Сильвия Лайм - Сердце снежного короля [СИ]

Главный ловчий снова открыл рот, явно намереваясь озвучить свою «месть».

Король резко повернул к нему голову, осадив одним взглядом.

— Теорьян, вы не можете разговаривать, пока не настанет следующий кон игры.

Лесник выдохнул, стиснув зубы. Взял в руки колоду карт и начал раздавать.

— Ну, теперь можно, вашество? — спросил он чуть более нахально, чем позволял этикет. Видимо, пары глинтвейна подогрели не только меня.

— Конечно можно, — пожал плечами Роксар, словно ничего и не произошло.

— Тогда мое желание…

— Ваше желание осталось в прошлом кону, когда вы не могли разговаривать, — тут же оборвал его король, невозмутимо отпивая из кружки.

У Тео отвисла челюсть.

— Но вы же тоже…

— Раздавайте, пожалуйста, дальше, шельер, — мило попросил монарх, по-кошачьи широко улыбаясь. По-хищному опасно сверкнув глазами.

Дело принимало нешуточный оборот. Можно ли было считать такое поведение Роксара ревностью? Мне казалось, что можно. Но оно же теперь и вызывало тревогу. С другой стороны, разве не этого я добивалась?

Очевидно, лесник уловил во взгляде своего правителя что-то такое, отчего ему расхотелось спорить. Он улыбнулся и неожиданно переменил тему:

— Скажите, шели Марильяна, какими еще необычными талантами вы обладаете, кроме игры в карты?

— Разве это необычный талант? — удивилась я, мягко улыбаясь.

— Конечно, необычный, — поддержал Тео, бросив на стол пару двоек. — Мне не так часто приходилось играть с женщинами во что-то кроме посте…

Он вдруг посмотрел на короля и опять покраснел, резко прервав фразу кашлем.

— Во что-то кроме салочек, но тогда, помнится, мне было не больше шести лет.

— Вам очень не повезло, — ответила я, кроя двойки пятеркой и «девочкой». — Мужчинам с женщинами играть гораздо интереснее, чем без них. Впрочем, в обратную сторону правило тоже действует.

Бросила Роксару свою карту, ожидая его хода.

Мужчина выглядел довольно мрачным. Он поискал, чем ответить, среди своего маленького «веера» и положил на стол козырь.

— Да, шели Марильяна, — проговорил король негромко, — с вами любая игра приобретает непередаваемый колорит.

Голос мужчины звучал так многозначительно, особенно сопровождаемый острым, светящимся в полумраке взглядом, что я невольно вздрогнула, силясь понять, что же он имеет в виду.

Довольно быстро разговор вернулся в привычное русло. Роксар сохранял прохладно-отстраненный настрой, однако сквозь него нет-нет да и проскальзывали веселые шутки. Словно король, как мог, пытался держать дистанцию, но его истинная, добродушная натура этому тщательно сопротивлялась.

Хотя, скорее всего, мне это лишь казалось. Разве может у снежного короля быть горячее сердце? Разве может монарх дружить с простым лесником? Разве способен правитель огромного королевства влюбиться, как какая-нибудь дурочка вроде меня?

Но я ведь тоже не влюблена…

Почему-то былая уверенность в окружающем мире исчезла. Все казалось каким-то неправильным. И то, что происходит вокруг, и то, что чувствую я сама.

И вот, наконец, очередная игра подошла к концу. В этот раз победа снова оказалась за мной. А проиграл…

— Выбирайте наказание, ваше величество, — мило улыбнулась я, едва ли не потирая ладошки.

Роксар не смог сдержать улыбку.

— Вы прям вся в нетерпении. Так хочется заставить меня лезть под стол?

Я усмехнулась. Каким-то неведомым образом королю легко удавалось как заставить меня вздрагивать от ледяной отчужденности, так и таять от одного теплого изгиба губ.

— Вы так уверены, что для вас я тоже придумала такое простое желание?

— Простое? — наиграно поразился мужчина, тряхнув светлой шевелюрой и чуть подавшись вперед.

Он поставил локти на стол, игриво посмотрев на меня. От этого движения мышцы на руках стали видны еще более отчетливо, натягивая тонкую ткань кофты. Белые пряди рассыпались по широким плечам, заставив меня затаить дыхание.

— Боюсь представить, что же тогда вы там нафантазировали, — с притворным возмущением улыбнулся Роксар. — И, чтобы не изображать попугая на крыше нашего домика, я, пожалуй, выберу правду. Королю привычно говорить правду, — легко добавил он. — А вот метель на улице еще не кончилась.

Я бросила на мужчину хитрый взгляд.

— То есть вы совершенно не боитесь компрометирующих вопросов? Помните: карточный долг — священен. Вы будете обязаны ответить.

— Вы не перестаете меня интриговать, Марильяна, — усмехнулся Роксар, откинувшись назад на стуле. — Я, пожалуй, рискну. Задавайте свой вопрос.

Я предвкушающе облизнулась, снова обратив внимание, как быстро король поймал это движение, будто застывая на месте. И проговорила:

— Какая часть женского тела кажется вам наиболее сексуальной?

В глубине глаз, темно-синих, как дно самого холодного океана, вспыхнуло снежное пламя. Роксар был серьезен, как никогда. Его рот не дрогнул в улыбке, из глаз исчез смех. А затем он тихо проговорил, низким, грудным голосом:

— Губы.

От одного этого короткого слова меня бросило в жар. Мгновенно я вспомнила все те многочисленные разы, когда чувствовала его взгляд на этой части своего лица. Все те разы, когда от его напряженного внимания у меня подкашивались ноги. И поняла, что не зря в каждый из моментов ощущала, как адреналин размывает сознание. Как скручивает судорогой низ живота, заставляя хватать воздух ртом, как будто тону.

Как сейчас.

— Вы удовлетворены, шели Марильяна? — немного хрипло спросил король, прожигая меня насквозь синевой радужек.

— Вполне, — ответила совсем не так самоуверенно, как хотела. А сипло, почти дрожащим голосом.

— А я — нет, — резко ответил мужчина, повернувшись к леснику, про которого здесь уже все, кажется, забыли. — Тео, принеси кальмаров. Не забудь их хорошенько сварить и не отходи ни на шаг, а то испортишь все блюдо.

Главный ловчий в этот раз ничем не выказал удивления. Даже тем, что «хорошо проварить кальмаров» означает не менее сорока минут стояния около плиты.

Я же медленно приходила состояние то ли какого-то щемящего предвкушения, то ли холодного ужаса.

Роксар собирался остаться со мной наедине.

Дверь за Тео хлопнула, заставив едва не подпрыгнуть на стуле. По спине пробежала прохладная волна мурашек.

Роксар продолжал смотреть на меня, не отрываясь. И с каждой секундой его взгляд становился все темнее. Густое молчание лишь усиливало напряжение, от которого сердце буквально подскакивало к горлу.

И вдруг мужчина поднялся со своего места, медленно приближаясь.

Шаг, второй, третий.

Завороженный взгляд скользнул по широкой груди, по четкому, сильному профилю, на автомате отмечая проступающие сквозь одежду мышцы и уверенность в каждом движении. Так снежный барс медленно подступает к жертве, зная, что она никуда не убежит.