Михаил Успенский - Там, где нас нет. Время Оно. Кого за смертью посылать

— А и много же народу скончалось! — ахнул Жихарь. — Кабы люди не мерли — земле бы не сносить!

— Да, количество дел поначалу подавляет, — кивнул Наволод. — Я сперва даже не знал, как подступиться… Но число папок отнюдь не соответствует количеству покойников, потому что с каждого дела снимается несколько копий в другие разделы — по возрастам, по эпохам, по странам… Скажем, великий Сенека, вскрывший себе вены по приказу Нерона, одновременно значится и в классе погибших насильственной смертью, и в семействе пораженных холодным оружием, и в отряде самоубийц, и в разряде жертв тирании, и в демографическом отчете по Римской империи, и в алфавитном каталоге, и в картотеке выдающихся личностей, и…

Жихарь обвел взглядом бесчисленные полки, и у него потемнело в глазах.

— Да как ты не путаешься в этих грамотах, князь? — решил на всякий случай польстить он Наволоду, — Я и живых-то своих подданных переписать все никак не удосужусь… Голова!

— Стараюсь, — скромно сказал владыка мертвых. — Должен же кто-то этим заниматься. У меня порядок! А будет еще лучше!

— Кому? — печально спросил Яр–Тур.

— Людям! Кому же еще? Здесь собраны полные, исчерпывающие сведения. Никаких загадок истории я не признаю. В делах названы имена всех убийц — прямых и косвенных. Любой обитатель Навьего Царства легко может выяснить, кто шарахнул его сзади дубиной, или переехал на тракторе, или накапал отравы в утренний кофе…

— И много желающих? — гадким голосом спросил Колобок.

Наволод несколько смутился.

— Вообще-то сюда никто не допускается, — сказал он. — Во избежание беспорядков среди спецконтингента. И так безобразий хватает… Чистое знание мало кого интересует. Кроме того, существует принципиальная возможность изъять свое собственное дело, а оно может послужить пропуском наверх…

— Мотай на ус! — шепнул Жихарю Колобок. А вслух добавил: — Совершенно правильное решение, князь. Нечего здесь посторонним шляться!

— Кроме того, это необыкновенно интересное занятие, — продолжал владыка мертвых. — Знаете, к примеру, какой вид самоубийства считается самым редким? Угадайте навскидку?

— Во–от такенной жемчужиной подавиться! — не растерялся богатырь.

— А вот и нет! — хихикнул князь Наволод. — Самый редкий у меня самоубийца — Жужупалов Анатолий Витальевич, тридцати одного года, без определенных занятий, — он с пешеходного виадука помочился на провода высокого напряжения!

Богатырь ничетошеньки в этой смерти не понял, но про себя решил, что отныне справлять малую нужду будет только в отведенных для этого местах.

— Здесь, под красной меткой, у меня отказники, тут невозвращенцы, а вот эти — без вести пропавшие…

— Разве так бывает? — насторожился Яр–Тур.

— Редко, но бывает, — сказал Наволод. — Бывает так, что мир живых человек покинет, а досюда не доберется… Ищем, розыск объявляем… Облавы устраиваем… Явь прочесываем, даже в Правь, бывает, забираемся…

Жихарь собрался было спросить насчет Кощея, но вовремя спохватился, страшась сдуру подвести парнишку.

— А отказники — кто такие? — вместо этого спросил он.

— Это которые умирать не хотят, — просто ответил владыка мертвых.

— Новое дело, — сказал Жихарь. — Как будто кто-то хочет! Мало ли чего человек хочет или не хочет!

— Они ОЧЕНЬ не хотят, — пояснил князь Наволод, да только яснее не стало.

— А невозвращенцы? — спросил Колобок.

— Это просто негодяи, — насупился навий князь. — Мы их за хорошее поведение поощряем отпуском на родину, а они, неблагодарные… — Он махнул рукой. — О них и говорить не стоит. Хотя на первый взгляд казались вполне порядочными людьми — Белая Дама, Палач Города Праги, Блоксхолмское Привидение, сэр Ральф Ричардсон, Семеновна–Покойница… Даже, можете себе представить, Майкл Фарадей! Казалось бы, ученый, материалист — а любит побродить по лабораториям Королевской ассоциации, вмешивается в эксперименты…

— Нигде порядка нет, — посочувствовал Жихарь. — Но вот скажи нам, в конце-то концов, куда Смерть подевалась? Честно скажи, как князь князю!

— Да я уже и сам начинаю беспокоиться, — сказал Наволод. — Я ведь ей не начальник. Я здесь так… Вроде главного тюремщика. Мое дело — обеспечить учет, питание, обмундирование, режим. Тюремщики же судьями не распоряжаются… Да бросьте вы о ней да о ней! Здесь такие разговоры считаются неприличными. Вы лучше сами по архиву погуляйте, поглядите, как я все тут славно устроил… Вот, смотрите — на этой полочке у меня те, кого растерзали разгневанные женщины. В основном тут греки: Орфей, Дионис–Загрей, Мавроди Сергей Пантелеевич… О! Я вам сейчас дело Каспара Хаузера покажу! Мне же тоже похвалиться охота…

— Удивляюсь, как ты в князья-то попал, — сказал Жихарь.

— Да, сэр Наволод, не в обиду вам будь сказано, вы не слишком походите на сюзерена… Скорее на сенешаля…

— Да уж так получилось, — развел руками навий князь. — Пришел мой час, мне и предложили вместо Смерти эту должность… Я ведь на земле был выдающийся статистик! Мои картотеки славились повсеместно!

— Постой–постой, так ты что — живой, что ли? — догадался богатырь.

— Живой, разумеется. Я и разговариваю с вами по–человечески, а не навыворот — разве не заметили? Честно говоря, меня вполне бы устроила должность Главного Архивариуса, а княжение мне в тягость…

— И мне, — признался Жихарь. — Родная душа, выходит. Только помог бы ты нам Смерть вернуть, а? К кому же обращаться, как не к тебе?

— Да я бы и рад… Ребята, бросьте это дело! Пойдем в мои палаты, попируем всласть, потом я вас по Костяным Лесам прогуляю — встретитесь с замечательными покойниками, поглядите на наши порядки, выскажете замечания и предложения…

— Здесь можно бродить веками и эонами, — сказал Колобок. — Но нам нужно возвращаться. Все понятно — зря нас сюда наладила твоя старушенция, попала пальцем в небо… То есть в землю…

Конечно, Жихарю страх хотелось погулять по Нави, увидеть того же хитроумного Дыр–Танана или хотя бы знакомцев по Времени Оному, сравнить увиденное с рассказами бывалых здесь людей… Хорошо побратиму: он еще досыта в Костяных Лесах побродит… Какие, однако, глупости приходят в голову! Нашел кому завидовать!

— Боюсь, на выходе у вас могут возникнуть затруднения, — сказал навий князь. — Все равно вернетесь ко мне. Не выпустят вас отсюда, из одной лишь зависти не выпустят…

— Прорвемся, — пообещал Жихарь. — Ну нету, княже, у нас времени! Понимаешь?

— Конечно, понимаю. Здесь вообще нету Времени.

— Да и нынешней жизни на земле не позавидуешь: скоро она ничем не будет отличаться от здешней, — сказал Яр–Тур.

— Пошли, пошли, — торопил Колобок и даже весь напрягся в своих постромках, словно мог утянуть богатыря за собой.