Дэйв Макара - Попаданы

— Ну, а Плат — птица подневольная и его контракт ещё в силе! — Са Прае вновь щёлкнул педипальпами.

В этот раз, в этом его щелчке мне послышалось странное удовлетворение и Плату, в этот момент, я не позавидовал.

"Наверх вы, товарищи все по местам.

Последний парад наступает,

Врагу не сдается наш гордый "Варяг"!

Пощады никто не желает!"

Голос, раздавшийся откуда-то из-под потолка, показался знакомым не только мне: Рия обернулась в сторону Плата и уставилась так, словно сидящий хомо знал страшную тайну, но все это время молчал.

"Все вымпелы вьются и цепи гремят,

Наверх якоря поднимая,

Готовые к бою, орудия в ряд,

На солнце зловеще блистают!"

— "Сатокен" — Мишт побледнел и сжал кулаки так, что ногти до крови разодрали кожу.

— "Соа-Тооа-Кеанс" — Голос Плата поставил точку в наступившей тишине. — Не "Горящий корабль", а "Сгоревшие на корабле"! А корабль назывался "Любивиэаль". Это уже позже, "акулы пера", дали ему красивое имя…

Тень, которая всё не давала мне себя рассмотреть, внезапно стала наливаться яркими красками, спланировала и замерла у двери, становясь всё массивней и массивней, превращаясь в одного из самых наших редких союзников — Кашасхского Ходуна.

За всю войну, они вступали в открытое столкновение лишь однажды, когда Империя попыталась заявить права на их планету.

Заявила и оставила там весь свой флот.

Ходуны заплатили за эту победу такую цену, что…

900.000 выживших из трех миллиардов — вот итог той победы.

И, вот теперь, эта раса больше подходящая для шпионов, за свои странные возможности управления собственным телом, возглавляла 70% научных разработок, ведущихся в Союзе.

— Мой старинный друг Шасх Аро. — Представил ходуна, Са Прае.

Шасх, внезапно перетёк в форму русского хомо и приблизился к стоящему Плату.

— Это ты. Твой запах. Твой голос. Твои мысли. — Разумный смотрел в глаза нашего, теперь уже бывшего, командира и склонял голову всё ниже и ниже. — Я чувствую их в тебе, так же, как ты — остался в них. Наш народ помнит. Наши дети будут знать. Мы — не забудем!

— М-м-м-м… — Плат, ответив на поклон вздохнул и плюхнулся за стол, на свое место. — Ну, Са…!

— Не ругайся, Плат. — Ходун вновь обошёл стол и встал рядом с Са Прае. — Очень скоро, все и так узнают о том подвиге, что вы на самом деле совершили на "Любивиэаль", а не её усечённую версию, что промелькнула лишь однократно, в самом начале войны. Сколько вас тогда было? Меньше полусотни?

Плат кивнул и поморщился, словно Шасх наступил на больной мозоль.

— "Любивиэаль" перевозила наших детей. Три с половиной тысячи особей. Империя, захватив корабль, могла получить слабый шанс шантажировать нас. Или, что ещё проще — уничтожить всех, и начать историю нашей расы с чистого листа. На абордаж пошло 11 ботов, в каждом, как вы знаете — 20 разумных и десять боевых дроидов. Когда мой корабль вошёл систему, "Любивиэаль" горел, но не сдавался. Мой первый залп не был точен, но имперцы, увидев что кроме моего, в систему прибывают ещё корабли, поспешили уйти в прыжок. Не отозвав своих десантников. Последние капсулы с нашими детьми грузили уже когда "Любивиэаль" разваливался на куски. Из защитников корабля выжило всего восемь человек. Из имперцев не выжил никто!

Медальон-переводчик смазывал картину рассказа переводя слишком дерганными и рублеными фразами, используя множество уже набивших оскомину штампов и Шасх сделал то, о чём только перешептывались за стопкой, в барах на поверхности населённых планет.

Словно толстый слой паутины лёг мне на глаза и мир завертелся, обретая глубину и чёткость…

… Как можно высказать отчаяние, как эмоцию, которая разрывает всё твоё неповторимое "Я", обычными словами?

Легкий и стремительный "Любивиэаль" горел! Парил вырывающимися языками драгоценного газа, выбрасывал из себя длинные снопы искр и блистал разрядами, гуляющими по обшивке, словно разноцветные змеи на прогулке.

— Капитан! Три лёгких крейсера Империи…

— Огонь! Отгоните же их! — Сорвалась вторая пилот и замерла, получив от своего кресла, со спрятанной в ней аптечкой, убойную дозу лекарств.

Первый залп, на таком расстоянии ещё совершенно нелеп, не прицелен и бесполезен, но как попытка обратить на себя внимание — годится!

— Залп! — Шевельнулись губы капитана и к выбранной цели, самому ближайшему кораблику империи устремилась длинные языки тяжёлых разрядов высшей энергии. — Залп!

Уклониться, на таком расстоянии, задачка для спящего ойутона, ленивого и грязного.

Имперцы, к удивлению капитана, огрызнулись подобными же разрядами и, добив собственного подранка, видимо подставившегося под удар на скорую руку установленных на пассажирском корабле, ракетных установок, развернулись к горящему кораблю факелами двигателей и принялись спешно наращивать скорость, удирая от рейдера столь ненавистной им, оранжево-зелёной, окраски.

Рядом, выскочила из прыжка авиаматка "Массана", следом — "Окридж" и "Чайк-Ошсх", ринувшиеся сразу к бортам горящего корабля, украшенным пробитыми десантными ботами, отверстий.

— Бортовые системы сообщают о критических повреждениях. — Сканирование "Любивиэаль", доверено Вашск Раон, как лучшему инженеру и специалисту своего дела своими результатами не радовало. — До взрыва реактора 30 минут. Идёт штурм рубки корабля и… Всё!

Удивлённый Вашск поднял голову, уставившись на своего капитана.

— Что "Всё"? — Капитан уставился на своего подчинённого с таким видом, что тот едва провалился сквозь собственное место.

— Системы показывают на борту нахождение тридцати неустановленных разумных, ведущих бой с тремя десятками дроидов и полусотней десантников… Ещё десять "неустановленных" находятся в отделе двигателей и генераторов, ведут работы по поддержанию жизнедеятельности капсул!

— На экран! — Рык капитана, придавил инженера к креслу.

Огромный экран, развернувшийся перед глазами части экипажа, не занимающейся прокладкой курса, отображал только красные, зелёные, синие и коричневые точки, разбросанные по кораблю, но в большинстве своем собравшиеся в передне-верхней части.

— Камеры не работают. Картинки не будет. — Инженер сглотнул. — Их сомнут, задавят массой.

— Связь!

— Мы их слышать можем. А вот они — нет! — Инженер колдовал с настройками, ругался вполголоса и снова принимался колдовать, выжимая из аппаратуры невозможное.

Чистенькая палуба рейдера, яркий свет льющийся с потолка и лица экипажа, несущегося на помощь.

— До взрыва реактора 17 минут. Мы не успеем… — Пилот расстегнул душащий его воротник. — Капитан, мы не успеем. Нужно ещё мощности…

По кивку своего капитана старпом, прошедший уже сто дорог и тысячу путей, снял с шеи ключ и воткнул его в свой терминал. Повернул, отключая вооружение, щиты и СЖО.