Николай Грошев - 0 - Тёмная стена

Как сильно он ошибался…, вообще, чем дальше, тем больше он понимал, что в обществе сего старика, все законы физики и здравого смысла, живут какой-то своей жизнью, никак не связанной с тем, что известно науке. Так он думал довольно долго – пока не появилось свободное время, что бы хорошенько подумать. Время, свободное от тренировок и боли во всём теле сразу…, старик не демонстрировал ничего, что выходило бы за рамки возможного. Просто он умел выжимать КПД на максимум, даже из простого щелчка пальцами. Но тогда, в те первые несколько месяцев, Лёха, как и его товарищи по несчастью, откровенно боялись старика и ничуть не удивились бы, если бы он вдруг вспыхнул в огне, а потом вышел оттуда с рогами, клыками и крыльями.

Ну не может человек творить такое!

Примерно такая мысль, посетила всех четверых, спустя десять минут, после того как Лёха получил воспитательную порку, за попытку защитить честь японских «танцев».

Они пришли в комнату с грушами – рядовой и всем известный тренировочный снаряд. Чем тут может удивить, сухой как палка, старый китаец? Или кореец. Или кто он там был.

-Белые свиньи, бьют по грушам. – Объявил китаец. – Так, как я показал. – И он снова показал тот же прямой удар кулаком в нос невидимого противника.

Пожали плечами, подошли к грушам. Стали бить. Сначала неуверенно, потом пошустрее, вкладывая в удар всё, что возможно, и так, как их учили это делать.

Груши аж стонали от сильнейших, хорошо поставленных ударов.

-Хватит. – Сказал китаец. Они повернулись к нему – Кабан и Змей довольные, их товарищи, скуксившиеся и хмурые. У первых удары получались мощные и громкие, груши аж отлетали от них. Кабан, хотя и не совсем оправился от вчерашней взбучке, всё же показывал отличный результат. Чуть хуже Змея, но всё же. Лёха, только что получивший на орехи, кривился от боли, каждый раз и выходило у него из рук вон плохо. Бор, после вчерашней трёпки оклемался лишь символически, так что он не смог показать достойного результата, дважды и вовсе промахнулся по груше, а последний удар не сумел сделать, так как свалился на пол.

-Это лучшее что вы можете? – Поинтересовался старик, и как-то не по себе стало всем четверым – возникло подозрение, что им сейчас прилетит волшебный пендель, помогавший улучшить результативность. А, судя по короткому знакомству со стариком, в качестве повышения квалификации, пендель, тут был самым главным средством. Однако бить их не стали. Даже обзывать не начали. Старик просто подошёл к груше, покряхтел, глянул на них так, будто ему невыносимо тяжело даже собственное одеяние носить, а потом медленно выдохнул и ударил.

Парни ощутили, как волосы дыбом встают.

На пол, медленно, сыпалась струйка песка, а груша тихонько раскачивалась, демонстрируя им разорванный бок. Она не отлетела, не подскочила, просто рука старика погрузилась в неё, они услышали жуткий треск, и груша посыпалась песком…, фантастика. Так Лёха и сказал, едва слышно. Старик приподнял бровь, пожевал губами.

-Что значит это странное слово в презренном языке русских белых свиней?

-Выдумка, вымысел, нечто невозможное. – Практически шёпотом отозвался Лёха.

-Кхм. – Старик недоверчиво покосился на грушу, снова на него и пожаловался. – Великий Мастер не понимает. – Снова губами пожевал и добавил. – Белые свиньи очень странные. Я не стану обращать внимание на то, что ты хотел сказать, ведь все белые безумны. Безумнее них бывают лишь жёлтые корейские свиньи. – Тут он сокрушённо покачал головой. – Они совсем-совсем безумные. Великий Мастер, всего лишь хотел есть. Но они напали на него и попытались побить палками, требуя каких-то денег. Сумасшедшие. Корейские свиньи хуже всех.

-А японские? – После чего мысленно сказал «Лёха, заткнись, пока не убили!!!».

-Да. – Старик глянул на него, снова удивлённо. – Ты верно заметил. Как я мог забыть? Нет ничего хуже японских свиней. Нет и быть не может!

Помолчал, глянул на него благодарно.

-Ты умный. Это большая редкость для белой свиньи.

Наверное, это надо было понимать, как большую похвалу.

Весь день они торчали в том зале, и старик учил их наносить удар. Простой прямой в голову.

К вечеру, они тащились в свою спальню, свесив руки вдоль тел.

-Я рук не чувствую. – Пожаловался Кабан. Ему ответили замученными взглядами и молчанием, все четверо сегодня рук не чувствовали.

Да и головы пухли у всех четверых от всего, что им пришлось узнать.

Собственно, в основном не от сложности и объёма усваиваемых знаний, а от способа, каким это знание, вбивалось в их головы. Причём «вбивалось», далеко не в переносном смысле. Потому что если новое знание не усваивалось достаточно быстро, Великий Мастер, отвешивал затрещину…, получив три таких, Лёха обнаружил, что груш перед ним две, ноги ватные, а комната раскачивается, словно палуба корабля в сильный шторм. И не скажешь, что сухонькой ладошкой, старик его приложил, скорее уж, казалось, что металлической трубой долбанули.

Во сне, он снова и снова видел куски прошедшего дня, перемешанные словно в калейдоскопе.

Старик учил их наносить удар, вкладывая всё, что было в их телах. Нужно было правильно поворачиваться корпус, нужно было непременно так и никак иначе, выставлять опорную ногу по время удара, левая рука должна была находиться в таком-то положении и ни в каком другом и так далее и тому подобное.

В общем, какой-то драный удар, вроде бы и простой и лёгкий, оказался чем-то вроде теории вещественного пространства, с кучей дополнительного материала. То есть, всё вроде просто, но начинаешь изучать и понимаешь, что для твоих мозгов, это вряд ли посильный труд.

Утро началось почти так же, как и предыдущее, только теперь визжал уже Змей.

-Истинный ассасин, просыпается едва открывается дверь. – Поведал китаец мудрость непонятную, потрясая указательным пальцем. Вой Змея ему вторил.

-Сегодня вы узнаете, что у людей внутри. – Радостно сообщил старик. Опять переглянулись недоумённо и с затаённой болью в глазах – вчера простой удар был превращён в форменную пытку, а тут анатомия. Они полагали, что вряд ли этот день, будет лучше предыдущих. С обречённостью осужденных на смертную казнь, они поплелись на выход.

Однако вопреки страхам и предчувствиям, в тот день их даже за неуспеваемость не били.

Пришли в комнату, которой Лёха раньше не видел – парты там стоят, доска с плазменным экраном, пара анатомических моделей, кажется, настоящих. Тут Лёха не был уверен, ему могло и показаться, что модели, когда-то были живыми людьми. Всё-таки, эту часть огромного пласта знания, накопленного человеком, он освоил лишь в самых общих чертах.

-Учитывая, что вы белые, начнём издалека. – Объявил старик, когда они уселись за парты, коих тут имелось ровно четыре. Старик показал пальцем на модель. – Это человек. На нём нет кожи, это просто модель, он не живой. – Успокаивающе проговорил старик. Лица парней вытянулись – они вообще-то, не дауны вроде, как бы и так понятно, что к чему.