Кристина Юраш - Венец Безбрачия, или А можно всех посмотреть?

– А куда они денутся? – усмехнулась я, вспоминая все неудовлетворенные спросом предложения.

– Их просто не будет. В ответственный момент у него зазвонит телефон, вызовут с работы, позвонит мать, заболеет ребенок от первого брака… Будет тысяча причин, почему у вас не получится. И твоей вины в этом не будет. Так будут складываться обстоятельства, – пожал плечами демон, проводя рукой по чистой стороне листа договора. Сквозь пальцы проступали буквы, абзацы, пункты. – Я тебе скажу так, наказание мое. В этой игре выиграть нельзя. Так или иначе, твоя душа уже принадлежит аду. Но у тебя есть шанс, если ты кого-то выберешь. Тебе – шанс. Мне – премия.

– А если я обжалую договор? А? Если я все-таки попробую подать в суд? Обращусь в конкурирующую фирму? – занервничала я, видя, что ночной гость не притронулся к еде.

– А где они юристов, адвокатов, специалистов договорного отдела, экспертов, судей возьмут? – рассмеялся демон, протягивая мне конфетку. – Не смотри на меня такими глазами, наказание мое. Я мог бы тебе об этом не рассказывать.

Демон исчез, а я поплелась досыпать. Утром я проснулась от душераздирающего крика, доносившегося из ванной. Первое о чем я подумала, так это то, что в момент душевных посиделок на керамическом пьедестале, из стаканчика вылезла рука и проверила пол сидящего.

– Ааааааа! – доносилось из ванной. Странно, но восковые полоски я, вроде, спрятала…

– Ооооооо! – я поежилась, прикидывая, где у меня в аптечке слабительное, ибо слушать эти страдания дитя природы было страшно. Если сейчас прибегут соседи с криками: «Чем же ты его таким кормишь, что он в туалете орет, как резанный», я буду вдохновенно рассказывать им о пользе веганства. Буду нести идею в массы!

Я встала, накинула халат, слушая вопли, преисполненные мучительного страдания.

Возле зеркала стоял эльф, рассматривая вздувшийся бугорок прыща со всех сторон, словно искусствоведы-эксперты произведение искусства сомнительного происхождения.

– Аааааа! – слегка придавливал прыщ Умриэль. Его глаза выражали такой ужас, словно из него вылезает личинка Чужого и орет: «Папа-папа! Возьми меня на ручки!».

– Что случилось? – недовольным голосом спросила я, понимая, что Везувий еще не готов к извержению.

– Ты что?!! Не видишь?!! – на меня смотрели такие перепуганные глаза, что я на всякий случай осмотрела ванную. – Это конец!!! Ты что?!! Его не видишь?!!

– Нет, конец я еще не видела, а это – просто прыщик, – фыркнула я, закатывая глаза. – Обычный прыщ. Не трогай его, не дави, осам пройдет. А лучше помажь! Держи мазь!

– Какое помажь? – задыхался от ужаса Умриэль так, словно доктор покачал головой, сообщая, что пора оповестить родственников. «У него прыщ!» – вздыхает доктор, глядя на внезапно побледневших и зарыдавших родственников. – Это же… Это же ужасно! Я болен! Ты чего молчишь?

Я молча выдала ему тюбик с мазью. Хотелось выдать то, что природой припасено с избытком на случай рождения таких уникумов, но моя совесть решила ограничиться мазью.

Казалось бы, инцидент исчерпан, но нет. Я сбегала в магазин, купила овощей и зелени и настругала тарелку своему кролику. Глядя в его грустные глаза, в тот момент, когда моя рука потянулась за мясом, я передумала и села жевать листики капусты.

– Вот! Теперь я понимаю, что встретил свою любовь! – счастливо улыбнулся Умриэль, перебирая тертую морковку в салате и поблескивая намазанным прыщом. – Мы с тобой выше своей природы! Мы с тобой переступили черту между хищностью и … как правильно сказать?

– Травоядством! – подавилась я, хрустя капустой, вспоминая голодное студенческое время и утешая себя мыслью, что грудь вырастет.

Я смотрела на свою квартиру, в которую будут скоро водить экскурсии риелторы перед тем, как показывать самые неудачные варианты. После моей квартиры клиенты будут согласны хорошенько присмотреться к любому варианту.

Пока есть деньги, надо смотаться в магазин и купить какие-нибудь бюджетные обои. Тем более, что эльфа можно оставить на хозяйстве, ибо к туалету он приучен, в дебошах не замечен, а аморальщиной от него не пахнет. Но ушастика надо было чем-то занять. Или полезным, или безобидным. На счет пользы – я не знаю, но я прекрасно знаю, кто умеет вешать лапшу на уши.

Через десять минут Умриэль сидел на кухне и внимательно слушал передачу о веганах и здоровом питании. За три часа я успею. Чтобы запах вареной капусты выветрился, я приоткрыла форточку, оделась и полетела в магазин. Обои с пальмами, напоминающие о том, что где-то на земле есть тропический рай, обои в пестрый цветочек а ля полянка-наркоманка, обои в серенькую полосочку, как бы намекающую на то, что счастье в жизни распределено неравномерно и обои с серо-зелеными одуванчиками, которые способны вогнать в депрессию даже неизлечимого табуреткой оптимиста, – вот и все, на что хватало денег. Были и дорогие обои с золотыми вензелями, поражающие красотой и роскошью настолько, что мои финансы затянули старинные романсы под балалайку в кошельке.

Дома меня встретил эльф с квадратными глазами. Я втащила рулоны и пакет с клеем и кисточками.

– Во всем есть ГМО! – глаза Умриэля смотрели на меня пристально, словно он тысячу лет жил себе, кушал всякую гадость, а потом вдруг узнал, что она вредная и от нее умирают на следующий же день после трапезы. – Во всем! Оно опасно для здоровья! Ты хоть знаешь, что ты ешь? Ты ешь ГМО!

Нет, ну то, что мой рацион разнообразием и качеством не блещет, это еще не повод называть его словами нехорошими на букву «г»! Воинственно сопя, эльф пошел на кухню и снова развесил уши, вникая в передачу.

Пока я пила чай, слушая зловещие сказки о том, что «кто ГМО не жрет, тот здоровеньким помрет!», я думала на том, что на эльфе можно и остановиться. Неизвестно, чем меня порадуют в будущем, но Умриэль кажется мне вполне сносным вариантом. Мы ему аккаунты заведем, будем красоту за деньги показывать людям. Вполне неплохо, но..

Что-то меня грызло изнутри. Я даже бросила взгляд на сосредоточенного слушателя бредовой передачи-страшилки. Такого я могла бы найти и в своем мире. Для этого необязательно заключать сделку с адом.

– Поможешь вынести мусор? – спросила я, вспоминая разбитую мебель и объявляя начало Великого и Ужасного Ремонта, который может конкурировать в продолжительности со Столетней Войной и Монголо-татарским игом.

– Конечно! – закивал Умриэль, тряхнув роскошными волосами, всматриваясь в этикетки, мелькающие на экране.

Я вытаскивала доски, Умриэль пытался вынести дверь шкафа.

– Мне тяжело, – проскулил он, глядя, как я делаю третью ходку. – Помоги мне донести…

Я взяла дверь, чувствуя, что она не тяжелее моей продуктовой сумки, а эльф смотрел на меня с уважением, словно впервые ему пожала руку чемпионка по армрестлингу.