Дэйв Макара - Попаданы

Подумать только, я больше не буду спешить на помощь, как Чип и Дэйл, не стану выслушивать долгие и слезливые истории, отрабатывая "жилеткой", не буду объяснять, не буду загадочно улыбаться и молчать, до победного — не буду.

Долой тебя, человек во мне, ты мне надоел хуже горькой редьки, ты хуже, чем жрать горчицу без хлеба, мяса или колбасы.

Сделав глоток из фляжки, слегка поморщился — холодна водичка оказалась…

Растрепав свой короткий ёжик, вновь повязал бандану, подхватил на спину рюкзак, взвалил на плечо ремень ружья и потопал вниз по склону, навстречу следующему подъёму, который приведёт меня к спуску, за которым будет подъём и так раз за разом.

Или до того момента, когда подъём упирается туда же, куда и уходит спуск.

В Бесконечность!

Уже под утро, до меня дошёл весь комизм ситуации — сам сказал "убирайтесь", и сам же ушёл из собственного дома, ну не идиот ли?!

Идиот, однозначно!

Ландшафты Матушки, для меня, кажутся простыми и незатейливыми — покрытые лесом холмы, болота и стремительные, извилистые, ледяные, реки, спешащие унести свою влагу дальше, в океан, по берегам которого в первые же годы расселились наши рыбаки.

Рыбешка у нас специфичная, без друидских танцев с бубном, в сети не идущая, но вкусная, зараза!

У меня на леднике, пара рыбьих тушек всегда в запасе лежит — и готовится быстро и питательно и вкусно, особенно на сковородке.

Вот, кто о чём, а я — о готовке.

Не прошли для меня даром времена найма, с их пожиранием сухпайков, сидений в засадах, догонялках и убегалках, по разным поверхностям разных планет.

Теперь меня и не заставишь жрать сухпаек.

Наверное…

В нос шибанул подозрительный запах: напахнуло дымом костра и свежесваренным кофе…

Когда нас "вывозили", в виде чучел, мы оставили все свои вещи там, на бывшей родной планете, придя в этот мир, как младенцы — с голой попой и пустыми руками. Ни крестов, ни драгоценностей. Многие лишились своих обручальных/венчальных, колец, серёжек, старинных цепочек и прочих предметов, передающихся у нас из поколения в поколение. Не осталось у нас и книг, картин, а песни — только те, что остались в голове.

Зато — щедрость души стороны вывозящей — нам оставили почти все наши семена. И генетический материал скота. Ни кошек, ни собак, ни хомячков — только самое необходимое: коровы, козы.

Ни свиней, ни птицы…

Ну, да и за то спасибо!

Чай, кофе, какао-бобы — на почве Матушки прижились за милую душу, но вот настоящего земного аромата и вкуса дать не могли — разница сказывалась и в составе почвы и в силе тяжести и в спектре излучения светила.

Так что, пахло со стороны светлеющего от восхода неба, именно нашим, местным, кофе.

Не ожидая подвоха, двинулся на запах.

Сидевшие вокруг костра существа — назвать их людьми не повернется язык и у самого яркого толераста — потягивали напиток молча, лишь изредка поднимая головы к восходящему светилу, словно проверяя, есть ли у них ещё время или уже пора выливать всё на землю, затаптывать костер и бежать, подхватив свою вещи, догоняя неизвестное транспортное средство.

Долго рассматривать не стал: ещё, не ровен час, подумают, что дурное замышляю.

Демонстративно перевесив оружие стволом вниз, сделал шаг в яркий круг костра.

— Ба-а-а-а! Старый знакомый! — Существо, не замеченное мной, подняло голову и улыбнулось во всю свою немаленькую пасть. — Ещё не настрелялся?!

Мажгелет мотнул головой, меняя звериную пасть на хорошо знакомый мне, птичий клюв.

— Проходи, не тушуййс-с-с-ся — Пригласил меня к костру другой, тоже хорошо знакомый дикарь-готин, только закованный в приличный костюм боевого типа, с турелью на плече, уставившейся сейчас в небеса. — Или боиш-ш-ш-ш-с-с-ся?

— Боюсь. — Признался я, делая шаг вперёд и усаживаясь на свободное место в кольце странных разумных, о существовании которых, даю зуб на выбой, никто и не подозревал! — Но кофе — манит, крепче валерьянки!

— Мр-р-р-ря-я-як… Просьба без интимных подробностей! — Блеснули в мою сторону глаза с узким, вертикальным зрачком. — И без подробностей, русский!

Гибкий хвост звёздного зверя протянул мне исходящую ароматным паром кружку.

— Спасибо. — Вырвалось у меня, как у любого культурного человека.

— Ну, это вряд-ли… — Покачал головой готин. — Думаю, совсем, вряд-ли…

— Тогда — благодарю! — Я в очередной раз мысленно отсалютовал тем людям, что окружали меня с "младых зубов", возможно готовя именно к этой встрече.

— Дарить благо — великое умение. — Мажгелет вновь вернул себе звериную пасть, затем потёк серебряным потоком и предстал перед нами совершенно иным существом.

Тем самым, о встречи с которым мы все, так или иначе, мечтаем, надеясь на чудо… Везучий я — попал в сказку!

Серебристый Дракон с хитрющими бирюзовыми глазами и пастью, усыпанной белоснежными клыками.

— Маджик, не разъезжайся, не один у костра! — А это ещё одно мифическое существо, белокожее и с красными уголками глаз — классический вампир, упади на меня Звезда!

— Не вампир. — Поправил меня безмолвно, Маджик. — Венессанс. Слева от меня — Гот'Инн. Я — Дратин. Слева от тебя — Истрат, справа — Каллухх.

— А я — Русский! — Гордо стукнул себя кулаком в грудь, я, разыгрывая из себя тупого дикаря.

Мои собеседники лишь покачали своими головами и мордами, а дракон, вновь потёк серебром и принял форму, близкую человеческой — лишь крылья, так и остались за спиной…

— Русский, ага… — Вампир, простите — Венессанас изогнул в усмешке верхнюю губу. — Ты уж разберись, ты прилагательное или существительное!

— Я глагол повелительного наклонения… — Вспомнился мне незабвенный Дивов очень кстати.

— Ты? Глагол? — Выпучил на меня глаза Каллухх. — Ты — признак действия!

Да уж, не мне тягаться с разумными, чьи народы оставили свой след в такие далекие времена, что до нас дошли только легенды и мифы…

Пришлось заткнуться и расписаться в слабоумии, потягивая кофеек.

По моим ощущениям, светило уже должно было вынырнуть из-за горизонта, но предрассветный сумрак всё длился и длился, как неловкая пауза при первом свидании с человеком, который вам сразу не понравился, как взгляд на старого знакомого, которому тебе уже нечего сказать, а он всё стоит и ждёт твоих откровений.

Судя по взглядам, которыми меня награждали сидящие вокруг костра существа, оказался я здесь совсем не вовремя, не меня здесь ждали и не со мной собирались разговаривать.

Искры, окружавшие фигуры пришельцев, чужих на моей планете, были чуждых моему глазу, цветов.

Дратин сыпал вокруг себя смесью малинового, зелёного и серебряного; Венессанс — разбрасывал колючие огоньки оранжевого, синего, розового и бежевого оттенков.