Лев Мышык - Ночь святого Кондратия [СИ]

Константа не почитала рыцарские романы:

— А может, вернемся? Вы же доказали свою храбрость. Дьявол вас избегает — тем хуже для него.

Зафира топнула ножкой:

— Но кто же избавит меня от графа Дебиана?

Посмотрела на камеристку и задумалась: мягкое упорство Константы всегда одерживало верх. А тут еще служанка выложила козырь:

— Если мы до конца бури не вернемся, батюшка заметит наше отсутствие! Дьявол даже боится показаться вам на глаза. А батюшка ваш не таков!

— Ну… Хорошо… — Зафира сдалась. — Но по рыцарским канонам я хотя бы произнесу вызов! Вот!

Обернувшись к рядам немых жертв адского колдовства, дочь барона снова закричала, будто превозмогая грозу:

— Во имя святой Беос, святого Кондратия, и ангела Рыска! Я, пятьдесят девятая в благородному роду Рыск именем предка-победителя! Призываю поверженного нечистого!

Откашлялась и добавила:

— Враг рода людского, выходи!

И тут появился Дьявол.

И ад следовал за ними, гремя по железному полу когтями десятков коленчатых лап. Зафира привычно завизжала. Константа скинула передник, скрутила мокрую ткань в тугой жгут, взвесила на руке. Кроме господина барона, Константа не боялась никого и ничего: ни крыс, ни пауков, ни вот этих скользких противных сколопендр дьявольской рати.

Тем более, что за спиной все еще надрывалась горемычная дочь барона, и бросать ее на съедение адовой рати Константа не собиралась.

Привычно перетянув жгутом пару ближайших сколопендр, она удивилась неправильному звуку. Порождения преисподней рассыпались на куски со звонким сухим клацаньем, как оброненная бронзовая кочерга.

— Ты что творишь! — заорал Дьявол, перепрыгивая застывшее войско, и хватая служанку за оба запястья. В последний миг перед обмороком, Константа успела еще удивиться, какие у Врага пушистые ресницы и красивые глаза.

А потом корпулентная камеристка, в которую вцепился Дьявол, повалилась на визжащую хозяйку, а та на заборчик. Куда девался заборчик, никто не заметил. Зафира оказалась в самом низу, и визжать перестала: вес шестипудовой камеристки напрочь выбил из нее дух. Сверху на кучу-малу улегся Дьявол, так и не выпустивший добычу.

Гром недоуменно проворчал где-то поодаль. Дождь ощутимо стих, но лужа оставалась глубокой и холодной, так что Константа быстро опамятовалась. Стряхнув с себя Дьявола, верная камеристка выудила из воды Зафиру, и шлепком по спине вернула ей способность дышать:

— Госпожа! Вы целы?

Зафира только икнула. Полыхнула очередная молния. Девушки с ужасом осознали, что дьявол им не привиделся. Вот он, трофей: стоит согнувшись, растирая правое колено. Слабеющий дождь стекает с черной блестящей шкуры.

Молния погасла. Девушки подули себе на плечи, отгоняя нечистую силу. При следующей же вспышке они увидели, что это не помогло. Дьявол уже выпрямился и пялился на них, выбирая, должно быть, которую съесть первой.

Константа пихнула баронскую дочь к двери:

— Бегите, зовите стражу!

Но дьявол со стоном шагнул наперерез; девушки ойкнули.

— Сгинь! — замахнулась Константа скрученным передником, который так и не выпустила из рук, — А то стражу позову!

— Стой! — спохватилась Зафира, — Какая стража! А кто меня спасет от графа Дебиана? За что я кровь проливала?

Ответ Константы смазал рокочущий гром.

Дьявол отлепил от лба промокшие волосы:

— А места посуше здесь нет?

— Замерз, вражина? — тут Константа сообразила, что лучше и правда убраться со двора, пока господин барон не обнаружил отсутствия любимой дочери. Подтолкнув Зафиру в сторону конюшен, служанка свободной рукой поманила Дьявола, думая, что в темноте тот видит не хуже кота.

В конюшне, правда, слепиться нужды не было: горел фонарь, потому что породистые кони боятся спать без света. Пахло сеном и лошадьми. Первым делом камеристка завернула Зафиру в толстую сухую попону, закутав с ног до головы, как младенца.

— Госпожа, под попоной снимайте все мокрое!

— Она же жесткая! — возмутилась баронская дочь, — Она мне кожу поцарапает! И вообще, здесь мужчина!

— Да какой он мужчина! — Константа подтащила вторую попону, для себя, и принялась без малейшего стыда скидывать мокрую одежду, — Он же дьявол!

— Не беспокойтесь, — кивнул освоившийся Враг, — Уверяю, что видел не только голых женщин, но даже женщин с начисто содранной кожей.

Зафира с писком обрушилась в сено, накрывшись попоной с головой, и оставив хлопоты на камеристку. Как обычно.

— Я с тебя самого сейчас кожу сдеру, — не слишком уверенно пригрозила Константа, — Вон какая гладкая, и дождь не берет!

Камеристка яростно выкрутила юбку прямо под ноги Дьяволу. Тот отступил на полшага, и чуть ли даже не потупился. Закончив с развешиванием выжатой одежды, Константа завернулась в свою попону. Тут очнулась Зафира:

— И вообще! Я тебя призвала! По ритуалу! Кровь пролила! И ты обязан меня слушаться!

— С чего бы это? — нахмурился Дьявол, присматриваясь к самоцветному пояску среди мокрых тряпок. В слабом свете фонаря поясок не поражал красотой, но Дьявол и рассматривал его, как будто видел раньше.

— Ага, узнал! — торжествующе выдохнула баронская дочь, — Этим амулетом благородный предок баронов Рыск изгнал тебя, Дьявола…

— Да не дьявол я!

— Ври больше! Вон у тебя хвост!

— И шкура! Черная от адского пламени!

Дьявол снова потер правое колено. Присмотрел себе чурбак, уселся, закинув хвост на руку, и сказал:

— А теперь все сначала мне расскажите. По порядку.

— По порядку долго, — ответила практичная Константа, — Пока все расскажем…

— Петухи проорут! — встряла Зафира.

— И чего?

— Ну ты же нечистая сила! — как ребенку, попыталась втолковать красавица, — Сгинешь.

— Сгинет он или не сгинет, — Константа начала догадываться, что в рассказах о дьяволах не все так просто, — А вот батюшка, пожалуй, увидит, что нас нет.

— Упорхнула птичка из гнезда, — прибавила начитанная Зафира.

— И тогда батюшка возьмет ремень пошире этого, — камеристка кивнула на тускло блестящую штуковину.

— А мне-то чего? — дьявол попытался прикинуться дурачком, но Константа живо это пресекла:

— Так ты же похитил благородную Зафиру из Рысков!

— Я?

— Я тебя вызвала, — решительно вмешалась упомянутая Зафира, — Вот и служи мне! Хотя бы перенеси нас куда-нибудь, где мы сможем должным образом поведать о нашей злосчастной доле!

Вскочив, Зафира умоляюще протянула руки:

— Спаси же меня от мерзкого графа Дебиана!

Попона развернулась и свалилась. Тусклый свет фонаря блеснул на нежной коже. Наготу сейчас же прикрыл каскад волос — точь-в-точь, как на гобелене с несчастной баронессой Гизеллой.

— Да хранит нас пресвятая Беос, — выдохнула камеристка, дуя себе на плечи, — До утра осталось всего ничего! Дьявол ты или нет — сделай что-нибудь.