза, уже сообразив, что натворил, сталкер осмотрелся. Комната Чешика. Разбитый стол. У стены два трупа, исполосованных электрическими ожогами характерного вида – разряды били, словно плетью. На полу гильзы, три автомата, один пистолет. Велес отшатнулся от тел. Пятясь, он двинулся в коридор, потом в комнату, где спали окурки торговца – Выброс их не убил, этих, что остались снизу. Почему он не убрал людей с окопов? Ведь Нищий явно предупредил его о намечающемся Сверхвыбросе…, ах, ну да, он начался немного раньше, чем ожидалось. Все окурки, находившиеся на постах, превратились в зомби. Их, значит, он и видел там, на холме.